Коридоры кончаются стенкой

По залу прокатились веселые аплодисменты. Делегаты в первых рядах мужественно кусали губы, сдерживая распиравший их смех, задние, наклонив головы, издавали звуки, напоминавшие стенания. Заулыбались в президиуме.

— Вы что там, совсем опупели? — с трудом выдавил из себя Малкин. — Слепых награждать портретом? Как только язык поворачивается докладывать такое на конференции. Ну, подарили бы грампластинку с речью товарища Сталина. Но портрет! Да как же они любоваться им будут! — рявкнул он неожиданно. Староверов вздрогнул и попятился от трибуны, а зал взорвался смехом.

— Вот видишь, — обратился Малкин к Осипову. — А ты говоришь, Малкин хватает всех без разбору. Это ж откровенная демонстрация антисоветчины, издевательство над именем вождя!

В ответ Осипов брезгливо поморщился.

— У вас все? — спросил председательствующий у Староверова, растерянно смотревшего на него.

— Все.

— Ну так присаживайтесь. Тихо, товарищи! По-моему, здесь не до смеха.

«Дай мне слово!» — крупно вывел Ершов на чистом листе бумаги и подвинул его Литвинову. Тот согласно кивнул, и пока Ершов шел к трибуне, объявил:

— Слово предоставляется второму секретарю крайкома, члену пленума и бюро горкома товарищу Ершову.

— Ничего противоестественного в том, что партком Общества слепых поощрил незрячих стахановцев портретом товарища Сталина, не нахожу, — Ершов с вызовом посмотрел в зал. — На первый взгляд, такое решение действительно кажется абсурдным. Но отвлечемся от материальной стороны дела и мы увидим, что здесь взят за основу психологический фактор: люди знают, что за ударный труд они поощрены портретом вождя, и горды этим, и ты, Иван Павлович, в данном конкретном случае не прав. Не на высоте положения оказались и те, кто надрывали здесь пупки от смеха: коммунисты Общества слепых оказались более зрячими, чем многие из здесь сидящих, проявивших политическую незрелость и обывательское отношение к моральным стимулам.

— Хватит о морали! — крикнули из зала. — Переходите к существу вопроса.

— Что касается якобы незаконных арестов коммунистов, о которых говорил Осипов, то ведь большинство из них осуждено — значит, правильно, что Малкин их арестовал. Тех, кто допускал антисоветские выпады не по злому умыслу, а по малограмотности, он отпустил с миром, и если уж говорить честно, то вина здесь не Малкина, а Осипова. Это он доверял малограмотным людям пропаганду и агитацию, не понимая, что пропаганда — дело тонкое и требует не только знаний, но и навыков.

— Это номенклатура крайкома, при чем Здесь Осипов? — бросил реплику Осипов.

— А теперь о работе ГК, — проигнорировал Ершов Осипова, даже глазом не повел в его сторону. — Работа любого парткома в нашем крае, от первички до крайкома, определялась в отчетный период указаниями товарища Сталина и решениями ЦК нашей партии — февральско-мартовским и октябрьским Пленумами тридцать седьмого года и январским тридцать восьмого. Исходя из этого и надо подходить к разбору и оценке деятельности ГК и его руководителей, его секретарей. Возьмем решение февральско-мартовского Пленума и посмотрим, как, оно выполнялось ГК и его секретарями. Осипов сказал, что ГК по-настоящему взялся за ликвидацию последствий вредительства, широко и глубоко поставив этот вопрос перед первичными организациями. Правильно ли это положение доклада и отражает ли оно действительное положение дел? Я думаю, что нет. Возьмем хотя бы самые общие моменты: в тысяча девятьсот тридцать седьмом году промышленность Краснодара недодала стране продукции на сумму двадцать пять миллионов рублей. Республиканская промышленность города выполнила план только на семьдесят семь процентов. В области капвложений и их реализации дело обстоит еще хуже: из плана почти в десять миллионов рублей реализовано капвложений всего лишь на шестьдесят процентов. На ряде крупнейших предприятий — заводах Седина, Калинина» стеклозаводе план первого квартала остался далеко не выполненным, а выпуск станков на заводе Седина составил всего лишь шестнадцать процентов от квартального плана.

