Лю Ху-лань

— Эта пара никуда не годится! — крикнула Лю Ху-лань.

Ее окружили девушки, стали рассматривать туфли, возмущаясь и негодуя. Кто принес эту пару? Оказалось, вдова кулака Дуаня. С гневом смотрела Лю Ху-лань на туфли. «Как можно такую обувь отправить бойцам Восьмой армии! — думала она. — Сколько в них проходишь?» Эта мысль вконец расстроила Лю Ху-лань. Она схватила ножницы и срезала подметку. Внутри туфли были выложены лоскутками и кусками ваты. Не медля ни минуты, Лю Ху-лань разыскала вдову Дуань:

— Ты принесла?

— Не я их делала, — смутилась вдова кулака.

Но Лю Ху-лань наседала:

— Зачем рваную вату набила в подметки? А? Позор перед Восьмой армией!

Женщина пыталась оправдаться:

— Эти сандалии я купила, я их не шила…

Но Лю Ху-лань не отставала:

— Деньги пожалела! За гроши хорошие сандалии не купишь! Думала сэкономить и купила рвань! Ты хотела обмануть бойцов Восьмой армии!

Глаза Лю Ху-лань впились в женщину, опозорившую всю деревню. Запинаясь от волнения, девушка стала ее стыдить.

Та стояла опустив голову.

На общем собрании Лю Ху-лань рассказала о проступке вдовы кулака и предложила обсудить его. Все женщины сшили красивую, прочную обувь, и, когда они услыхали об этом позорном деле, возмущению их не было конца. Многие из них выступили на собрании.

На этом собрании, хорошо подготовленном Лю Ху-лань, крестьяне получили еще один яркий политический урок.

Лю Ху-лань все глубже и вдумчивей вникала в работу, все сильнее воспринимала она величие идей коммунизма. Она видела бесправие крестьян и всей душой старалась изменить их жизнь. Она мечтала посвятить свою жизнь целиком партии, революции и в 1946 году подала заявление с просьбой принять ее в Коммунистическую партию.

Тогда ей было всего четырнадцать лет!

В то время еще не было Новодемократического союза молодежи, а в партию не достигших восемнадцати лет обычно не принимали.

Вопрос о приеме Лю Ху-лань детально обсуждался на заседании парткома Пятого района Вэньшуй.

Член группкома Ши Ши-фан заявил секретарю комитета Тан Юю:

— Лю Ху-лань — верный и надежный человек. Еще до капитуляции Японии она примкнула к нашей партии. Учеба на курсах закалила ее, укрепила в ней волю… вот только жаль — лет ей маловато! — И добавил: — В деревне Юньчжоуси нет ни одной коммунистки. Это, несомненно, плохо отражается на работе.

Обсуждали вопрос о Лю Ху-лань долго. Наконец решили принять ее кандидатом в члены Коммунистической партии Китая.

Короткая маленькая речка Фэньхэ впадает в Хуанхэ, могучую реку длиной в тысячи ли, а Хуанхэ несет мощные воды свои в широкие голубовато-зеленые морские просторы. Год назад ушла юная Лю Ху-лань в революционный отряд, а ныне уже стала коммунисткой…

5. СВАТОВСТВО

Когда бабушка была жива, она часто говорила маленькой Лю Ху-лань: «Скорей расти! Бабушка найдет тебе доброго хозяина, выйдешь замуж, и бабушка, глядя на тебя, будет радоваться. Я-то сколько намыкалась за десятки лет, вот и за тебя боюсь». Слушая бабушку, Лю Ху-лань молчала и лишь смущенно улыбалась.

Вся семья надеялась на удачное замужество Лю Ху-лань. И не только в семье Лю Ху-лань было так. Старики все свои надежды возлагали на замужество дочерей и часто выдавали замуж и женили своих детей, не считаясь с их желанием.

Лю Ху-лань пела песенку, в которой выражался протест всех юношей и девушек Вэньшуя против феодального брака. Давно уже знала Лю Ху-лань эту песню. Вот какими словами она кончалась:

Впрочем, сейчас эта песня утратила свой смысл. С тех пор как была установлена демократическая власть, Вэньшуй преобразился, изменилась и судьба молодежи, судьба Лю Ху-лань. Упрочилось положение женщин, улучшилась их жизнь. И все это произошло благодаря Коммунистической партии. Женщины повели борьбу против феодального обычая заключения брака, они не желали, чтобы их продавали и покупали, как товар. Лю Ху-лань пела песню, но то, о чем говорилось в ней, уже не причиняло ей боли — наступили новые времена…

Однажды летом 1946 года в дом Лю явилась мать Мэн Чунь-хуа. Щуря глаза и лукаво улыбаясь, она обратилась к родителям Лю Ху-лань:

— А я для вашей Лю Ху-лань хорошего жениха подыскала.

