Спартанский лев

И Ксанф решился. У него больше не было сил сопротивляться охватившей его сильнейшей похоти. Он принялся гладить упругие груди. Галантида подалась ближе, выгнув спину, и это наполнило Ксанфа ещё большей смелостью. Роскошная молодая спартанка сама идёт ему в руки!

Ксанф не помнил, как сбросил с себя одежды и лёг сверху на Галантиду. Ложе сотрясалось от бурных неистовых телодвижений художника, которому вдруг показалось, что он — Зевс, обладающий Ледой.

Неожиданно в мастерскую вбежала служанка Галантиды, встревоженная стонами своей госпожи.

Её внезапное появление бросило Ксанфа в холодный пот. Он едва не упал с ложа на пол, потеряв равновесие, когда обернулся к вбежавшей рабыне. Лишь рука Галантиды удержала его от падения.

Девушка спокойным голосом велела служанке удалиться.

   — Ты не устала, милая? — шёпотом спросил Ксанф, вновь устраиваясь на ложе.

   — Я не знаю такого слова, — прозвучал ответ.

   — Вот уж не думал, что мне посчастливится обладать царицей Ледой! — восхищённо промолвил Ксанф.

Однако дальнейшее развитие событий лишний раз подтвердило ему, сколь неистовы лакедемонянки в гневе и как они умеют постоять за себя. Услышав шум в комнате, Ксанф решил было, что это опять пришла служанка. Он, не оборачиваясь и не прерывая своего занятия, грубо велел ей убираться прочь. Свою ошибку Ксанф осознал лишь в тот момент, когда чьи-то сильные руки вдруг подняли его над ложем и швырнули в угол комнаты. Распластавшись на полу, художник увидел, что к нему в мастерскую пожаловала не рабыня Галантиды, а разгневанная Дамо.

   — Ага! — вскричала она торжествующе. — Мне подыскали замену. Ай да Ксанф! Ай да хитрец! Я догадывалась... чувствовала, что Галантида метит на моё место. И не ошиблась!

   — Тебе лучше уйти, Дамо, — с угрозой произнесла Галантида, не утратив своего обычного спокойствия.

Она поднялась с ложа, поправляя растрепавшуюся причёску.

   — Что ты сказала?! — рассвирепела Дамо. — Я тебя сейчас вышвырну отсюда, потаскуха!

Ксанфу показалось, что крепко сбитая Дамо с руками как у борца в один миг расправится с хрупкой Галантидой. Однако та не только не оробела, но и оказала достойное сопротивление. Галантида ловко увернулась от удара кулака Дамо, затем с не меньшей ловкостью избежала захвата её борцовских рук. Гибкая и ловкая Галантида перешла в наступление, сначала ударив Дамо локтем в челюсть, а затем сделав подсечку. Дамо сумела удержаться на ногах и уцепилась за соперницу обеими руками, но Галантида, не растерявшись, в падении перебросила Дамо через себя. Упав на пол Дамо живо вскочила на ноги. Однако Галантида оказалась на ногах быстрее, так как она была обнажена и не путалась в складках длинного пеплоса.

Ксанф с открытым от изумления ртом наблюдал за тем, как две молодые спартанки демонстрируют в схватке навыки рукопашного боя. Захваты, броски и подсечки следовали одно за другим. Перед глазами ошарашенного Ксанфа ярость и физическая сила Дамо разбивались в пух и прах перед хладнокровным мастерством Галантиды, которая и стала победительницей. Закрыв ладонями окровавленное лицо, Дамо стремительно выбежала из мастерской.

Галантида, тяжело переводя дыхание, приблизилась к сидевшему на полу Ксанфу и, подав ему руку, помогла встать.

   — Ты не сильно ушибся? — участливо спросила она, видя, что живописец морщится, держась за поясницу.

   — Ничего страшного. — Ксанф стыдливо обернул свой слегка располневший торс поднятым с полу плащом.

Одеваясь, Галантида как ни в чём не бывало поинтересовалась, в какое время ей прийти завтра.

   — А ты не боишься, что Дамо... — начал было Ксанф и осёкся, поймав на себе взгляд Галантиды. Это был взгляд амазонки!

   — Я не знаю такого слова.

   — Тогда я жду тебя завтра в это же время, — с натянутой улыбкой проговорил живописец.

Прошёл всего один день, как войско покинуло Спарту, но уже новые тревожные слухи заполнили город.

