Драккары Одина

— Рубите, колите их? — внезапно крикнул кто-то за спиной Олафа. Он готов был поклясться, что это голос Инегельда.

И действительно, викинги с драккара, поднимаясь на холм, спешили на выручку своих товарищей. Нападавшие, не ожидавшие такого развития событий, дрогнули. Рогнвальд, от­бросив щит, схватил меч одного из убитых и с двумя клинками бросился в кучу врагов, сея смерть и панику. От его мощных ударов береговые разбойники падали как снопы с разрублен­ными черепами и рассеченными конечностями.

Схватка закончилась так же быстро, как и началась. Убегав­ших доставали стрелы Айво и других подоспевших викингов. Оставшихся на месте добивали без жалости. Один из раз­бойников, долговязый, чем-то похожий на цаплю, удивленно уставился на Ульберта:

—   Как? И ты здесь?!

Ульберт не дал ему договорить и пронзил мечом. Долго­вязый упал на землю с расширенными от боли и удивления глазами. Ульберт огляделся. Похоже, в горячке боя никто не обратил внимания на слова этого разбойника.

А тем временем четверо викингов окружили последнего из нападавших, который ловко орудуя мечом не давал возмож­ности быстро прикончить его. Надо было отдать ему должное. Это был, вероятно, самый лучший боец среди разбойников. Теряя терпение, Инегельд дал знак двум лучникам, которые взяли луки наизготовку, натягивая тетивы. Разбойник, сухо­щавый мужчина лет сорока, с редкой бородкой и в шлеме, похожем на шлем древних саксов, заметил направленные в него стрелы. Викинги, окружавшие его, по окрику Инегельда расступились.

— Не убивайте меня! — крикнул разбойник на ломаном датском. — Я укажу вам дорогу к лагерю. Там есть, чем по­живиться.

Лучники замерли, ожидая, что скажет Инегельд. Тот, по­медлив, кивнул, и они опустили луки. Тогда Инегельд подошел к нему и, усмехнувшись, спросил:

—   Кто ты?

— Меня зовут Дитфен, — разбойник снял шлем с головы. Его светлые волосы слиплись от пота и грязи.

— Кто эти люди? — Инегельд показал на тела его сорат­ников. Некоторые из них еще были живы, корчась в пред­смертной агонии.

— Ты и сам, верно, догадался, — разбойник говорил без всякого страха, иногда вставляя слова из диалекта англосак­сов. — Мы грабим корабли, которые заходят сюда.

— Как зовется эта земля? — спросил уже Рагнар, подошед­ший поближе и внимательно разглядывавший единственного из всех, кому боги даровали возможность уцелеть в этом бою.

— Это Готланд, — сказал Дитфен и показал рукой на северо-запад. — А там — Бирка.

— Вы грабите корабли? — Рагнар смотрел на него испытую­ще, немного злясь в душе на то, что вмешательство Инегельда решило исход схватки, хотя и сознавал, что мог погибнуть, так и не достигнув цели своего путешествия.

— А чем вы отличаетесь от нас? — Дитфен говорил, не отводя взгляда. — Мы грабим корабли, вы грабите корабли, и даже города и земли. Я был в Йорке в тот самый день, когда даны подошли к нему.

—   Ты видел сыновей Рагнара Лондброка?

—Только издалека видел Ивара, которого вы зовете Бес­костным. Мне повезло, я остался жив. С тех пор много чего повидал.

—   Почему вы напали?

— У нас не было выбора, — пояснил Дитфен. — Когда утром мы увидели, что к острову подходит драккар викингов со щи­тами по бортам, стало ясно, что лучше переждать, спрятаться. Мы ведь рассчитывали, что это торговый корабль.

— Совсем как тот, что заходил сюда два дня назад? — Рогнвальд высился над всеми, и его руки, обагренные кровью, внушали невольное уважение и страх всем, кто видел его сейчас.

— Верно, — подтвердил Дитфен. — Мы убили всех, кто оказал сопротивление, а эти... — он показал в сторону дерева с повешенными. — Сдались нам, но это их не спасло.

—  Почему вы убили их? Это ведь хороший товар?

— А зачем они нам? — удивился Дитфен. — У нас нет корабля, чтобы отправлять пленных на невольничьи рынки. — А пищи на всех не хватит. Эти люди были не способны к нашему делу. Поэтому мы принесли их в жертву. Может, и вороны Одина отведают их мяса.

