Смерть короля или общество полного неадеквата

Так появились индульгенции.

Дело тут вот в чем. Согласно Священному Писанию любой грех верующего снимается путем таинства покаяния на исповеди, но это не освобождает от божественного наказания за сделанные грехи. И тут папа Климент VI в 1343 году решает ввести специальные лицензии от главного поставщика божественных услуг на отпуск грехов — индульгенции, то есть «отпущение перед Богом временной кары за грехи, вина за которые уже изглажена; отпущение получает христианин, имеющий надлежащее расположение, при определенных обстоятельствах через действие Церкви, которая как распределительница плодов искупления раздает удовлетворения из сокровищницы заслуг Христа и святых и правомочно наделяет ими».

Таким образом изначально появилась возможность торговать воздухом, то есть человек согрешив и покаявшись, выкупал в церкви листочек бумажки, который освобождал его от наказания за сделанные грехи.

Но человеческая фантазия безгранична, и возник следующий вопрос — а почему бы нельзя продавать такие лицензии вперед, то есть за еще не сделанные грехи? Нет, ну понятно, грешат же все, а так человек вперед платит за то, что нагрешит, и ему потом просто остается согрешить и покаяться. ПРОФИТ!

И пошли градации лицензий — три месяца, полгода, год, три года, пять лет — ну вы понимаете — оптом — скидка! Естественно, что заработать хотелось всем, и появились "поддельные индульгенции", ну вы понимаете, все как у МелкоМягких. Продажа этих бумажек архиепископом Майенским (создал контору напополам с Папой, и делил прибыль 50 на 50) так возмутила Мартина Лютера, что разозленный этим чувак прибил на церкви свои 95 тезисов и начал Реформацию.

После долгой борьбы самих с собой Церковь в 1567 году запретила продажу индульгенций за деньги и вообще за материальные ценности. Ага! Прямо так и послушали! Когда на кону такие деньги (за день 1562 года в Париже один пардонер, продавец индульгенций, продавал святых бумажек на сумму в 400 ливров в среднем), прямо-таки все бросились исполнять этот указ..)))

В результате получилась идиотская ситуация, Папа вроде как говорит, что продавать индульгенции некошерно, но в любой церкви в ларьке "все по 30 рублей" всегда лежат заветные кусочки бумаги, отпускающие прошлые и будущие грехи.

И вот пришедший к власти Генрих IV, а вернее его суперинтендант Сюлли, протестант до мозга костей, и приверженец реального сектора экономики, в 1600-м году разом просто вышвыривает всех пардонеров Парижа... Причем Папа Климент VIII недоволен, но сказать ничего не может — формально Сюлли прав, ведь он основывается на декрете папы Пия образца 1567 года.

Климент лопочет что-то, что епитимью после покаяния никто не отменял, что надо все-таки, согрешив, платить и каяться, платить и каяться, но Сюлли забивает на эти стоны большой болт. Мужик в Риме сказал — пацан в Париже сделал. И нечего тут обсуждать.

Самое смешное, что продажа индульгенций возродилась в Париже во времена Марии Медичи, и снова изгнал пардонеров из французской столицы уже кардинал Ришелье. 

7. Наверное последняя часть [3]

Итак, вернемся к еще одной версии убийства Генриха, которую тоже нельзя сбрасывать со счетов.

Версия эта — "ищите женщину".

Мы уже говорили, что для Генриха беспорядочные половые связи были своего рода фетишем. Но в отличие от второго чемпиона в мире по ходьбе налево (речь об Августе Сильном), который просто тупо трахал и валил, Генриху хотелось чтобы он и его любили с чувством. То есть он реально ДОБИВАЛСЯ любви. Потом была неделя кайфа (ага, в кустах пробовали, в бане пробовали, у городских ворот пробовали, по всем видам секса прошлись, аморал тоже уже был), и женщина была для него как прочитанная книга. Все. Неинтересна. То есть Генрих реально был самым страшным типом мужика для женщин — он вызывал любовь, а потом сваливал.

Естественно, что он не раз попадал на тот тип женщин,которые по своей натуре очень мстительны.

Те, кого это интересует, могут еще раз взять в руки "Сорок пять", и прочитать те главы, когда Шико ехал на переговоры к Наваррцу.

Мы же вернемся к последним годам жизни короля.

В октябре 1599 года Генрих запал на Екатерину-Габриэль де Бальзак д'Антрагэ, вдову Луи-Шарля де Ногарэ де Лаваллета. Девицу он очаровал быстро, но "буфетчица Прасковья третьи сутки не давала". Король предлагает денег — ни много, ни мало — 100 тысяч экю. Девица сомневается. Обещает на ней жениться. Она опять сомневается. И Генрих делает ход конем — он дает ушлой вдове расписочку следующего содержания:"Мы, Генрих IV, Милостью Божьей, король Франции и Наварры, обещаем и клянемся перед Богом сьеру Френсису де Бальзаку д'Антагрэ, что он дает нам в спутники его дочь, а мы взамен, начиная отсчет с этого дня, если в течении шести месяцев она забеременеет и родит сына,примем его как законного наследника французского престола, и возьмем указанную девицу в жены, как только Святейший Папа расторгнет брак наш с Маргаритой Французской".

 Мадам, жадно потирая ладошки (ПРОФИТ!-ПРОФИТ!-ПРОФИТ!!), приняла письмо и унеслась вслед за королем, но Генриху новой игрушки хватило всего на два месяца. Потом Габриэль забеременела, и к ней пришел Сюлли, который невинно поинтересовался, аза какую сумму она готова продать королю его расписку обратно? Естественно, что Сюлли с негодованием прогнали ("не я, так хоть мой ребенок будет жить счастливо!"), а вскоре пришли известия, что Генрих ведет переговоры с Тосканским герцогом по поводу женитьбы на Марии Медичи.

Д'Антрагэ разродилась мертвым ребенком, в октябре 1600 года король женился на Марии Медичи, но к своей подруге иногда забегал "на чаёк" (как в том анекдоте: "Семен вчера приходил,сидел, сидел, потом как набросился, и так и сяк поимел, и в рот и в попу. И ушел. А что приходил — не сказал"). Результатом бурных распитий чая явились два ребенка, рожденные соответственно в 1601 и 1603 годах. Потом её выдали за престарелого маркиза де Верней, но поселили под боком — реально, а вдруг захочется.

Естественно, Мария Медичи как настоящая итальянка относилась к такому поведению мужа очень неодобрительно. Но вот 13 мая 1610 года произошел случай, который сблизил маркизу де Верней и королеву и дал повод нам подозревать этих двух дам как заказчиков убийства. На коронации Марии Генрих ничтоже сумняшеся заявил, что в этом зале сейчас неплохо бы смотрелась Шарлотта Монморански-Конде, та самая, которая бежала от его страсти во Фландрию с мужем.

 Говоря это Наваррец забыл одну простую истину — можно сколько угодно обижать одну женщину, но никогда нельзя обижать женский коллектив, ну если хочешь жить конечно.

Почему можно говорить об этих дамах, как о возможных заказчиках убийства?

Ну во-первых Равальяк какое-то время был в прислуге у маркизы де Верней.

Во-вторых — день убийства.

По сути только 14 мая и был единственный день, когда у убийцы был шанс зарезать короля. 15 мая — бал, где никакая охрана не пропустила бы постороннего. 16-го — охота. 17-го — указания Парламенту и смотр войск. 18-го — отправка в войска. То есть все дни перед отъездом во Фландрию у Наваррца были расписаны практически по минутам.

Кто мог об этом знать?

Только очень близкий к королю человек.

Жена и любовница — однозначно знали.