Это говорит о том, что борьба за ликвидацию последствий вредительства по-настоящему не развернута и как мог Осипов говорить, что это не так? Руководство ГК не поставило ни одного серьезного хозяйственного вопроса на пленуме ГК. Разве решения февральско-мартовского Пленума, которые говорят о необходимости подъема партийно-политической работы, которые говорят, что к хозяйственным достижениям мы должны подходить с позиций партийно-политической работы, и что эти хозяйственные успехи будут только тогда закрепляться, когда они будут сочетаться с партийно-политической работой, разве эти решения в какой-либо мере позволили ГК самоустраняться от руководства предприятиями города? Наоборот, они обязывают подходить к руководству хозяйственной работой с позиций партийно-политической работы и тем самым усиливать его.

И, видимо, товарищ Осипов неправильно понимал решения февральско-мартовского Пленума, когда самоустранялся от руководства хозяйственной жизнью предприятий. Это ничего общего не имеет с действительной политикой партии и тут, несомненно, налицо крупнейшая ошибка.

Осипов слушал Ершова и думал о том, что правильно ведь говорит секретарь крайкома. И о выдвижении и закреплении молодых кадров правильно говорит, и о работе с активом, и о недостатках в организации работы пленума ГК, и о плохой постановке работы в системе партпросвещения, и все остальные вопросы правильно освещает. Значит, видел все недостатки и полгода, и девять месяцев назад. Почему же молчал? Почему ни разу не сказал, что вот здесь ты, Осипов, не разобрался, а вот здесь — совершенно ни черта не смыслишь? Делай вот так, и все будет хорошо. Почему не взял на прицеп крупнейшую парторганизацию в крае? Разве не приятней было бы сказать сейчас в своем выступлении, что крайком помог и в результате горком имеет выдающиеся успехи? Зачем держал в себе столько дерьма? Чтобы выплеснуть его на делегатов конференции? Так ведь теперь от самого смердит — это же все понимают. Эх, Ершов, Ершов! Не с теми живешь в обнимку! Партийный нюх у тебя ни к черту не годится.

— Февральско-мартовский Пленум, — продолжал между тем Ершов, распаляясь, — обязал всех членов партии ликвидировать политическую беспечность, повысить большевистскую бдительность для того, чтобы выкорчевать до конца всех врагов партии и народа всех мастей, всех рангов, все фашистско-бухаринское отребье. На это, по существу, направлено решение январского Пленума, которым вскрыты ошибки и извращения принципа большевизма парторганизациями при разрешении вопроса о партийности и при рассмотрении апелляций. Январский Пленум потребовал большевистской бдительности для того, чтобы разоблачать и выкорчевывать всех врагов партии и народа всех мастей и рангов. Осипов мало остановился на этих принципиальных вопросах, и понятно почему. Прежде всего потому, что разоблачение и разгром врагов народа проходили мимо руководства ГК. Хотелось бы услышать от товарища Осипова, какие меры он лично принимал для разоблачения врагов, с которыми работал в течение ряда лет в городе Краснодаре. Я имею в виду Бурова, Рывкина и других.

— Я с ними не работал, — сказал Осипов и посмотрел в зал, ища поддержки.

— Ты работал с ними в одной партийной организации, — вмешался в диалог Малкин.

— С ними работала вся партийная организация города, — крикнули из зала.

— Кто это там все время выкрикивает? — Ершов потянулся взглядом в сторону говорившего. — Хотите возразить — возьмите, слово.

— У меня к Ершову недоуменный вопрос, — поднялся со своего места Ильин. — Вы требуете, чтобы Осипов рассказал о своем личном участии в разоблачениях. Ему есть что сказать. Но почему вы пользуетесь методами давления на коммунистов, которые ЦК осудил? Почему вы пользуетесь вражескими методами? Прошу ответить.

— Недоуменный вопрос Ильина у меня вызвал недоумение, — злобно уставился Ершов на Ильина. — Обязанность всех членов партии, и Осипова с Ильиным в том числе, разоблачать и выкорчевывать врагов народа независимо от того, какие должности занимают Осипов и Ильин. Ценность коммуниста определяется сегодня с учетом того, скольких врагов народа он разоблачил лично. И мое желание услышать это от Осипова я не расцениваю как вражеский метод.