Наблюдения, или Любые приказы госпожи

— О нет! Боюсь, все именно так и есть. Наверное тебе трудно поверить, что на свете существуют такие дурные люди, но увы, они существуют. — Должно быть я переменилась в лице, потому что она добавила: — Но не беспокойся, милая. С тобой ничего не случится. У нас с Норой есть план, как навсегда избавиться от Макдональда и миссис Гилфиллан.

— И как же вы собираетесь отделаться от них?

Она заговорщицки улыбнулась.

— Потерпи, скоро узнаешь. Но я совершенно уверена, что у нас все получится.

Господи, мне бы такую уверенность. К своему смятению я поняла, что вот-вот расплачусь. Но не могла же я залиться слезами при ней! Она бы начата спрашивать, что стряслось да в чем дело. Я вскочила с кресла.

— Ой, лошади, мэм! Господин Джеймс и доктор воротились из Соплинга. — Пряча лицо я поспешила к двери. Краешком глаза я увидела, как она испуганно выглядывает в окно, и воспользовалась случаем, чтобы вытереть глаза фартуком.

— Лошади? — переспросила миссус. — Я ничего не слышала. Думаешь, они обмотали копыта лошадей тряпками, чтобы подъехать бесшумно и застать нас врасплох?

— Нет мэм! — воскликнула я в отчаянии. Похоже каждое мое слово и действие повергали ее все глубже в безумие. — Я слышала обычный стук копыт. Мне надо бежать. Но не волнуйтесь, мэм, я обо всем позабочусь.

— Знаю, Бесси, — сказала она. — Если ты увидишь поблизости каких-нибудь незнакомцев или если кто-нибудь появится у нашей двери, сразу же сообщи мне.

Мне почудилось, в глубине встревоженного взгляда я увидела что-то, смутно напомнившее мне прежнюю миссус. Как если бы крохотная ее частица уцелела и проглядывала на донышке глаз.

Потом она отвернулась и уставилась в окно, высматривая там бог ведает кого — незнакомцев ли, крадущихся в кустах, или своего мужа, возвращающегося на лошади с обмотанными тряпьем копытами. Маленькая и хрупкая, миссус просто утопала в кресле. Я тихонько вышла из комнаты, глядя на нее через плечо с такой тревогой и печалью, словно видела в последний раз, и не сводила с нее глаз, пока между нами не закрылась дверь.

Моя миссус. Моя бедная, милая миссус!

Через полчаса господин Джеймс и доктор вернулись. Эти полчаса я провела в своей комнате, лежала там свернувшись калачиком на кровати, терзаясь горем, страхом, чувством вины и гневом. Горем — потому что казалось, что я навсегда потеряла миссус, и эта мысль была невыносима. Страхом — потому что я не знала, как поправить дело. А чувством вины и гневом — потому что я во всем винила себя. Ведь я начала изводить Арабеллу из желания отомстить за то, что она написала про меня в своей книге. И похоже мое мнимое привидение довело ее до безумия. Вдобавок я долго не замечала, насколько ухудшилось состояние миссус с тех пор, как «фантом» появился у нее в комнате. Правда в последние недели я почти не видела ее, поскольку в дело влез доктор. Но по моему понятию это меня не оправдывало.

Разумеется, теперь я знала, что никакого призрака нет. Он существовал только у нее в голове. А Нора, явившаяся мне примерно тогда же, была всего лишь сновидением, вызванным постоянными мыслями о призраках. Я также ошибалась насчет эксперимента с ходьбой. Миссус не видела никакой связи между ним и гибелью Норы и не чувствовала себя виноватой из-за него. С другой стороны она теперь считала, что Нора не умерла.

Ну и заварила же я кашу. Я бы полжизни отдала, лишь бы вернуться в прошлое и начать все сызнова в «Замке Хайверс». Я бы с самого начала повела себя по-другому. Во-первых не полезла бы в камин за полусожженным журналом, из которого я не узнала ничего, кроме того, что он принадлежал Мораг, но который настроил меня на подозрительный лад. Еще не забралась бы в стол миссус и не прочитала бы «Наблюдения». И уж само собой не затеяла бы из мести дурацкий розыгрыш с привидением.

Я бы много чего не стала делать. Но теперь уже ничего не поправить. Недуг миссус зашел слишком далеко, и я бессильна ей помочь. Кроме того я боялась навредить еще больше. Надо, чтобы о ней позаботился кто-нибудь другой. Кто-нибудь более образованный, умный и здравомыслящий.

Вот почему сразу по возвращении господина Джеймса и доктора я пришла в кабинет и выложила им все без утайки.

Нет необходимости описывать в мельчайших подробностях, что там происходило. Достаточно сказать, что я передала джентльменам все, что миссус мне наговорила, и сообщила свое мнение: она сошла с ума и вина целиком лежит на мне. Я призналась в розыгрыше с призраком и объяснила, что поступила так потому что она нехорошо отзывалась обо мне в своей книге. Я сказала как думала: мол, из-за горя по Норе и смятения, вызванного моими злыми проказами, ум у ней помешался и она стала путать свои собственные эксперименты с фантазиями про воображаемую миссус Гилфиллан. А когда они задали вопрос насчет «Наблюдений», я растолковала, что это за книга такая.

Про двух же джентльменов скажу только одно: они ни разу меня не перебили, пока выслушивали мои показания (а у меня было ощущение, что я именно даю показания). Никаких возмущенных возгласов или приказов немедленно убираться вон из дома, никаких проявлений гнева или волнения, никаких всплескиваний руками. Господин Джеймс правда усиленно грыз ногти, пока я говорила, и пару раз заметно изумился, но доктор по своему обыкновению сохранял полнейшую невозмутимость, казалось он не моргнет глазом и не поведет бровью даже если подпалить ему бакенбарды. Когда я закончила, джентльмены переглянулись. Затем доктор снова уставился на чашечку своей трубки. А господин Джеймс встал, подошел к камину, потом повернулся и посмотрел мне в глаза.

— Поразительная история, Бесси, — сказал он. — Пока трудно решить чему здесь верить, надо разобраться в деле поосновательнее. По всей видимости ты не лжешь, ведь если некоторые сообщенные тобой факты подтвердятся, тебе грозит немедленное увольнение. А главное, я ума не приложу, зачем бы ты стала признаваться в розыгрыше с призраком, если бы на самом деле не устраивала ничего подобного. — Он растерянно взглянул на доктора, словно ожидая от него реплики, но Макгрегор-Робертсон продолжал спокойно курить, опустив глаза долу, и потому господин Джеймс снова обратился ко мне: — Но что до остального, до истории про зловещие заговоры, коварных владельцев конторы, тайные эксперименты и книги, которые пишет моя жена в мое отсутствие — все это кажется немного надуманным, мягко выражаясь.

— Поверьте мне, сэр, — сказала я. — Это все правда. Мне хотелось бы, чтобы это было не так, но здесь ничего не попишешь.

Господин Джеймс кивнул.

— Пожалуйста, Бесси, оставь нас на минутку. Я хочу поговорить с доктором наедине. Не уходи далеко, возможно ты нам еще понадобишься.

Я сделала реверанс и вышла из кабинета. Как только дверь закрылась, они заговорили приглушенными голосами, но я не стала подслушивать, как наверняка сделала бы еще совсем недавно. Я принялась бродить по прихожей, трогая вешалку для шляп, столик для корреспонденции, лестничные балясины и прочие предметы, с которых часто стирала пыль. Я проводила по ним ладонью, словно прощаясь. Голоса в кабинете звучали несколько минут, то возвышаясь то понижаясь. Потом дверь внезапно распахнулась и оба джентльмена стремительно вышли в холл.

Господин Джеймс приблизился ко мне и, кинув взгляд вверх по лестнице, негромко произнес:

— Эта книга, о которой ты говорила. Полагаю, ты скажешь мне, где она хранится.

Я заколебалась, подумав о миссус, Я так долго хранила ее секрет! Но потом я вспомнила безумный блеск в глазах несчастной и околесицу, которую она несла.

— У нее в столе, сэр, — сказала я. — Но госпожа держит ящик запертым, а ключ обычно прячет в кармане платья.

Господин Джеймс уже развернулся кругом и направлялся к лестнице, доктор спешил за ним по пятам. Я выждала несколько секунд, а затем (поскольку мне этого не запретили) последовала за ними. Торопливо поднимаясь по ступенькам, я услышала, как они входят в комнату миссус. Оттуда донеслись приглушенные голоса, слов я не разобрала, потом металлический лязг, будто стойка с каминными приборами опрокинулась. В следующий миг миссус ахнула и выкрикнула «нет!». Раздался пронзительный вопль, звуки возни, шум падения и удары металла о дерево. Потом опять вопль, громче прежнего. Когда я вбежала в комнату, господин Джеймс стоял внаклонку над столом, орудуя кочергой как воровским ломиком, а доктор барахтался с миссус на полу. Она яростно брыкалась и пиналась, пытаясь вырваться. При виде меня в глазах у нее появилась безумная, отчаянная мольба. Бедняжка походила на беспомощное животное в лапах хищника.