Властелин Севера

— Ну? — поторопил меня Рагнар. — Ты согласен?

Не скрою, искушение было очень велико. В свое время мои предки правили Берницией, а теперь мне предлагали трон Нортумбрии. Если рядом будет Рагнар, то поддержка датчан мне обеспечена, ну а саксы станут делать то, что им скажут. Конечно, Ивар будет сопротивляться, как и Кьяртан, и мой дядя, но что с того? А воин из меня гораздо лучше, чем из Гутреда.

Однако я понимал, что быть королем — не моя судьба. Я знавал множество королей, и их жизнь была вовсе не такой уж завидной. Альфред казался буквально измотанным своими обязанностями, хотя, пожалуй, тут немалую роль сыграли его непрекращающаяся болезнь и то, что он не способен был легко относиться к делам. Однако Альфред был прав в своем самоотверженном служении долгу. Король должен править разумно, он обязан поддерживать равновесие между великими танами своего королевства, ему следует отражать натиск врагов и заботиться о том, чтобы сокровищница оставалась полна, он должен присматривать за дорогами, крепостями, армиями.

Пока я обдумывал все это, Рагнар и Брида пристально смотрели на меня, а Беокка, сидевший рядом со мной, буквально затаил дыхание. В конце концов я рассудил, что вовсе ни к чему брать на себя такую ответственность. Ну а серебро, роскошные пиры и красивые женщины — все это я вполне могу получить и так.

— Нет, моя судьба совсем иная, — сказал я.

— А вдруг ты и сам не знаешь своей судьбы? — предположил Рагнар.

Дым завитками поднимался в холодное небо, яркое от искр костра.

— Моя судьба, — сказал я, — быть правителем Беббанбурга. Я это знаю. А, сам понимаешь, Нортумбрией нельзя управлять из Беббанбурга. Но может, быть королем — твоя судьба? — обратился я к Рагнару.

Тот покачал головой.

— Мой отец, и отец моего отца, и все мои предки испокон веку были викингами. Мы плыли по морю туда, где могли разбогатеть. И действительно становились богатыми. Мы жили весело, не испытывая недостатка в эле, серебре и битвах. И если я стану королем, мне придется защищать то, что я имею, от людей, которые попытаются у меня это отобрать. В результате из викинга я превращусь в пастуха. А я хочу быть свободным. Я слишком долго пробыл заложником, и теперь мне нужна свобода. Я хочу видеть, как ветер надувает паруса, а мой меч блестит на солнце. Я не желаю обременять себя обязанностями.

Рагнар думал точно так же, как я, хотя выразил это куда более красноречиво. Внезапно он радостно ухмыльнулся, словно сбросив с плеч тяжелую ношу.

— Я желаю быть богаче любого короля, — объявил он своим людям, — и обещаю, что вы все разбогатеете вместе со мной!

— Тогда кто же должен быть королем? — спросил Ролло.

— Гутред, — ответил Рагнар.

— Хвала Господу! — воскликнул Беокка.

— Замолчи, — прошипел я.

Но людям Рагнара не слишком понравилось его решение. И верный Ролло — осунувшийся, бородатый — заговорил от имени остальных:

— Гутред покровительствует христианам. Он скорее сакс, чем датчанин. Он заставит всех нас поклоняться их прибитому гвоздями богу.

— Гутред сделает то, что ему скажут, — твердо заявил я. — А мы в первую очередь скажем ему, что ни один датчанин не станет платить десятину их церкви. Он будет таким же королем, каким был Эгберт, послушным желаниям датчан.

Беокка негодующе забрызгал слюной, но я не обратил на него внимания.

— Важно другое, — продолжал я, — кто именно из датчан будет отдавать ему приказы? Ивар? Кьяртан? Или Рагнар?

— Рагнар! — закричали все.

— И я хочу, — начал Рагнар, придвинувшись ближе к огню, так что пламя осветило его, заставив казаться больше и сильнее, — я всем сердцем желало, — продолжил он, — увидеть Кьяртана побежденным. Если Ивар победит Гутреда, Кьяртан станет могущественнее, а Кьяртан — мой враг. Он наш общий враг. Между его семьей и моей существует кровная вражда, и я должен ему хорошенько отмстить. Мы отправимся на помощь Гутреду, но если Гутред не поможет нам взять Дунхолм, то клянусь вам: я убью его самого и всех его людей и захвачу его трон. Но я бы предпочел стоять по колено в крови Кьяртана, нежели быть королем всех датчан. Я бы предпочел стать убийцей Кьяртана, чем королем всей Земли. Я не считаю своим врагом Гутреда. Мои враги — вовсе не саксы. И не христиане. Мой заклятый враг — это Кьяртан Жестокий!