— Кто же это? — сгорали от нетерпения домашние.

— Бай-мэй! Человек он честный, смирный, в самый раз для вашей Ху-лань.

В доме Лю обрадовались. Но не такое было время, чтобы отец и мать по своей воле решали судьбу дочери. Прежде надо было поговорить с Лю Ху-лань. Поэтому до времени определенного ответа не дали.

По правде сказать, Бай-мэя все отлично знали. Обе семьи жили по соседству, и Лю Ху-лань в детстве часто играла с ним; они были ровесниками и дружили. Бай-мэй был высокий, стройный парень с мягким и добрым нравом.

Старая госпожа Мэн решила лично поговорить с Лю Ху-лань и узнать мнение девушки. Лю Ху-лань рассмеялась, ничего не ответила и пошла к матери. Та, радуясь, советовала дочке:

— Тебе идти замуж за Бай-мэя, а не мне. Век тебе с ним жить, помни это. Хорошенько все обдумай, дочка!

Опустив голову, Лю Ху-лань прошептала:

— Я согласна, — и стыдливо засмеялась…

Переговоры с семьёй Бай-мэя закончились благополучно. Породниться домами и заключить брачный контракт решили 12 августа по крестьянскому календарю. Радостное событие приближалось, и обе семьи проводили дни в хлопотах.

Обычно Лю Ху-лань обо всем советовалась с Люй Сюе-мэй. Но на этот раз Люй Сюе-мэй уехала по делам женского союза в другую деревню. Дела, связанные с работой, можно обсудить с активистами своей деревни, но как быть с делами сердечными? Не станешь же обсуждать их с мужчинами! А может быть, посоветоваться с товарищами из партийной организации? Жаль только, что ее партийная организация в другой деревне, да, кроме того, как-то неудобно идти с таким делом. Лю Ху-лань занималась революционной работой недавно и еще не знала, что и личная ее жизнь так же интересует партию. В тот момент ее беспокоила лишь одна мысль: поспеет Люй Сюе-мэй на семейное торжество или опоздает? Ведь семья Лю и семья Бай породнятся через два дня…

Всю первую декаду августа шел проливной дождь, но он не остановил Люй Сюе-мэй. Она срочно возвратилась в Юньчжоуси и тотчас же поспешила к Лю Ху-лань. Девушка увела ее в отдельную комнату.

— Ты хочешь выйти замуж за Бай-мэя? А тебе известно, чем он занимается в Тайгу? — стала расспрашивать Люй Сюе-мэй.

— Не знаю. Мне известно лишь, что он живет у торговца…

Бай-мэй учился на аптекаря в уездном городе Тайгу, который находился под контролем банды Янь Си-шаня. Его общественные связи и политическое лицо никому в деревне не были известны. Конечно, утверждать, будто он связан с врагами, только на том основании, что он жил в районе, захваченном ими, никто не имел права, [7] но в сложившихся условиях, когда юноша и девушка были разъединены врагом, нужно было каким-то путем помочь Лю Ху-лань узнать правду о Бай-мэе. Однако сделать это было невероятно трудно. Нельзя было также основываться лишь на том, каким был Бай-мэй до отъезда в Тайгу. Все это Люй Сюе-мэй объяснила девушке.

— Коммунисты придерживаются принципа свободного брака, — заключила разговор Люй Сюе-мэй, — никто не может принудить выйти замуж за человека, которого не любишь, но если коммунист собирается вступить в брак, ему следует знать все о своем избраннике.

Люй Сюе-мэй была против немедленного заключения брачного контракта.

Теперь для Лю Ху-лань многое стало ясным. Спасибо Люй Сюе-мэй! Она поспешила прийти под проливным дождем, чтобы предостеречь от возможной ошибки и, может быть, кто знает, спасти от большой беды. Растроганная девушка обняла подругу, как, бывало, в детстве обнимала бабушку: