Рославлев, или Русские в 1812 году

лись, как мертвецы в саванах. Прошло еще несколько минут, последний свет от потухающей зари исчез на мрачных небесах, покрытых густыми облаками, и наступила совершенная темнота. Ямщик слез с телеги и пошел пешком подле лошадей, которые, робко передвигая ноги, едва подавались вперед. С лишком час наши путешественники тащились шагом. Рославлев молчал, а Егор, чтоб ободрять себя, посвистывал и понукал лошадей.

– Ну, что ж ты заснул, братец! – сказал он наконец ямщику. – Садись да погоняй лошадей-та!

– Да, погоняй!.. А как наедешь на колоду. Вишь темнять какая!

– Так затяни песенку: все-таки будет повеселее.

– Коль ты охоч до песен, так пой сам.

– А ты что?

– Да!.. слышь ты, парень, до песен теперь! Только вынеси господь!.. Туда ли еще едем.

– Что ж ты за ямщик, коли не знаешь, куда едешь? Смотри, брат! Если ты завезешь нас в какую-нибудь трущобу, так добром со мной не разделаешься.

– Ой ли? Грози, брат, богатому – денежку даст, а с меня взятки-та гладки. Ведь я вам баил, что обьезда не знаю.

– В самом деле, не заплутались ли мы? – спросил Рославлев.

– Небось, барин! Бог милостив; авось как-нибудь выберемся из леса. Только гроза-та нас застигнет; вон и дождик стал накрапывать.

Крупные дождевые капли зашумели меж листьев; заколебались вершины деревьев; ветер завыл, и вдруг все небо осветилось…

– Господи помилуй! – сказал, перекрестясь, Егор. – Экая молния, так и палит!

Сильный удар грома потряс все окрестности, и проливной дождь, вместе с вихрем, заревел по лесу. Высокие сосны гнулись, как тростник, с треском ломались сучья; глухой гул от падающего рекой дождя, пронзительный свист и вой ветра сливались с беспрерывными ударами грома. Наши путешественники при блеске ежеминутной молнии, которая освещала им дорогу, продолжали медленно подвигаться вперед.

– Постой-ка, – сказал ямщик Егору, – уж не овраг ли это? Придержи-ка, брат, лошадей, а я пойду посмотрю.

Он сделал несколько шагов вперед меж частого кустарника и закричал:

– Ну так и есть – овраг!

– Посмотри, Егор! – сказал Рославлев, – мне показалось, что молния осветила вон там в стороне деревянный крест. Это должна быть могила Терентьича – видишь? прямо за этой сосной?

– Вижу, сударь, вижу!.. – отвечал Егор прерывающимся от страха голосом. – А видите ли вы?..

– Что такое?..

– Посмотрите, посмотрите!.. вон опять!.. Господи, помилуй нас грешных!..

Молния снова осветила крест, и Рославлеву показалось, что кто-то в белом сидит на могиле и покачивается из стороны в сторону.

– Что б это значило? – спросил он, слезая с телеги. – Надобно подойти поближе.

– Что вы? Христос с вами! – вскричал Егор, схватив за руку своего господина. – Разве не видите, что это сам покойник в саване.

В продолжение этого короткого разговора все утихло: дождь перестал идти, и ветер замолк. С полминуты продолжалась эта грозная тишина, и вдруг ослепительная молния, прорезав черные тучи, рассыпалась почти над головами наших путешественников. Рославлев и Егор, оглушенные