— И к тому же в Дунхолме, — сказал я, — спрятано серебро, достойное богов.

— Итак, мы найдем Гутреда, — объявил Рагнар, — и будем сражаться вместе с ним!

Мгновение назад толпа хотела, чтобы Рагнар повел их против Гутреда, но теперь все радостно приветствовали известие о том, что станут сражаться за этого короля. Тут было семьдесят человек: не слишком много, но эти люди по праву входили в число лучших воинов Нортумбрии. И сейчас они колотили мечами по щитам и выкрикивали имя Рагнара.

— Вот теперь я разрешаю тебе говорить, — обратился я к Беокке.

Но ему нечего было сказать.

И на рассвете следующего дня, под ясным небом, мы выехали на поиски Гутреда.

И Гизелы.

Часть третья

Движущаяся тень

Глава восьмая

В нашем отряде, включая Стеапу и меня, насчитывалось семьдесят шесть воинов. Все мы были верхом и при оружии, в шлемах и кольчугах или в хороших кожаных доспехах. Два десятка слуг на лошадках поменьше везли щиты и вели в поводу запасных скакунов, но эти слуги вряд ли умели воевать, так что их я не считаю. Было время, когда Рагнар мог собрать больше двух сотен воинов, но многие погибли при Этандуне, а кое-кто за те долгие месяцы, что Рагнар был заложником, нашел себе нового господина. Но и семьдесят шесть воинов — это тоже было очень даже неплохо.

— Они у меня настоящие головорезы, — гордо сказал мне Рагнар.

Он ехал под своим знаменем. То было настоящее орлиное крыло, прибитое к верхушке высокого шеста. Шлем Рагнара украшали два таких же крыла.

— Я давно мечтал об этом, — сказал он, когда мы двинулись на восток. — Все то время, пока был заложником, я мечтал отправиться на войну. Ничто не сравнится с этим, Утред, ничто!

— А женщины? — спросил я.

— Ну, пожалуй! — согласился Рагнар. — Женщины и война!

Он весело гикнул, и его конь прижал уши и сделал несколько коротких шажков, высоко поднимая ноги, как будто разделял веселье своего хозяина.

Мы возглавляли колонну, но около дюжины людей Рагнара на легконогих лошадках рыскали где-то далеко впереди. Эти дозорные, подавая друг другу знаки, сообщали вести назад, Рагнару. Они расспрашивали пастухов, собирали слухи, узнавали, какие где витают настроения. Словно гончие, вынюхивающие след, искали они Гутреда. Мы ожидали, что след его будет вести на запад, к Камбреленду, но утро близилось к концу, а наши разведчики все продолжали забирать на восток.

Мы двигались медленно, что расстраивало Беокку, но как, скажите, можно ехать быстро, толком не узнав сперва, куда следует направляться.

И вот наконец разведчики удостоверились, что след ведет на восток, и погнали своих лошадок через холмы. Мы последовали за ними.

— Гутред пытается вернуться в Эофервик, — высказал догадку Рагнар.

— Тогда он опоздал, — откликнулся я.

— А может, он в такой панике, — жизнерадостно предположил Рагнар, — что вообще не понимает, что делает.

— Очень может быть.

С нами ехали Брида и еще двадцать женщин. Брида была в кожаных доспехах, ее черный плащ скрепляла у горла брошь из серебра и черного янтаря. Из волос она соорудила высокую прическу и перевязала ее черной лентой; на боку у Бриды висел длинный меч. За то время, что мы не виделись, она выросла и превратилась в красивую стройную женщину, которую окружала аура властности и силы. Я подумал, что это оскорбляет отца Беокку, который знал Бриду еще ребенком. В детстве ее воспитывали как христианку, но она вырвалась из лап этой веры, что очень расстраивало доброго пастыря. Правда, иногда мне казалось, что гораздо больше священника смущает ее красота.