Карийцы, жившие в приморских селениях и городах, вдруг наводнили Спарту, спасаясь от аргосцев, которые подвергли разгрому Прасии, самый большой город на восточном побережье Лаконики.

Эфоры собрались на совет, куда были приглашены некоторые из карийцев, ставшие очевидцами печальной участи Прасий. Эфоры хотели знать, что сталось с Фиреей и куда намерены двигаться аргосцы после разграбления Прасий.

После опроса очевидцев картина происходящего на восточном побережье не стала яснее. Карийцы не знали об участи Фиреи. Не знали они и где находится спартанское войско во главе с Леотихидом. Не было ответа и на вопрос, куда пойдёт аргосское войско после разорения Прасий.

   — Вероятно, войско Леотихида где-то разминулось с аргосцами, — высказал своё мнение эфор Гиппоной, брат Булиса. — Иначе оно не допустило бы их к Прасиям.

   — Хорошо, если это так, — заметил эфор Леонтофрон. — А если войско Леотихида разбито, что тогда? Мы ведь знаем, каков воитель царь Леотихид. Аргосцы же враг чрезвычайно опасный!

   — Истинным предводителем войска является Амомфарет, — сказал на это Булис, — а ему военного опыта не занимать. Я не верю, что аргосцы разбили Амомфарета.

   — Тогда где ваш непобедимый Амомфарет? — прозвучал чей-то раздражённый голос. — Почему он допустил, чтобы аргосцы прорвались к Прасиям?

   — Скорее всего, — в раздумье проговорил Булис, — аргосцы разделили своё войско на два отряда. Один осаждает Фирею, а другой, не теряя времени, устремился к Прасиям. Военачальники аргосцев конечно же понимают, что удача будет им сопутствовать, покуда они не столкнулись лицом к лицу со спартанским войском. Вот аргосцы и стараются действовать стремительно по двум направлениям.

   — Дорога от Прасий до Спарты короче, чем от Фиреи, — хмуро промолвил Леонтофрон. — Если аргосцы от Прасий устремятся к Спарте, тогда войско Леотихида не успеет к нам на помощь. А войско Леонида и вовсе находится за пределами Лаконики.

Тут прозвучала ещё одна мысль, повергнувшая всех в ещё большую тревогу. Эту мысль высказал Алфемен:

   — Может статься, Леотихид и Амомфарет и не догадываются, что под Фиреей стоит не всё войско аргосцев, а лишь часть его. Они могут и не знать о разорении Прасий, ведь беглецы-карийцы скопом бегут не к Фирее, а в Спарту. В таком случае Леотихид и Амомфарет не ведают о страшной угрозе, нависшей над Лакедемоном.

Кто-то из эфоров вполголоса выругался. Кто-то невесело пошутил, мол, Спарта имеет два войска и тем не менее оказалась совершенно беззащитной перед своим давним недругом.

   — Что будем делать? — произнёс Булис, повысив голос.

   — Надо без промедления слать гонцов к Леотихиду и Амомфарету, — сказал Леонтофрон.

   — И к Леониду тоже, — добавил Гиппоной. — Даже если аргосцы разорят Спарту, уйти безнаказанными им не удастся.

   — Что ты такое говоришь, брат! — возмутился Булис. — Неужели нам не собрать отряд воинов, чтобы задержать аргосцев на подступах к Спарте до подхода наших войск? Мы сами возьмём в руки оружие, вооружив старейшин и эфебов, карийцев и неодамодов. На худой конец вооружим рабов!

   — Обойдёмся без рабов, — проворчал Алфемен. — Я не хочу делить воинскую славу с рабами!

   — Уж лучше призвать к оружию спартанок, — согласился с Алфеменом Гиппоной, — благо многие женщины неплохо владеют копьём и мечом.

Немедленно был объявлен сбор на площади перед герусией всех мужчин, способных держать оружие, а также молодых спартанок, готовых вступить в войско. Из лакедемонян-мужчин был собран отряд в триста человек. В его состав вошли юноши-эфебы и граждане старше шестидесяти лет. К этому отряду присоединились полторы сотни карийцев и неодамодов. Взялись за оружие и несколько сотен лакедемонянок в возрасте от двадцати до тридцати лет.

Главенство над этим небольшим, спешно собранным воинством, эфоры поручили хромоногому Эвридаму, который в прошлом участвовал во многих сражениях, являясь правой рукой царя Клеомена. Сами эфоры стали сотниками и полусотниками.