Святая Русь - Сын Александра Невского (СИ)

- Век твоей службы не забуду, Лазута Егорыч. Уберег-таки войско. Диву дивлюсь: как тебе такое удалось? У тебя и впрямь нюх собачий. Молодцом. Награжу тебя достойно.

- Спасибо на добром слове, князь. Но не ради награды я старался. Я уж - старый пень - шибко сомневался, что лесной дух унюхаю. Годки своё берут.

- А вот и напрасно. За тобой и молодому не угнаться.

Обернулся к князю Борису Ростовскому.

- Ты его береги, Борис Василькович. Такие люди дороже золота.

- Непременно сберегу, князь Дмитрий.

Князь Борис доволен: не подвел большого воеводу Скитник. Особую благодарность надо выразить боярину Неждану Корзуну: это он надоумил Дмитрия Александровича повести за собой рать Скитнику.

Похвалили отца и сыновья, Егор и Никитка, дюжие добрые молодцы, кои неотлучно находились при родителе.

- А мы за тебя, батя, страсть переживали.

- Идем за тобой, а у самих поджилки трясутся. А вдруг собьешься, а вдруг закружишь в таком буране. А ты знай куда-то продираешься. Ну и молодчага же ты, батя!

- Да ладно вам, сыны. Эко дело ель унюхать, не впервой, - скромничал отец. - Давайте-ка укрытия готовить. Ищь, как метель разыгралась. Сидеть нам здесь долго.

Когда поставили шатры и шалаши, большой воевода собрал князей и бояр на совет.

- Лазута Егорыч предвещает, что метель продлится не менее двух дней. Худо! Каждый день промешки отнимает у нас и корм для лошадей, и еду для ратников. Но ничего не поделаешь, придется обождать. Да и по правде сказать - длительная остановка нам сейчас весьма нужна. Главная задача - сберечь людей и коней, поелику без них победы не добыть. После совета прошу всех князей и бояр объехать свои дружины и дотошно изведать - нет ли недужных и ослабленных воинов. И обозы свои не щадить. Кормить ратников вволю! Тоже касается и лошадей. Они страшно изнурены. Ни сена, ни овса не жалеть!

- Так ить недолго и с гулькиным носом остаться, - недовольно высказал боярин Качура.

- Опять ты за своё, Мелентий Петрович, - сердито покачал головой большой воевода. - Ведаю твои непомерные обозы.

- Не такие уж они и непомерные, на глазах тают. Но я не о себе пекусь. За всё войско радею. До Раковора нам еще идти и идти, никакого корма не наберешься. Ты бы, князь Дмитрий, дозволил ратникам в деревнях пошарпать¹⁴⁹, а то ить и до голодухи недолго.

Дмитрий Александрович ведал: не праздный вопрос подкинул ему Мелентий Коврига. Кормовые запасы и в самом деле не беспредельны. Княжьи мужи давно намекают, что неплохо бы пополнить обозы за счет чужеземцев. Но князь Дмитрий был иного взгляда, о коем он и на совете молвил:

- Ныне мы идем по земле эстов. Они и без того разорены Ливонским Орденом. И если мы «пошарпаем», как предлагает Коврига, хоть в одной деревне, об этом станет известно всему эстонскому народу. И нас начнут считать такими же лютыми врагами, как крестоносцев. Эсты - гордый народ. Они не простят нашего разбоя, и постараются отомстить. Так неужели мы уподобимся шаромыжникам?¹⁵⁰ Мы, русские воины, идущие освободить эстов от грабительских нашествий крестоносцев? Не бывать тому!

- А как быть с обратным путем? - стоял на своем Коврига. - Почитай, от самого Варяжского моря будем домой топать. Обозы и вовсе опустеют.

- Отвечу, Мелентий. Победа над крестоносцами покроет нас немалой славой. Эсты будут считать нас своими освободителями. Вот тогда-то мы и попросим их поделиться кормовыми запасами. Добровольно!.. А теперь хочу послушать князей и бояр. По нраву ли вам мои слова?

В шатре застыла тишина. Все уставились на нижегородского властелина Юрия Андреевича, племянника великого князя Ярослава. Нижегородский князь всегда считался одним из самых влиятельных людей. Ему и начинать.

Юрий Андреевич, не имевший твердых убеждений, глянул на своего умного посадника Михаила, и тот качнул лысой головой: соглашайся, мол, князь.

