Юность полководца

были наполнены пять кораблей.

Затем все суда повернули обратно в море, и там, отплыв подальше от берега, шведы прорубили днища погребальных кораблей, и они медленно погрузились в холодные, свинцовые волны.

Под заунывные похоронные молитвы монахов шведы, обнажив головы, мрачно провожали глазами исчезающие в волнах высокие, стройные мачты.

К вечеру, собираясь группами на корме, несколько воинов вполголоса, чтобы не услышал ярл Биргер, пели старинную песню скальдов:

Кто на берег, братцы, вернется домой

И спросит у него невеста моя,

Скажите, что сплю я под синей волной...

Пускай не забудет меня!

Им вторили холодный, печальный ветер и рокот волн сурового моря.

Шведские народные певцы, скальды, никогда впоследствии не слагали песен о бесславном походе на Русь надменного ярла Биргера, разбитого двадцатилетним новгородским князем Александром, поднявшим на защиту родной земли свою дружину и всех беззаветно преданных своей родине смелых русских людей.

Но наши сказители и былинники не забыли подвигов и заслуг молодого новгородского князя, прозвав его , , и , и в своих сказах и былинах говорили о том, как юный князь, всегда одерживая победы, стоял на защите родной земли.

Глава VI

НЕПРИЗНАННЫЙ ПОБЕДИТЕЛЬ

СПОР НА БОЛЬШОМ ВЕЧЕ

Оба вечевых колокола - и на Софийской и на Торговой стороне - с утра яростно вызванивали, созывая народ на большое вече. Все новгородцы боялись раздоров во время вечевых сборищ, иногда кончавшихся схватками.

Некоторые надеялись, что в этот день, согласно древнему обычаю, по улицам будут выставлены столы и все станут пировать: есть, пить и веселиться по случаю нежданной победы над шведами.

Возможен был и другой повод для созыва веча: многие именитые бояре смертельно враждовали между собой, и преданные им новгородцы уже, засучив рукава, ожидали, когда начнется встань. Вся площадь волновалась и шумела. Но на этот раз причина созыва веча была иная.

Несколько новгородцев стали, захлебываясь, кричать, что битва на Неве была неправильная, что со шведами можно и нужно было поладить миром: они-де везли богатые товары, ценные сукна, сладкие вина, а доставить их к месту в Новгород так и не удалось, так как молодой княжич Александр, беспричинно напав на них, разгромил все шведское войско и разграбил их корабли.

Другие спорщики ругали и опровергали первых, говоря, что нельзя было спокойно и беззаботно доверять большому войску отлично вооруженных иноземцев, которые ехали, конечно, не для торговли, а чтобы водвориться хозяевами в новгородских землях.

- Князь Александр похвально сделал, что разбил дерзких пришельцев, но он повинен в другом, - говорили третьи, - в том, что, распалясь жадностью, присвоил все шведские товары и роздал их только своим дружинникам, а нас, прочих новгородцев, оставил ни при чем.

На прилегающих к площади улицах тоже разгорались споры.

Некоторые монахи-черноризцы обвиняли князя в крайней, непомерной гордости, в том, что, по-видимому, он себя одного