Опавшие листья

Бледный еще раз пытливо окинул с головы до ног Ипполита, протянул ему большую, породистую холеную руку, и Ипполит с Абрамом пошли из номера.

Ипполит шел домой как на крыльях. Точно его произвели в первый чин или навесили на него орден. Он значительно поглядывал по сторонам. Будто спрашивал встречных: "Знаете, кто я? Член боевой дружины! Член боевой дружины! Вот оно что!".

Жалел, что нет здесь Лизы и не перед кем ему похвастаться данным ему поручением.

Но нет-нет холодком пробегала по его телу жуткая, противная мысль, что, может быть, ему придется кого-то убить… Но он гнал ее от себя… "Бог даст, — думал он, — и без этого обойдется… Кто-нибудь другой, а не я!".

Но холодок все веял где-то в большой глубине, точно открылся там сквознячок, и оттуда задувало противным ледяным ветром.

XIII

Вторую неделю Ипполит у Шефкелей, и все было спокойно. Он успокаивался, внутренне согревался и, оставаясь гордым своим высоким назначением, не думал о том, что ему придется действовать.

По настоянию хозяина он изящно, по моде, оделся в темно-серый костюм и мягкую шляпу. По утрам он ходил на Волгу купаться со своими питомцами, потом в городском саду, под липой, занимался заучиванием неправильных глаголов или заставлял их читать вслух по-русски, выправляя им язык, сильно отзывавший жаргоном. По вечерам гулял по саду или по московской улице.

В субботу, когда весь город трепетал от колокольных звонов, в церквах пели «Хвалите», золотистая пыль стояла по улицам, пронизанная солнечными лучами, и лавки со стуком и грохотом запирали оконными ставнями, Ипполит после хорошей прогулки на лодке, загорелый, пыльный и усталый, возвращался домой.

Его удивило, что на окне его комнаты была опущена штора, а само окно закрыто. Ипполит помнил, что оставил окно открытым, штора была поднята. Никто, даже прислуга, в его комнату без него не входил.

Он поспешил к себе. Со света ему показалось в комнате совсем темно. Блестела металлическая крышка на чернильнице, на которую упал луч света сквозь щелку в портьере.

Ипполит подошел к столу и сейчас же остановился. Кто-то следил за ним от книжного шкафа. Ипполит вздрогнул и быстро обернулся. У книжного шкафа стояла Юлия.

Она была в изящном сером, дорожном костюме tailleur, в большой серой бархатной шляпе с широкими полями и длинными коричнево-серыми, пушистыми страусовыми перьями.

— Не пугайтесь, — сказала она. — Я не призрак… Не ожидали?

— Юлия!.. Нет… Я не испугался… — голос Ипполита дрожал. Он был сильно смущен и не знал, что делать.

— Ну… здравствуйте… Вот вы как живете? Очень мило… Она подошла к Ипполиту. Они поздоровались. Юлия села за письменный стол.

— Садитесь… Я к вам по делу… Когда-то вы говорили мне, что любите меня…

— Юлия!

— Я все помню… Вы говорили, что нет такой жертвы, какую вы не были бы способны принести для меня… Помните: вы молили только о том, чтобы я была ласкова с вами… Мечтали ли вы когда-нибудь, что я приду к вам вечером, одна… Останусь с вами в ночной тиши, и мы будем тихо-тихо говорить вдвоем…

— Юлия!.. Что это значит? Я не понимаю вас… Я не верю своим ушам… Юлия… вы?..

Ипполит бросился к Юлии и стал на колени у ее ног. Он хотел охватить ее талию, но она мягко отстранила его.

— Погодите… Прежде о деле.

— О деле, — вяло повторил Ипполит.

— Вы помните, что клялись Соне всем пожертвовать для блага народа, для общего блага.

— Я не отрекаюсь от клятвы.

Юлия мягко прикоснулась рукою к длинным волосам Ипполита.

— Милый юноша! Боитесь ли вы смерти?

— Я ничего не боюсь, — кинул Ипполит.

— А сила? Сила мужская, сила воли, готовность на подвиг есть ли у вас?

— Юлия, не томите меня. Я у ног ваших. Я раб ваш… Говорите! Приказывайте!

— О! Не так… Раб? Нет, Ипполит. Не раб, а господин… И исполнитель моих желаний.

