Михаил Черниговский

Установив на Руси татаро-монгольское иго, Батый вызывал к себе одного за другим русских князей, чтобы убедиться в их повиновении и закрепить их зависимость от ханской власти вручением ярлыка - правовой грамоты на владение уделом. Малейшее неповиновение, тем более строптивость могла стоить князю Рюриковичу жизни. Об этом сообщает Плано Карпини в своем труде:

"Они (ханы) посылают также за государями земель, чтобы те являлись к ним без промедления, а когда они придут, то не получают никакого должного почета, а считаются, наряду с другими, презренными личностями. Для некоторых они также находят случай, чтобы их убить, как было сделано с Михаилом и с другими, иным же позволяют вернуться, чтобы привлечь других, некоторых они губят также напитком или ядом".

Были установлены жесткие правила визита князей в ханскую ставку. Князья Рюриковичи должны были прибыть в Орду в случае воцарения на престоле нового хана, чтобы получить от него ярлык на княжение в своем уделе. Такое же правило требовалось, когда князь наследовал умершему отцу или другому ближайшему родственнику. Бывало и так, что хан давал ярлык не прямому наследнику покойного, а своему избраннику, который по каким-то своим соображениям устраивал его более.

Источники отмечают, что, какое бы высокое положение ни занимал князь в княжеской иерархии Рюриковичей на Руси, его социальный статус никак не учитывался во время пребывания при ханском дворе. Его положение никак не уравнивалось с положением представителей ханской знати и даже с людьми, не признаваемыми за людей более или менее заметного ранга. Приезжих князей принимали в Орде без оказания им какого-либо видимого почета, а нередко обращались с ними откровенно унизительно, вынуждали вести себя не соответственно русским традициям, например пить кумыс, совершать языческие обряды, поклоняться идолам и прочее. От всех русских князей, прибывших в ханскую столицу, требовалось проходить очистительный огонь между двумя кострами, выполнять другие языческие обряды, поклоняться огню и так далее. Чтобы избежать неприятных конфликтов с ханскими властями, князья были вынуждены соблюдать подобные языческие обряды, а потом замаливать грехи. Впоследствии значительная часть татаро-монгольского населения Орды, в том числе хан и большинство его родственников, приняла ислам, и языческие обряды, которые еще бытовали при Батые, перестали соблюдаться как обязательная норма поведения. Но и смена религии не исключала того, что русских князей принимали при ханском дворе как людей второго сорта, относились к ним без должного уважения, ставили в зависимое положение.

В этом отношении примечателен прием ханом Батыем галицко-волынского князя Даниила Романовича. Их встреча произошла в 1250 году, когда Михаила Всеволодовича уже не было в живых. Хан принял Даниила в своей резиденции и заставил его испытать унизительные обряды и пить кумыс, что для русского князя считалось делом греховным. Унизительным для русского князя оказался и обычай, согласно которому он был должен стоять перед ханом на коленях. Даниил Романович сдерживал свой темперамент и проявлял внешнюю покорность, чем и завоевал расположение хана. По этому случаю летописец произнес знаменательную фразу, видимо, отражавшую душевное состояние этого князя: "О, злее зла честь татарская!"

Даниил, проявивший здравомыслие и дипломатичность, благополучно расстался с ханом и возвратился домой, не испытав худшей участи. По свидетельству русских летописей, условия пребывания русских князей в Орде были крайне тяжелыми, а обращение с ними ханских чиновников оскорбительным. О создании для них сносных бытовых условий никто не заботился. В летние месяцы хан и его близкие переходили на кочевой образ жизни в ближайших степных районах. А князья нередко были вынуждены не проживать в ханской столице, а кочевать по степи вместе с ханским окружением.

Князю Даниилу Романовичу удалось благополучно возвратиться из Орды в свое княжество, хотя он мог ожидать и худшего. Батыя не могло не раздражать, что Даниил в течение нескольких лет всячески оттягивал свой визит в ханскую ставку. Но все же он добился расположения хана и по-хорошему вырвался из его логова. По-видимому, такой исход их отношений определился тем, что хан был заинтересован приобрести верного вассала на границе с Польшей и Венгрией на тот случай, если когда-нибудь возникнут условия для новых опустошительных походов против этих стран. Стал ли Даниил таким верным вассалом золотоордынского хана? Сложный вопрос, на который трудно дать однозначный ответ.

