Анна Ярославна - королева Франции

спросила Анна.

- Жену мою застрелил стрелой злой печенег.

- А дом?

- Дом сгорел, а когда был мор, умерли и дети, и их похоронили в скудельнице.

- И ты остался один?

- Один.

Потом с видимым страхом прибавил, подняв корявый палец и прислушиваясь:

- Слышишь, как Перун гневается? Найдите в моей хижине приют, пока не отшумит буря, а коней я привяжу к Дубку.

- До Киева отсюда далеко? - спросил Филипп.

- Если выйти в путь, когда солнце еще не поднялось над лесом, то придешь в святой Киев до того, как оно станет на полдень. Сколько это будет, я не считал.

- Когда перестанет дождь, покажешь нам дорогу, - сказал ярл.

- Сделаю все, что ты мне повелишь, - согласился смерд.

- Как тебя зовут? - полюбопытствовал на всякий случай Филипп.

- Анастас.

- Крещен ли ты? - спросила в свою очередь Анна.

- Верую в святую троицу.

- Почему же ты Перуна вспоминал, языческого бога?

- Так осталось у нас от прошлого. Гроза - Перун, молния - его семя.

Но, желая из благоразумия переменить разговор, дровосек прибавил:

- Если хотите утолить голод, то у меня варится грибная похлебка. А вот хлеб. Похлебка же моя сварена с душистыми травами.

- Есть ли ложки у тебя?

- Две ложки.

Дровосек засуетился у очага, где огонь уже угасал. Смерд налил поварешкой варева в деревянную миску и достал две таких же ложки с искусно вырезанными ручками в виде птичьих голов с раскрытыми клювами.

Анна проголодалась и стала есть из одной миски с Филиппом грибы, и никому из них не пришло на ум предложить поесть и Анастасу. Дровосек взял секиру и вышел на дождь, может быть не желая мешать молодым людям забавляться любовью. Вид у этого человека был такой дикий, что его в самом деле можно было легко принять за, волхва. Анастас оброс волосами, руки его огрубели и стали похожи на корневища. Но в этой дикости таилась добрая человеческая душа, испытавшая страдание. Однако Анна подумала об этом лишь много лет спустя, когда уже ничем нельзя было отблагодарить хозяина хижины за те блаженные минуты...

Обжигаясь, Анна стала есть похлебку, и вместе с нею, держа в одной руке ложку, а в другой кусок ячменного хлеба, пристойно утолял голод Филипп. За едой Ярославна вспомнила историю некоей книжной красавицы. Оставленная мужем и жестокосердно изгнанная из родительского города к лесным зверям, она воспитывала сына в такой же бедной хижине, по соседству с медведями и волками.

Гроза утихла, но дождь не прекращался. Его шум как бы отделил избушку от всего мира. Дровосек пропал в лесу, и Анна чувствовала себя на краю света. Горьковато пахло дымком. Ярославна явственно ощущала вещи, что находились вокруг, но ею постепенно овладевала какая-то истома. Все ее существо тянулось к воину, с которым она очутилась наедине. А ярл строго смотрел в сторону, опустив голову, точно страшился того, что должно было совершиться. Оба молчали некоторое время, прислушиваясь к дождю, и, чтобы нарушить эту тишину, Анна попросила Филиппа:

- Расскажи мне