- До победы еще далеко... Бабушка надвое сказала, но князь Дмитрий прав. Лазить в сусеки эстов пока нельзя. Авось, продержимся.

Затем свое слово сказал князь Ростовский, и речь его была более резкой:

- Никакой «бабушки», князь Юрий. Сомнение хуже смерти. Мы разобьем крестоносцев! И пока идем до Раковора, ни один двор эста не должен быть разграблен. Я за свою дружину ручаюсь. Не так ли, Неждан Иванович?

- Каждый ростовец уверен в победе, князь. И эстов мы не обидим. Поход труден, но приваряжские народы должны уверовать в нашей дружбе. Сие - необходимое условие, - степенно молвил боярин Корзун. Он (умнейший политик своего времени) лучше всех понимал, чего будет стоить даже малейший разор единственного поселения эстов.

Поддержали большого воеводу и остальные военачальники.

- А сколь нам идти до Раковора? - спросил племянник великого князя, Святослав.

- Трудно сказать, - отвечал князь Дмитрий Александрович. - Вьюга весьма замедлит наше дальнейшее передвижение. По таким сугробам войску идти тяжело, но прикинуть можно. Спросим нашего бывалого человека. Как, Лазута Егорыч.

Скитник даже порозовел от такой чести. Ныне все его считают, чуть ли не предсказателем непогодья, вещуном.

- Да как сказать, - кашлянул в бороду Лазута Егорыч. - Если метелей больше не будет, то дойдем до крепости недельки через две. Раньше никак не получится. И без метелей каждый день придется вытаскивать розвальни и сани. Не по разу на день. А когда Бог сподобит подойти к Раковору, то денька два надо бы ратникам отдохнуть. Вот и смекай, князь Дмитрий Александрович.

- Спасибо, Лазута Егорыч. Я примерно так и прикидывал.

- А кой прок нам, почитай, к самому морю тащиться? Есть и поближе вражьи крепости, - произнес боярин Коврига.

- Чудно слышать от тебя такие слова, Мелентий Петрович. Раковор для Руси - как бельмо на глазу. Ни один торговый человек не может пробиться к морю. А без торговли с Западом мы несем большие убытки. Новгородцы сие лучше всех ведают. Не они ли год назад, снарядив войско, ходили на Раковор, но потерпели серьезную неудачу. Крестоносцы издевательски похвалялись: никогда не допустим Русь к морю. Пусть не вылезают из своих берлог, ходят в медвежьих шкурах и питаются грибами. Заморских товаров им вовек не видать... Но дело не только в торговле. Датские крестоносцы, большую часть из коих представляют рыцари Ливонского Ордена, полностью захватили землю эстов и теперь норовят завладеть Северо-Западом Руси. Я не раз уже об этом сказывал, но у тебя, Мелентий Петрович, никак уши заложило. Что же касается других крепостей, то на них не стоит и отвлекаться. Большая часть рыцарей, изведав о целях нашего похода, давно уже ушли под Раковор. Именно там находится основная сила крестоносцев. Именно там они и будут разбиты.

Дмитрий Александрович говорил с такой твердой уверенностью, что она невольно проникала в сердце каждого присутствующего на совете.

Неждан Корзун не переставал дивиться. Молодому князю недавно стукнуло восемнадцать лет, а он уже обладает не только мужской силой, но и глубоким разумом. Действительно, это бросается в глаза, он весьма похож на своего знаменитого отца, наделенного богатырской силой и незаурядным умом. Не случайно Александру Ярославичу уже в двадцать лет пришлось вынуть меч против крестового похода на Русь шведских крестоносцев. Король Швеции собрал в 1240 году огромное войско, кое на многих кораблях подошло к Неве. Вражеский начальник, ярл¹⁵¹ Биргер прислал к князю Александру гонцов: «Если можешь, защищайся, ибо я уже здесь и разоряю землю твою». Услышав это, князь, как сказывает летопись, «разгорелся сердцем» и отправился в новгородский Софийский собор. Там он молился, вспоминая слова пророка: «Суди, Господи, обидящим меня и возбрани борющимся со мною, приими оружие и щит, стани в помощь мне».

Получив благословение новгородского Спиридона, князь Александр стал ободрять своих воинов словами: «Не в силе Бог, а в правде».

В воскресенье 15 июля 1240 года небольшая княжеская дружина, не дожидаясь сбора основного войска, неожиданно напала на шведов. «И была сеча великая с католиками, и перебил их князь бесчисленное множество, а самому герлу возложил печать на лице острием своего копья».