— Ты веруешь в Одина? — недоверчиво спросил Рагнар, глядя на разбойника с возрастающим интересом. — Разве ты не христианин? Я слышал, что в Йорвике до прихода данов жили только христиане.

— Я верую в того бога, который помогает мне, — дву­смысленно отвечал Дитфен, усмехаясь каким-то своим тайным мыслям. — Я видел, как сотни христиан лежали в поле со вспоротыми внутренностями, совсем как мои несчастные това­рищи. — Он кивнул на трупы разбойников. — Какой из богов помог им? Сыновья Рагнара Лондброка пришли в Англию с именами своих богов на устах. И они помогли им. А еще скажу тебе, викинг, что Христос — бог слабых и отверженных! Бонну лучше веровать в других богов.

—   Как тебе удалось так быстро прийти на помощь? — Рагнар повернулся к молчаливо наблюдавшему за разговором Инегельду.

— Благодари зоркие глаза Беспалого, — показал тот на Виглифа, который вместе с остальными викингами бродил по поляне, собирая оружие и доспехи убитых. — Он увидел кого-то из нас... там, на склоне холма. И сказал мне, что надо поторопиться. — Инегельд замолчал, что-то обдумывая, за­тем обратился к Дитфену: — Скажи мне, где же тот корабль, который зашел сюда несколько дней назад?

— За этой скалой есть еще одна бухта. Корабль там. Они плыли в королевство свеев.

— Ты отведешь нас в лагерь, как и обещал! — резко про­говорил Инегельд. — Покажешь источник воды и...

— Вы сохраните мне жизнь? — в тоне голоса Дитфена не было чего-то умоляющего. В его искореженной, запятнанной кровью невинных жертв душе не находилось места для жало­сти к самому себе. Он был по-своему мужественен и только хотел ясности.

— А зачем ты нам? — усмехнулся Инегельд, повторяя те самые слова, которые некоторое время назад разбойник сказал о повешенных корабельщиках. — Или ты хочешь стать рабом?

— А почему бы мне не стать викингом? — Дитфен держался с достоинством, с которым у него на родине обычно держались знатные таны. — Я владею мечом не хуже любого из вас, — он глянул на Рогнвальда и добавил: — Кроме этого бойца...

— Мы подумаем, — поспешил с ответом Рагнар, которого раздражало, что Инегельд ведет себя как вождь. Ему хотелось, чтобы Дитфен, в котором чувствовался вожак береговых раз­бойников, относился бы к нему как к ярлу.

— Поспешим в лагерь, — подал голос Инегельд, догадываясь о чувствах сына Стейнара. — Нам надо многое успеть...

Он отдал приказы, и часть викингов направилась к драккару, забрав оружие и тела трех погибших товарищей. Трупы разбойников остались на съеденье птицам и зверям.

Лагерь разбойников находился неподалеку от побережья, в укромном месте. Дозорные, выставленные на холме, могли в случае надобности предупредить об опасности. Но сейчас здесь было пусто. Они не оставили здесь никого, чтобы справиться с кучкой викингов наверняка.

Дитфен отдал им всю награбленную добычу за последний год. Викинги с удовлетворением разглядывали монеты мавров, и серебряные, и золотые женские украшения, застежки, фибу­лы, оружие с инкрустированными драгоценными камешками рукоятками, бусы из янтаря — чудесного камня, который при­носит на берег Балтики море; здесь были и ткани с Востока — Серкланда, которые везли на рынок купцы-венеды.

— Смотри, — Гуннар показывал Виглифу серебряный кубок, на котором была изображена сцена из жизни короля бриттов Артура. Гуннар не знал о нем ничего, но более опытный Виглиф уже видел нечто подобное.

— Это кубок из земли англосаксов. А изображен там кто- то из тамошних королей. Может, Альфред? Или Эгберт? — Он называл тех, о ком слышал.

— Это древний король бриттов Артур, — вмешался в их разговор Дитфен. — А рядом — друид Мерлин, который вос­питал его. Рядом — воины короля, рыцари, присягнувшие ему на верность. Этому кубку не меньше трехсот лет...

Как пояснил Дитфен, который действительно оказался вожаком шайки, среди его людей были и свей, и готы, и сак­сы, и фризы, и венеды. Беглые рабы, дезертиры с кораблей датского короля Хрорика, убийцы, оказавшиеся вне закона в империи франков, бродяги, скрывающие свое прошлое, — все они нашли здесь свой приют.