СТАЛИНИАДА

НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

Плененный фельдмаршал

В 43–44 годах Сталин еще не представлял себе будущего послевоенной Германии и берег Паулюса, в частности, на тот случай, если Германии понадобится новый кайзер. Фельдмаршал жил под Москвой, километрах в 25–30 по Минскому шоссе, в деревянном доме у озера. Вокруг этого озера была проложена дорожка, по которой гулял фельдмаршал.

Благодетель немецких военнопленных

В Елабуге был лагерь для немецких военнопленных. Один конвоир грубо с ними обходился. Военнопленные написали Сталину коллективную жалобу, и этого конвоира убрали. К военнопленным относились хорошо. Пайку хлеба им давали большую, чем своим заключенным. Из них формировались будущие кадры ГДР.

Забота о немцах-согражданах

В предвоенные годы, поскольку Сталин еще не занялся вплотную национальным вопросом, не существовало трудностей в национальном самоопределении человека. Национальные проблемы всплыли и заострились в последнее десятилетие сталинского властвования. Когда мы учились в 8-м классе, один мой школьный приятель получал по достижении шестнадцати лет паспорт. Работник милиции, чтобы заполнить графу в паспорте, спросил:

"Национальность?" Мальчик пошутил:

— Я немец.

Так со слов и записали. Хочешь быть немцем — будь им.

В начале войны по приказу Сталина были выселены в Среднюю Азию все немцы Поволжья и немцы из всех городов страны.

Мальчика, в шутку назвавшегося немцем, тоже выселили. Ничего доказать или объяснить не удалось. Приказ Сталина выполнялся слепо и буквально. За высылкой немцев последовала высылка ряда других народов.

Благодетель народов

В середине 40-х годов Сталин произвел насильственное переселение чечено-ингушей и ауховцев. Огромное количество их погибло в пути. Особенно много умерло молодых женщин. Везли этих людей в товарных вагонах, в каких перевозят скот. На остановках охрана никого не выпускала из вагонов. Туалетов в товарных вагонах нет, и горянки погибали от уремии: они не могли мочиться при мужчинах.

Несостоявшийся арест еще одного народа

Даниялов стал партийным руководителем Дагестана в конце 30-х годов и пробыл в этой должности до 68 года. (30 лет! Да еще каких!) В 70 г. он с вершин власти, "отступив на заранее подготовленные позиции" в науку, перешел на работу в Институт востоковедения и защитил докторскую диссертацию о социалистическом строительстве в Дагестане. Ее не утверждали, так как многие дагестанские ученые и деятели культуры опротестовывали эту работу, помня о старых грехах Даниялова, проводившего в жизнь жестокую сталинскую политику репрессий. Никто их этих людей не догадывался, что при всем том Даниялов — благодетель и даже спаситель своего народа.

В конце войны, когда калмыки, кабардино-балкарцы, чеченцы были уже выселены и вымирали от холода, голода и тоски по родине в Сибире и Казахстане, Сталин отдал приказ выселить народы Дагестана. Даниялов получил предписание содействовать этой акции и был, видимо, единственным человеком, который во всем народе знал о предстоящей трагедии. От Махачкалы до Дербента на 200–300 километров стояли пустые товарные вагоны, подготовленные к операции переселения.

И тут Даниялов не выдержал и, спасая свой народ, пошел на смертельный риск. Он поехал в Москву. Через Микояна вышел на Берия и попытался сделать его своим союзником по спасению Дагестана. Берия разговаривал с ним презрительно-иронично:

— Не понимаю, тебе что, жизнь надоела? Ты ведь знаешь, что уже есть приказ Сталина. Ты что, против? Тогда стань к стенке и в порядке одолжения я лично тебя расстреляю.

Разговор с Берия не дал положительных результатов, и было ясно, что через день-другой он получит санкцию от Сталина на арест Даниялова. Однако Даниялов уже шел ва-банк. Через того же Микояна он попадает на прием к Сталину.

