Два брата

тя Гордиенко встретил Булавина с наружной приветливостью, под которой таилась ненависть. Гордиенко в душе стоял заодно с Максимовым и домовитыми казаками, но боялся показывать это слишком открыто: на Сечи у Булавина было много сторонников.

Сход был бурный. Казаки одобрительным шумом встретили Булавина, когда атаман появился на возвышении.

— Низкий поклон вам, братья запорожцы, от всевеликого войска Донского, — начал атаман и коснулся пальцами земли.

— И тебе кланяемся! — загудели в ответ запорожцы.

— Всем вам ведомы, — с силой продолжал Булавин, — великие те обиды, что терпим мы, донцы, от бояр, от князей, от войскового атамана Максимова и его приспешников. Да ведь и то вы должны понять, казаки, что сегодня нас зорят, наших жен и детей в полон гонят, а завтра ваш черед придет!

— Верно! Истинно! Правду атаман молвит!

Буря возгласов пронеслась по толпе, замелькали в воздухе сжатые кулаки, полетели вверх казацкие шапки. Гордиенко кусал губы, но еще не осмеливался выступить открыто.

Но когда увидел кошевой атаман, что пламенные призывы Булавина находят слишком восторженный отклик, не утерпел.

— Кого вы слушаете? — обратился Гордиенко к настороженно внимавшей ему толпе. — Войско донское от государя не отложилось, и что толкует здесь Булавин — чистая брехня!

— А ты его перебреши! — выкрикнул одинокий голос, и вся громада грохнула враждебным хохотом.

Но Гордиенко был опытен в словесных спорах, и сбить его было нелегко.

— Писал нам атаман Максимов, чтобы мы того Кондратия поймали и под крепким караулом в Черкассы выслали…

— А кто бы тебе его поймать позволил? — раздался тот же басовитый голос.

— И за поимку его, Булавина, — не смущаясь, продолжал Гордиенко, — обещано двести рублев.

— В глотку тебе их вбить, Иуда! — разразилась толпа неистовым гневом, как грозовая туча градом. — Долой кошевого! В прорубь его вниз головой! Киями заколотить!!

Гордиенко побледнел. Он понял, что у него слишком мало сторонников, что терпение запорожцев лопнуло и дальше сопротивляться опасно. Он тотчас сложил с себя знаки атаманского достоинства, спустился с помоста и затерялся в толпе.

Быстро выбрали нового кошевого и приняли решение: желающим запорожцам разрешить уйти к Булавину, чтобы сообща постоять за народное дело. Добровольцев снабдить конями, оружием, припасами на первое время: таких сразу нашлось несколько сот человек.

Булавин с торжеством возвратился в Кодак. Там, на реке Вороне, силами своих людей и запорожских добровольцев он выстроил крепостцу и стал дожидаться весны.

И снова Хведько писал письма, и атаман рассылал возмутителей. Он отправлял их на Украину, на Волгу, на север, к Москве.

Глава V

ВОЗМУТИТЕЛИ

В число отправляемых на север попали и Акинфий Куликов с Ильей Марковым. Вручая им «прелестное» письмо, атаман строго сказал:

— Берегите пуще глаза! Большая это сила, но и большой бедой может обернуться. Коли попадетесь, грамотку изничтожьте. Не потаю: головой поплатитесь, ежели при вас найдут ее.

— Знаем,