Норильск - Затон

— Рассказывают из-за девчонки. Опасность, предполагают, ей угрожала.

Лиза аж приподнялась на локоть.

— Какая ей дома, в Москве, может опасность грозить?

— Трое их друзей было, все в одном дворе жили, в одной школе учились, в одну девчонку и влюбились. Представляешь, трое в одну! Даже имена их называли, сейчас вспомню. Тимофей, Илья и Борис, девушка, кажется, Нина.

— И что дальше? — приготовилась слушать Лиза.

— Она выбрала Тимофея. Илья смирился. Друг же не виноват, что она полюбила именно его. А Борис, рассказывают, наклепал донос про анекдот о «вожде». И все решил в свою пользу. В красноярских лагерях они как-то узнали об этом доносе, поняли, что Нине этой грозит опасность, в смысле от Бориса. Вот и готовили побег. Тимофей должен был бежать, а Илья помогал. Поймали. И обоих сюда.

— А что с Ниной? — воскликнула она, вопреки Илье внимательно следя за рассказом.

Он пожал плечом.

— Не знаю, никто никаких подробностей не рассказывает.

— Такого не может быть, — испытала она разочарование. — Такого просто не может быть.

— Рассказываю то, что знаю, — недовольно пробурчал он. — Пропала. Поэтому Тимофей и не вернулся после амнистии, последовавшей за смертью Сталина, в Москву.

— А Илья? — затормошила она его.

Тот зевнул, недовольно посмотрел на часы и продолжил:

— Илья не бросил друга, — пробормотал он и почти всхрапнул. Но Лиза его вновь растормошила:

— Что же они тут делали?

Муж недовольно продолжил:

— Остались в Норильске в рабочих бараках, мы проезжали, за городом чернеют их полусгнившие скелеты. Кончили Норильский горнометаллургический техникум, потом индустриальный институт.

Теперь Лиза зацепилась за это:

— А что здесь есть и институт?

Пришлось Илье рассказывать и про это.

— Есть, готовят горняков, металлургов, механиков, энергетиков, строителей. Каждый седьмой специалист с высшим образованием, работающий на комбинате его выпускник… 19 кафедр.

— И что дальше? — обняла она его, прижавшись к горячей щеке.

Илья сел и попросил, принесли Лизу ему воды, мол, горло перехватило. Пока та гоняла в кухню и вернулась, муженёк сладко похрапывал. Решив, что это уж слишком и такой манёвр с ней не пройдёт, она принялась будить его. В результате раздосадованному Илье пришлось продолжить рассказ. Ругал он только себя за то, что высунул свой язык с рассказом той чужой истории.

— Ладно слушай, — выпив воду продолжил он. — Привезли их сюда. Все понимали, сидящие тут — смертники. Собаки злющие. Топи. Вечная мерзлота. Уголовники кучкой держались, им легче выживать было. А такой народ дох. Рассказывают, куропаток, рвали и ели, рыбу ловили. Бандиты не раз пытались их под себя подмять, но ребята крепкие были, один другого вытаскивал и охранял. Мухин рассказывал, пораненный Тимофей умирал в землянке, так Илья травами его все отпаивал. Белой глиной лечил, так, рассказывают, давал и с оленьим молоком её мешал. Бурят сидящий с ними научил. Олени тут на хозяйстве были. Вот он у зеков, отвечающих за этих животных, и выкупал для друга. То трав насобирает, в кружке заварит и поит. Бегал все в землянку с работ украдкой. Обогревал его там как мог, чтоб парень не замёрз. В свою телогрейку завернёт его, а сам почти раздетый работал. Повезло. Ожил парень. Рана затянулась.

Лиза схватилась за вспыхнувшие щёки.

— Боже мой, в какой ад мы попали, неужели это всё было на самом деле здесь? — плотнее прижалась к нему она.

Он тут же зацепился за её состояние, пытаясь прекратить разговор.

— Малыш, ты очень переживаешь, давай забудем об этом и всё, — осторожно предложил он. — Давно же было, быльём поросло.

Но она упиралась.

— Нет, нет, рассказывай, что знаешь. Кто б подумал, что мы родились в стране, где могли за «чих» бросить в тюрьму.

Илья вздохнул: «Вот болячку сам себе организовал».

— Будь по-твоему, только не реагируй, пожалуйста, так.

— Продолжай, — взмолилась она.