Даниялову удалось отчасти убедить, отчасти даже запугать Сталина:

мол, дагестанцы — преданный советской власти народ, это большой народ, имеющий опыт борьбы за свободу в годы царизма, имеющий традиции газавата, традиции Шамиля. Война Шамиля с Россией имела международный резонанс. Сейчас акция выселения не пройдет бесследно и бескровно. Тихо и мирно провести ее не удастся, народ уйдет в горы и будет сопротивляться. Это отвлечет силы от фронта. Нет смысла проводить эту акцию.

Неожиданно Сталин стал весел и гостеприимен и сказал:

— Хорошо! Не будем выселять, только дай в армию 30 тысяч солдат. Сумеешь?

— Сумею.

Даниялов благополучно вернулся в Махачкалу и срочно поставил в армию 30 тысяч дагестанцев сверх всех мобилизационных норм.

Большинство из них не вернулись с войны, так как они оказались необученны, или слишком молоды, или слишком стары. Своей жизнью они купили существование родной горной страны. Дагестан не знает о своем спасителе, которому он когда-нибудь, возможно, поставит памятник и которого воспринимает только с одной, известной ему стороны — палач своего народа. И это правда, но не вся. Он палач- спаситель.

Шпиономания, опрокинутая в прошлое

В 1944 году не состоялась депортация дагестанских народов, и ее отмене помогло напоминание Сталину о традициях Шамиля. Это напоминание спасло народ, но погубило репутацию Шамиля в официальной исторической науке. В конце 40-х годов Сталин повел кампанию против Шамиля, объявив его английским агентом и черня его освободительную борьбу с царизмом.

"Разоблачение" Шамиля начал азербайджанский сатрап Сталина Багиров выступлением в «Коммунисте». Перед этим несколько азербайджанских ученых были посланы в Москву и Ленинград искать в архивах материалы, с помощью которых можно было оговорить Шамиля. Затем появились и другие статьи против него. Известный аварский поэт услужливо откликнулся на эту кампанию антишамильской поэмой. Потом, в годы хрущевской оттепели, он каялся в том, что предал великого деятеля своего народа.

Шамиль стал жертвой шпиономании, опрокинутой в прошлое. Эта история отозвалась на многих судьбах и особенно губительно — на судьбе азербайджанского историка Гусейнова, написавшего книгу, положительно оценивающую Шамиля. Автор подарил ее Фадееву во время его пребывания в Баку. Фадееву книга понравилась, и он выдвинул ее на Сталинскую премию.

Присуждение премии состоялось "в обход" Багирова, который очень разгневался. Он сумел через Берия, не любившего замешанного в этой истории Фадеева, скомпрометировать в глазах Сталина Гусейнова, отнять у него премию и уволить его с работы.

Это был первый случай отмены уже присужденной Сталинской премии, усугублявший ощущение непрочности человека на нашей земле. Помню, как лауреат Сталинской премии и весьма заслуженный по критериям сталинской эпохи человек — Эльсберг забеспокоился в 51–52 году после отнятия премии у Гусейнова. Я как заведующий отделом теории журнала «Театр» вел его статью, и он на всех этапах работы — в рукописи, в гранках, верстке вносил уточняющие идеологические поправки, оправдывая свою суетливость и боязнь тем, что теперь даже премия не страхует от ударов. Багиров преследовал Гусейнова, и тот перерезал себе вены, но был спасен женой. Через некоторое время он повесился.

В 70-х годах его труд был переиздан в Азербайджане. Это свидетельствует о том, что никогда не следует торопиться с самоубийством, ибо история многое переигрывает наново, а иногда даже быстро.

А не переселить ли еще один народ?

Католикос армян под страшным секретом рассказывал поэту Аветику Исаакяну, что после войны его вызвал к себе Сталин и сказал:

— У вас в Армении не хватает земли? Вам некуда деть репатриантов? Вы хотите вернуть земли, отнятые у вас турками? А у нас в стране много земель. Например, мало заселен Алтай. Его можно заселить армянами.

Многие армяне были высланы из Армении.

Мегрельское дело

В начале 50-х годов возникло новое дело — мегрельское.

Сталин посетил Грузию и услышал там жалобы на то, что все ключевые должности в республике занимают мегрелы. Готовя подкоп под Берия, Сталин велел арестовать ряд известных мегрельских деятелей. Арестовали и крупного партийного работника Зуделаву.