Виттория Аккоромбона

Да к чёрту мужа! Его печень не холоднее, чем у золотильщика, чьи мозги разъела ртуть {157}. Самым хитрым силкам не вырвать столько перьев {158}, сколько он потерял волос, по словам его доктора. Голый ирландский гуляка {159}, проигравшийся до нитки, не предприимчивее его в своем стремлении сразиться со случайностью. Да и женщине он так же мало понравится, как и голландское трико, стягивающее его задницу {160} в штанах. Войдите же в эту опочивальню, мой повелитель. А я уж исхитрюсь, чтобы отвадить своего зятя от его партнерши по кровати.

                                     Б р а ч ч ь я н о

А если она не придет?

                                     Ф л а м и н ь о

Я не желаю видеть ваше высочество в таком неблагоразумно влюбленном состоянии. Я и сам когда-то любил одну даму и преследовал ее своими бесчисленными юношескими признаниями, а три-четыре любовника, которые развлекались с ней от всей души, с превеликой радостью уступили бы мне ее. Совсем как летом клетка в саду: снаружи — птицы в отчаянии, что им в нее не попасть, а внутри клетки птицы с тоски сохнут, что уж и не вырваться им оттуда никогда.

Идите ж, идите, государь.

(Браччьяно уходит.)

(В сторону.)

Смотрите-ка — пришел! Мужчина с виду;

Судя по одежде, хитрым назовешь,

А справьтесь об уме и убедитесь —

Осла двуногого лишь маскарад {161}.

(Входит Камилло.)

Что, брат? Идешь в постель к любезнейшей супруге?

                                     К а м и л л о

Поверишь — нет. Мой путь давно лежит

Гораздо северней, в холодный пояс.

Не помню твердо, но тому не верьте,

Что с нею спал за это время я.

                                     Ф л а м и н ь о

Как странно вы относитесь к потерям.

                                     К а м и л л о

Мы спим порознь, и с раннего утра меж нами ссора.

                                     Ф л а м и н ь о

Это ты виновен — ты начал.

                                     К а м и л л о

Но гнушается она моим присутствием.

                                     Ф л а м и н ь о

Да в чем же дело?

                                     К а м и л л о

Герцог зачастил, его благодарю

И вижу, — как жонглер самоотверженный {162},

Выравнивает он наклон пути

Для шара своего.

                                     Ф л а м и н ь о

Надеюсь, ты не думаешь…

                                     К а м и л л о

Что он не хахаль? Напротив!

Как нагло, вижу, примеряется прорезать

Свой шар мне в лунку.

                                     Ф л а м и н ь о

Хочешь быть ослом

И Аристотеля оспорить? {163} Быть рогатым?

Назло своим эфемеридам? {164} Ты ведь помнишь: под улыбчивой планетой

Ты был спелёнат.

                                     К а м и л л о

Фью! И не толкуй

Мне о планетах, эфемеридах:

Муж может стать рогатым днем,

Как только звезд глаза погаснут.

                                     Ф л а м и н ь о

Ну, Бог с тобой, тебя я предаю

На милость сострадательных подушек:

Они набиты стружкой роговой.

                                     К а м и л л о

Брат!

                                     Ф л а м и н ь о

Чёрт меня дери теперь,

Коль дам тебе совет. Всего-то дела —

Жену на ключ.

                                     К а м и л л о

И правда, хорошо.

                                     Ф л а м и н ь о

Оберегай ее от взоров вожделенных.

                                     К а м и л л о

Отлично.

                                     Ф л а м и н ь о

И в церковь не пускай. Как пес,

У ног твоих на привязи пусть сядет.

                                     К а м и л л о

Для ее же чести.

                                     Ф л а м и н ь о

И будь тогда уверен, что получишь,

Невинность в ней иль, чистоту дразня, —

Рога, которых ты еще избавлен.

Вот мой совет — награды не прошу.

                                     К а м и л л о

Ладно! Не знаешь, где рубашка жмет {165}.

                                     Ф л а м и н ь о

Это у тебя старый фасон. Высунь из нее свои длинные уши, — станет удобнее. Нет, я буду злее. Огради свою жену от развлечений: женщины с большим желанием и великолепием остаются целомудреннее, когда им дано больше свободы. Из тебя же выйдет, по-видимому, своенравный, расчетливый рогоносец. Так ты бы измерил свои рога, пока они еще растут, — прутиком патриарха Иакова {166}. Экие хитроумные загородки! Они могут только разъярить бедных овечек {167} сильнее любого из эликсиров, проданных со дня последнего юбилея {168} всеми докторами, вместе взятыми.

                                     К а м и л л о

Что меня и не вылечило.

                                     Ф л а м и н ь о

Ты, вижу, ревнив. На простом примере докажу твою ошибку. Видел я как-то очки, сделанные с таким искусством перспективы, что если приставить к ним двенадцатипенсовую монету, кажется, будто их там двадцать штук. Вот бы тебе такие очки, чтоб посмотрел, как жена твоя башмак завязывает, — представилось бы тебе тогда: двенадцать рук ее раздевают — и уж тогда бы охватила тебя великая беспричинная ярость.