Дельцы. Автомобильный король

— Доложите об этом мистеру Эдзелу Форду и скажите, чтобы он потрудился узнать о нем. Ваш телефон не будет работать, пока Том Шатт не будет освобожден.

После этого под рычаг телефона подсовывалась спичка. Рычаг не мог опуститься; и с этого момента станция отвечала "занято" всем вызывавшим Фордовскую компанию до тех пор, пока телефонная компания не посылала монтера исправить повреждение. Тем временем звонивший переходил к другому телефону, и все начиналось сначала. Вызов стоил всего пять центов, и поскольку звонило несколько человек, вскоре все телефоны Фордовской компании оказывались "занятыми", и высокооплачиваемым служащим, которые пытались вызвать Нью-Йорк или Чикаго, чтобы заключить миллионную сделку, приходилось садиться в машину и ехать куда-нибудь, откуда можно было позвонить по телефону. "Том Шатт? Кто такой Том Шатт?" — спрашивали по всей конторе, и тысячи клерков говорили шепотом: "Это профсоюз! На фордовском заводе хотят организовать профсоюз!"

82

Том Шатт вышел на свободу. Но в тюрьме остался другой узник, остался без всякой надежды на освобождение. Это был автомобильный король — пленник миллиарда долларов; его ноги были скованы, чтобы он не мог шагу ступить самостоятельно, и его ум был скован, чтобы ему не могло прийти ни одной мысли, неугодной миллиарду долларов. Миллиард долларов говорил ему, что он предмет смертельной ненависти масс; что полмиллиона людей проклинают его за то, что он обрек их на медленную голодную смерть; что существует заговор, охватывающий всю страну, весь мир, чтобы отнять у него богатство. Фермерский сын, когда-то веселый и разговорчивый, стал угрюмым и мрачным, полюбил одиночество и следил за своей охраной, чтобы та неусыпно следила за его безопасностью.

Генри Форд, который был когда-то самым лучшим из хозяев, стал самым худшим. Конкуренты обогнали его, и он платил теперь самую низкую заработную плату во всей автомобильной промышленности; его рабочие получали в среднем меньше тысячи долларов в год. Его система эксплуатации была самая жестокая, она вошла в поговорку среди рабочих. Шестнадцать лет назад он во всеуслышание заявил, что его рабочие, если хотят, могут вступать в союзы; теперь он тайком распорядился, чтобы всякий, кто только упомянет об этом, был немедленно уволен, и для этой цели ему пришлось завести такие разновидности шпионов, каких еще не знали Соединенные Штаты Америки.

Мысль Генри сосредоточилась на мрачном историческом прецеденте. История знала одного такого правителя, который владел миллиардом долларов, царя всея Руси. В 1905 году недовольные рабочие пошли к его дворцу с требованием выслушать их, а их расстреляли из пулеметов. Спустя каких-нибудь тринадцать лет и этого царя, и его жену, и его прелестных дочерей расстреляли в подвале. Автомобильный король так же поступил со своими рабочими и при таких же обстоятельствах. Разумеется, он сделал это не собственными руками, как и бедный Ники; в обоих случаях преступление было совершено миллиардом долларов, — но, увы, не миллиард долларов расстреляли в подвале.

"Я — величие, я — сила, я — гордость, пышность и владычество, — говорил капитал Генри Форда, — я — династия, и она будет жить в веках, создавая историю, которая не будет "вздором": эта династия донесет имя Форда и славу Форда до миллиардов еще не рожденных людей. Но на свете есть злодеи, дьяволы в образе человеческом, которые замышляют отнять у меня эту славу. Они хотят, чтобы мир говорил не о Генри и Эдзеле, Генри II и Бенсоне, Джозефине Клей и Вильяме Форде, которые уже выросли и ждут своей доли славы, но о личностях с такими именами, как Либкнехт и Роза Люксембург, Жорес и Блюм".