Причины гибели русских князей в Орде летописи обычно объясняют как нравственный подвиг правдолюбцев, а не как необдуманную строптивость. Хотя, если проанализировать все подобные случаи, то можно увидеть разнообразие их мотивировок. Были бессмысленные акты мести в назидание другим. Была расплата за неудачные проявления национально-освободительной борьбы или противодействие ханской политике. Церковь причислила к сонму святых многие жертвы ханских расправ. Таким оказался и князь Михаил Черниговский.

Отправляясь по ханскому вызову в Орду, русский князь никогда не был уверен, что вернется после встречи с ханом, увидит снова родину и семью. Поэтому он составил завещание касательно своего наследства. Отъезд в ханскую резиденцию отмечался торжественным молебном за благополучное возвращение. В свою очередь и возвращение из ордынской столицы отмечалось молебствиями как счастливое событие.

Почему же хан Батый столь сурово обошелся с князем Михаилом Всеволодовичем, владевшим в последние годы развалинами Киева? Ведь активным противником татаро-монголов он никогда не был, как иные князья. По-видимому, здесь сыграл свою роль тот факт, что Михаил Всеволодович долго уклонялся от визита в Орду, ожидая худшей участи, и это могло раздражать хана. Никогда до сих пор не общаясь с ним, князь Михаил не знал его характера, окружения и не представлял путей возможного влияния на Батыя. И еще одно обстоятельство также могло сыграть свою роль. Михаил был давним соперником князя Ярослава Всеволодовича из-за борьбы за Новгород. Этот Князь, человек мстительный и злопамятный, не мог не оклеветать своего соперника в глазах хана. А тот прислушивался к злонамеренным оговорам и, как говорится, наматывал их на ус, хотя впоследствии и сам разочаровался в Ярославе и способствовал его устранению.

Примечательна такая черта в ханской политике. Расправляясь с неугодными людьми, хан Батый не трогал их потомков, если они представляли для него определенный интерес. Например, Батый жестоко расправился с плененным и тяжело раненным ростовским князем Васильком за отказ служить ему. Это произошло в Ширинском лесу. Неприязнь к убиенному ростовскому князю не была перенесена на его сыновей. Борис Василькович стал князем ростовским, а его младший брат Глеб - князем белозерским. Последний много раз посещал Орду, женился там на ханской родственнице.

После смерти своего брата Бориса Глеб Василькович на правах старшего в семье занял княжеский стол в Ростове. В этом качестве он и умер в 1278 году, оставив ростовский удел племяннику Дмитрию Борисовичу. Белозерский, а впоследствии и ростовский князь Глеб неоднократно бывал в Орде при ханском дворе, выкупал русских пленных. Давая ему характеристику, летописец замечает, что князь Глеб с юности служил татарам и избавил многих христиан от обид. Это замечание летописца следует понимать так, что князь Глеб широко практиковал выкуп пленных у ордынских владельцев.

Когда князь Глеб, будучи на склоне своей жизни непродолжительное время ростовским князем, скончался, его племянник Дмитрий Борисович показал свое недружелюбное отношение к покойному дяде. Он настоял и заставил согласиться с этим и ростовского епископа Игнатия вынести останки дяди из кафедрального собора на монастырское кладбище. Это вызвало резкое осуждение со стороны митрополита, главы российского духовенства, отстранившего на некоторое время Игнатия от исполнения его обязанностей. В заявлении митрополита подчеркивалась неправомерность поступка ростовского епископа, хотя и признавалось, что в действиях ростовского князя Глеба могли быть допущены определенные нарушения. "Не мни себя без греха суща", - эти слова митрополита были будто бы обращены к покойному Глебу, допускавшему в своем поведении или политике какие-то огрехи.