Соперник Византии

- Говори!

Волк уже пришел в себя. Он понял, что от того, как он изложит событие, зависит его жизнь. Князь хмуро опустил голову на руку, так что клок волос его упал на глаз и серьгу с белыми жемчугами, закрыв их, и казалось, что Святослав приготовился слушать непомерную глупость, которую совершило его войско, спасая свою шкуру при обороне Доростола. Волк сразу начал с сути:

- Еще ты, князь, наставляя меня, говорил, чтобы не чинили мы препятствий люду духовному, монахам и монашенкам, убогим и нищим. Так вот, под видом монахов и убогих в город проникли банды, а когда подступило войско болгар и мы обороняли крепость, в спины нам посылали стрелы. Стреляли отовсюду: из окон, дверей, проулков. Вой гибли и на стенах, и в городе.

Тут поднялся великан Икмор, он со Сфенкелем сопровождал Святослава в Киев и бился с печенегами.

- Если вы знали, что банды в городе, так ты что, Волк? Только ушами хлопал? Почему ты их раньше не прихлопнул?

- Мы узнали об этом за день до прихода болгарских войск. В основном банда поселилась в монастыре, и князь Улеб вызвался уничтожить их, но когда появился там, они все исчезли. Видимо, их кто-то предупредил. До сих пор ломаю голову. А с утра начался штурм крепости. Вой стали гибнуть на стенах и в городе. На кмете мы решили уходить, иначе все погибли бы и город не удержали. Я спасал войско, князь, а не шкуру свою!

Наступило молчание. Потом поднялся Шивон. За все время войны в Болгарии он ничуть не изменился. Так же был пестро одет, в широченных шароварах малинового цвета, а на голове появилась круглая шапка, похожая на блин, с разноцветным пером.

- Позволь мне сказать, князь.

Святослав кивнул.

- Мыслю я вот таким порядком. Разумно ли поступил Волк али не разумно? У меня десять хлопцев подстрелили. Они ведь исподтишка стреляли, откуда не ждешь, и тут же исчезали. Это как червь в дереве, чем дольше живет, тем больше грызет, пока дерево само не рухнет. Потому мыслю -Волк поступил разумно.

Поднялся Кол, прозвищем или именем так названный, никто не знал, но длинный, сухой, с вытянутой головой, похожий на зажженную свечу, невероятно прыткий и ловкий. Показав на Шивона, сказал:

- Вот у пивеня десять погибло, а у меня на стене из сотни восемнадцать. И стреляли, гады, в спину. Уж если виноват Волк, то виноваты и мы все.

И вдруг Шивон вскочил, как ужаленный:

- Великий князь! Прикажи им заткнуться. Не называть меня пивенем. Разве я похож на петуха? Ведь сгоряча могу и рубануть обидчика!..

Кол всегда был ядовитым человеком, ехидным, вопросы задавал ехидные и шутки отпускал ехидные. Но сейчас он, видимо, превзошел самого себя.

- Да нет, Боже упаси, - он поднял к небу свои длинные, как грабли, руки, - ты вовсе не похож на пивеня. Это петух похож на тебя!

Наступила тишина, потом еле слышный хлип, потом хихиканье, а уж следом хохот, даже князь повернулся, пытаясь скрыть свою усмешку. Ответ Кола уже гулял по войску, и то там, то тут кто-то пересказывал, а вокруг хохотали. Ничего не скажешь, Шивона знали все, и прозвище прилипло к нему навсегда, до смерти, и никакой князь отменить его не смог бы.

После такой разрядки не только на кмете, но и во всем войске не было смысла продолжать разговор, потому что Святославу все стало понятно. Он поднялся и сказал:

- Идем на Переяславец и Доростол, будем брать одновременно. На том стою!

И пошел к костру, на котором уже готовилось мясо, стеля по земле аромат жареного, и стоял откупоренный бочонок с вином. Все участники кмета потянулись за князем.

Переяславец спал, как и Доростол. Только на стенах крепостей кое-где горели факелы. Умением незаметно подплыть или приблизиться к врагу или зверю отличались русы. В корне своем звероловы, охотники, скалолазы, неутомимые ходоки, они покоряли весь мир природы, вписываясь в нее, служа и поклоняясь ей. И духи природы помогали им. На стенах крепости стража ходила от факела к факелу, где встречалась и порой беззаботно болтала, чтобы скоротать ночь. А ночи в Болгарии черные, особо когда тучи закрывают небо. И вот когда в очередной раз стража встретилась у факела, две стрелы, очень метко выстреленные, поразили воинов, даже не вскрикнувших, и они одновременно рухнули на стены. Земля вокруг зашевелилась, и воины полезли на стены. Первыми, как и в прошлый раз, взобрались ладожане, за ними хлопцы Шивона. В бою они были ловки и юрки, как обезьяны, да и сам Шивон проявлял чудеса изворотливости.