Генри отрекся от своего антисемитизма по чисто деловым соображениям; он был по-прежнему убежден, что великий заговор против его миллиарда долларов — это и есть тот самый еврейско-большевистский заговор, разоблаченный им в "Дирборн индепендент". Снова и снова во всех своих выступлениях в печати Генри утверждал, что движение за производственные профсоюзы есть не что иное, как коммунистический заговор, который тайно финансируют банковские круги, стремящиеся разорить Фордовскую автомобильную компанию и передать ее в руки Уолл-стрит. О том, что эти коммунистические лидеры и крупные банкиры были международными евреями, — говорить не приходилось. Человек, который был редактором "Дирборн индепендент" и писал антисемитские статьи, стал теперь доверенным секретарем Генри, главой рекламного отдела, и все сношения Генри с внешним миром проходили через него. Вильям Дж. Камерон ни на йоту не изменил своих взглядов, напротив, он был связан с антисемитскими агентурами во всем мире и поддерживал их связь с Генри.

83

— Что мне делать? — спрашивал автомобильный король, и миллиард долларов, наклонившись к нему, шептал ему на ухо, как Мефистофель Фаусту:

"Послушайте, мистер Форд, и вы увидите, что надо делать. Красные захватили в Италии заводы, но нашелся сильный человек, и теперь промышленники и торговцы чувствуют себя там в полной безопасности. Посмотрите на Германию! В этой стране красные больше не призывают к захвату автомобильных заводов! Путь к спасению открыт; но действовать надо быстро, пока не поздно. Берите пример с нас; поручите нам обделать это дело!"

Миллиард долларов окружил своего пленника агентами наци и фашистскими шептунами. Они давно принялись за него, когда гитлеровское движение было еще молодо; они получили от него сорок тысяч долларов на перепечатку антисемитских брошюр в немецком переводе, и в анонсах имена Гитлера и Форда стояли рядом. Позже внук бывшего кайзера прибыл к Форду и поступил к нему на работу, и при его посредничестве нацистская партия получила триста тысяч долларов. Генри владел крупными заводами в Германии и радел о предотвращении стачек в этой стране отнюдь не из утопического идеализма.

И вот появился Фриц Кун, гитлеровский агент Номер первый в Америке, главарь милитаризированных отрядов Союза американских немцев. Он перенес свой штаб в Детройт и устроился у Генри в качестве химика. Началась новая антисемитская кампания, и на фордовском заводе так и кишели наци, мрачные, готовые на все люди, обладающие тем свойством Генри, которое создало его богатство, — если они чего-нибудь хотели, они не ждали, а немедленно предпринимали необходимые шаги. Теперь они делали свое дело во всех странах мира; они убили румынского премьера и австрийского канцлера, югославского короля и французского министра; они похитили и умертвили сотни своих политических противников в Центральной Европе и даже во Франции. Теперь они нашептывали престарелому автомобильному королю:

"Вот что вам нужно, мистер Форд: чисто отечественное, стопроцентно американское движение, объединяющее всех — Ку-клукс-клан, Черный легион, Серебряные рубашки, Крестоносцев-белорубашечников, Американскую лигу свободы, Англосаксонскую федерацию, — все организации, поклявшиеся уничтожить красных и охранять в Америке интересы собственников; выгнать большевика из Белого дома и всех розовых профессоров с государственной службы; посадить всех иностранных агитаторов на каменные корабли со свинцовыми парусами и пустить их в открытое море; выстрелами отвечать на разговоры о коммунизме и на призывы к стачке.

Для этого нужно только одно, мистер Форд, — деньги; деньги на серебряные рубашки и черные капюшоны, деньги на сапоги, чтобы было в чем маршировать, и на флаги, чтобы было чем размахивать; на медные пуговицы, на револьверы, пулеметы, бронированные машины и газовые бомбы; на листовки, на антисемитские газеты, на фашистские клубы и фордовские радиопередачи. Всякий, у кого в наше время есть деньги, может заставить людей верить во что ему угодно; если вы дадите нам достаточно денег, мы создадим политическую партию и выберем одного из наших агентов в президенты Соединенных Штатов. Дайте нам один процент ваших капиталов, мистер Форд, и мы ручаемся за безопасность остальных девяноста девяти процентов в Америке!"