Куда деваться, назвался груздем, полезай в кузов. Он заговорил вновь:

— Замполит рассказывал, как чуть не утопили Илью в этом болоте, что у нашего «ДОСа». Тимофей вовремя успел спасти, отогнав злыдней и вытащив обессиленного друга.

— Как же они его топили? — вскрикнула она.

Он покосился на неё и всё же рассказал:

— Будто бы загнав в болото, били досками по голове, не давая сделать глоток воздуха.

Она слушала и не могла взять в толк.

— А как же охрана, ведь они всё видели на вышках?

Илья только улыбнулся её наивности.

— Охрана была занята весёлым делом. Она смеялась. Развлечение своего рода.

Лиза прижала ладонь к сердцу.

— Они же люди.

Илья взбил кулаком подушку.

— Для них нет — зеки. Детка, ты рассуждаешь, как будто маленькая, маленькая… Всё просто, эти подохнут, ещё привезут, какая разница, когда их закапывать сейчас или через месяц. Все знали, что отсюда не выйдешь. Охрана и зеки на этот счёт иллюзий не питали.

Слеза сама по себе выкатилась из глаза и побежала по щеке, чтоб не заметил, она крадучись смахнула ей. Спросила зная, что не ответит, но не спросить не могла:

— Илюша, почему такое было возможно?

Он действительно долго молчал, потом закинул руку за голову и проговорил:

— Кто теперь сможет объяснить из нашего поколения это, если те, кто там, в том времени живущие, ничего внятного не могут выдавить из себя. Под одну гребёнку то непростое время не подгребёшь. Там много накручено. Спим?

Наверное, он прав и надо было уснуть. Но она заявила:

— Давай дальше, Илюша.

— Хорошо. Но ты будешь мне много чего должна, — сделал намёк он. Лиза не торгуясь согласилась. Тогда он продолжил:- На тех вышках, что ты видела, пулемёты стояли. У кого сдавали нервы, не выдерживал, тот сам бросался под пули.

— Как? — приложила она ладошку в ужасе к губам.

Илья изобразил пулемёт.

— Пулемёт косил и все мучения для кого-то за один миг заканчивались.

Лиза махнула в сторону сторожевых вышек, ужасными скелетами возвышающихся на холмах.

— Мне показались они пожарными сооружениями. Как тяжело и неприятно было узнать правду. А что было с ребятами?

А он, сожалея, что ляпнул лишнее и, уводя её от этого, продолжал рассказ:

— Проблемные ребята здорово видно поднадоели кому-то в лагере.

— Почему ты так думаешь? — переспросила она.

— Тимофея пытались в бане закрыть, уморить угаром. Спас Илья. Откинул припершее дверь бревно и вытащил его, — пересказал он.

Не желая того Лиза воскликнула:

— Их ещё и мыли. Не понятно.

— В той жизни много было непонятного, — хмыкнул он и взглянул на неё так, словно собрался опять послать за водой.

Но Лиза поторопила:

— Куда же девушка та делась, он что так и живёт один?

Поняв, что разгадан, он заторопился:

— Кто его знает, страна большая. Может, тот третий на ней женился, не зря же столько накрутил. А Тимофей говорят один. Но это всего лишь легенда «Затона», малышка. Кто теперь знает, где правда, а где просто вымысел времени. Возможно, и не было ничего народ просто трепится.

Лиза вздохнула и перешла на другого персонажа этой истории.

— А что было с Ильёй по той легенде?

Муж зевнул и лениво произнёс:

— У Ильи своя трагическая любовь была. С другой женщиной. Уже здесь.

— Ты что — нибудь знаешь об этом? — спросила взволновано она.

— Да нет. Мухин рассказывал, что в Москву предлагали Тимофею, но он отправил Илью, ему надо дочь найти, а сам остался в Норильске. На сегодня хватит историй, давай спать, а то уже третий час ночи. Проговорили мы с тобой Лизонька почти всю ночь.

Но она растерянно прошептала:

— Дочь? Откуда здесь взяться ребёнку?

Он помотал сонной головой.

— Честно не знаю.

И вот когда он уже не надеялся отмотаться от этой истории, она сама добровольно заговорила о другом:

— Дорогой, тебе трудно?

— Не спрашивай. Всё старое, пропитанное соляркой, которую с открытием судоходного сезона, будут возить сюда баржами и качать по трубам наверх к резервуарам и дизелям. Сидим на пороховой бочке, то и гляди займётся всё пламенем. Земля до мерзлоты горючкой пропитана. Сколько лет «точке», столько и соляра в землю течёт. Полыхнём, до Москвы фейерверк будет виден.