Ворота отворились, и конница Святослава влетела в спящий город. То же самое произошло и в Переяславце, правда, с несколькими жертвами. Но отмщение было ужасным. Наступил черный день Переяславца. Триста человек, что давали клятву Святославу в верности и помощи, клялись на кресте, для них не было никакой пощады. Рубили головы и протыкали сулицами. Страх охватил Переяславец, он перекинулся на Доростол, и всю неделю продолжались казни. Но не только Доростол и Переяславец были освобождены от русов болгарами, но и все малые города по Дунаю, что считались опорой Святослава. Конечно, отряды русов, что находились там, были жестоко казнены или перебиты, но пришло возмездие - ужас охватил эти малые города, которые покрылись виселицами и трупами, на шеях которых висела бирка «Не предавай». В конце августа 969 года все Подунавье снова оказалось в руках Святослава. Теперь надо было прорваться во Фракию и Мисию, где уже шли бои отрядов венгров и половцев с греками... Центром обороны Фракии стала крепость Адрианополь, которой руководил один из замечательных полководцев Византии Варда Склир, в Мисии из крепости Фи-липполь. Свенельду угрожал стратиг Петр, тот самый, что в Азии покорил Антиохию, и единственный, который избежал яростного гнева Никифора Фоки и был назначен командующим армией в Болгарию. Он преследовал Свенельда, возвращавшегося из Македонии с дружиной в четыре тысячи воев, а у магистра-стратига Петра была десятитысячная армия с метательными машинами, которая грозила Свенельду полным разгромом. Получив от Свенельда сообщение о положении его дружины, Святослав решил спасти его, но для этого необходимо было найти краткий путь через Балканы. Князь собрал кмет и приказал найти краткий путь через Балканы, и на следующий день воевода Божан, из болгар, привел двух старцев, которые объяснили, что через Балканские горы есть два перевала: один у города Нов в устье реки Янтарь, называемый Троянской тропой [143] , другой у Шипки, что находится к западу на 50 верст. Но дело в том, что первым перевалом никто не ходил уже более ста лет, а через Шипкинский болгары ходили пять лет назад. Он легче, но длиннее в несколько раз. И выходит в часть Фракии. Ближе всего к дружине Свенельда выводит Тро-янова тропа, которая спускается прямо в Казанлыкскую долину.

- Идем по тропе, - решил князь. - На том стою!

На следующий день войско Святослава вошло в небольшой городок Нов. Погода была славная, конец месяца серпеня, фрукты вызрели и в обилии покрывали сады. Князь поручил Божану разузнать, знает ли кто из местных дорогу через перевал. Нашли семью, в которой проживал семидесятилетний старик, знавший о тропе, но сам никогда не ходил. Он сказал, что его дедушка пытался как-то провести войско славян, но они вернулись назад из-за обильных дождей и селевых потоков. Но у него сохранились записи прадедушки, в которых нарисован и путь через перевал. Старик знает подходы к нему и обещал проводить только до половины пути. Святослав задумался. Погода как бы благоприятствовала, но как там, наверху, где сверкали лучи солнца на белой шапке вечно живущего снега? Правда, вой его и он сам привыкли к неожиданным прихотям природы, он ходил в походы и в снег, и в стужу, но в горах опасность была вдвойне - обвалы, водяные потоки и полная неизвестность, в каком состоянии тропа. По сведению местных жителей, лето сухое, устойчивое к теплу. И Святослав решился на переход.

Утром следующего дня войско потянулось в горы. Тонкая извилистая змея дороги уводила людей в крутые горы, то тут, то там заваленная щебнем и рваными скалами. Приходилось очищать дорогу и по одному, ведя за узду коня, проходить с осторожностью, буквально балансируя по тонкой кромке. Но вот тропа уперлась в огромный завал. Люди встали. Решали: или спускаться вниз, или разгребать чудовищный завал, состоящий из обломков скал, поваленных деревьев и кустарников, песка, затвердевшего, как смола. На узком пространстве, где мог поместиться человек и ноги лошади, была устроена стоянка. А день приближался к концу. Уже засветились ранние звезды. Положение казалось безвыходным. И все же придумали. Потянули лестницы через навал, укрепили и стали копать. Воины работали с остервенением, менялись через каждые полтора часа и наконец пробили дорогу. Полдня ушло на расширение ее, и как только прошел первый воин с лошадью, армия двинулась дальше. Медленно, шаг за шагом обогнули снежную вершину с шумящим потоком, и глазам открылся вид купающейся в зелени цветущей Казанлыкской долины - житницы Болгарии с аккуратными мазанками, покрытыми соломой, и крошечными людьми, копошившимися по хозяйству. В шелковом золотистом поле женщины серпами жали злаки, в садах виднелись лестницы, на которых стояли люди, собирая фрукты. К Святославу подошел Божан и вслух пропел: «Жнивка, жнивка, отдай мою силку в жилку, в каждый суставец».