Юлия нагнулась и поцеловала Ипполита в лоб. От нее нежно и томительно пахло духами. Раскосые, длинные, загадочные глаза светлыми зрачками впивались в душу Ипполита, и он чувствовал себя парализованным.

— Ну, довольно… — сказала Юлия, поднимаясь со стула и отходя в глубь комнаты. Встаньте и слушайте меня.

— Приказывайте, — вставая, сказал Ипполит.

— Это не я приказываю вам, но те, кто послал меня к вам ободрить вас и помочь вам.

— Кто? — тихо, но твердо спросил Ипполит. Юлия не ответила.

— Вы знаете здешнего губернатора? — спросила она.

— Да… Но я с ним не знаком.

— В лицо его твердо знаете?

— Да.

— Не спутаете ни с кем другим?

— Нет.

Голос Ипполита дрогнул. Юлия заметила, как побледнело его лицо.

— Милый… Не надо волноваться, — сказала она.

Ипполит тяжело вздохнул и бессильно опустился в большое кресло. Юлия опять подошла к нему, села на ручку кресла, мягко, кошачьим движением, обняла Ипполита за плечи и прижалась к нему.

— Ипполит!.. Есть миги… И стоит за них умереть! Сегодня… Сумерки и тишина… Завтра — подвиг… Послезавтра — смерть… А кто знает? Шаг за шагом идем мы вперед… Помните, у Абрама читали стихи:

Мы с вами счастливее тех… Мы насладимся радостями жизни в последний раз и потом смело пойдем на подвиг… Подайте мне мой несессер.

Ипполит принес ее красивый кожаный мешок, брошенный на кровати. Юлия медленно раскрыла его и вынула из него тяжелый, короткий револьвер. Ипполиту показалось, что дуло блеснуло каким-то страшным, точно живым огнем.

тихо повторила Юлия.

— Ипполит, завтра царский день, и в городском саду гулянье, фейерверк и музыка до поздней ночи. Губернатор будет на гулянье. Вы подадите ему мою записку и вызовете его в глухую аллею, в другой стороне от Волги. Там есть калитка. Вы скажете, что я француженка, а вы мой брат. Да все равно… в записке написано все, что надо. Я на гулянье сумею обратить на себя его внимание… У калитки будет готов экипаж с одним из наших. Все дело в смелости. Когда он заговорит со мною, стреляйте в упор, в голову… Если схватят… скажете — заступились за честь сестры… Поняли?

— Юлия!.. — голос Ипполита дрожал. — Юлия!

— Ну — что?

— Нет… Ничего… Это я так… Вы говорите — стрелять в голову? Из этого револьвера?

— Да… В висок… Вот заграничные паспорта. Деньги… Все готово… Нас отвезут за две станции, мы захватим скорый поезд, в лесу переоденемся, там нас ждут. Платье сожгут. И за границу… До лучших дней, до полной победы!!!

— Стрелять?.. Мне… В губернатора?.. В губернатора?..

— Ну да… Да что с вами?

— Со мной… Ничего… Я готов… Конечно, я готов. Я даже горжусь этим. Но я слыхал… Мне говорили… Он гуманный человек, либеральных понятий… Его рабочие любят… Крестьяне хвалили… У него дочь барышня… Она обожает отца… Сын — мальчик, паж.

— Ну так что же?.. Не все ли равно?..

— Нет, я так… Убить, значит, его… Дочь… Сын паж…

— Бросьте! Не думайте об этом. Это подробности. Это вас не касается, вы сделаете свое дело. Свой долг. Долг!

— Но все это так неожиданно!

— Ипполит! Не будьте тряпкой! Я с вами… Я ваша! Не думайте о завтрашнем дне. Я с вами… И сегодня я вся, вся ваша!

Юлия порывисто подошла к Ипполиту, обняла его, прижалась лицом к его груди и заглянула ему в глаза.

— Ипполит! Вы не думали, что я такая?.. Вы никого не целовали раньше? Целуйте меня… Так! Крепче… Горячее!.. О… Что со мною. Вот так, так!.. Ах! Хорошо… О, да вы сильный… Тише, тише… Не мните костюма… Постойте… Я шляпу сниму… Уколетесь о булавку… Да погодите!.. Я сама!.. Закройте дверь… Так… Сегодня… Завтра подвиг… Вас не забудут!.. А сегодня — я ваша!..