Сибирь, союзники и Колчак т.1

В дни смещения Гришина-Алмазова, когда обычно добрые отношения между Сибирским Правительством и его ближайшими сотрудниками омрачились, Вологодский открыто на общем заседании заявил: «Я чувствую себя виновным в том, что принял решение, не посоветовавшись с вами, и если бы сейчас возможно было, я счел бы себя обязанным уйти в отставку».

Редкое знание Сибири и всех ее деятелей выделяло Вологодского из всех прочих еще и потому, что он, в отличие от прочих сибиряков, например, почтенного и умного, но самовлюбленного Крутовского, умел оценить людей с беспристрастием и спокойствием, привычными для него как старого судебного деятеля. И все обращались к Вологодскому при выборе сотрудников за советом, как к ходячей энциклопедии.

Я думаю поэтому, что будущий историк признает справедливым решение Административного Совета, выраженное в следующих словах:

«В ознаменование выдающихся заслуг Председателя Совета министров и министра иностранных дел Временного Сибирского Правительства Петра Васильевича Вологодского по воссозданию государственности и правопорядка в Сибири и по восстановлению мирного течения жизни в крае, а также во внимание к многолетним плодотворным, на разных поприщах, трудам П. В. Вологодского на благо и преуспеяние Сибири — Административный Совет Временного Сибирского Правительства третьего ноября тысяча девятьсот девятнадцатого года, в день передачи Временным Сибирским Правительством Верховной власти на территории Сибири Правительству Всероссийскому, постановил:

Председателю Совета министров и министру иностранных дел Временного Правительства и члену Временного Всероссийского Правительства Петру Васильевичу Вологодскому присвоить звание Почетного гражданина Сибири».

Я считаю себя в значительной степени виновным в том, что убеждал П. В. Вологодского остаться на своем посту и после. В роли подчиненного лица, когда ему нужно было проявлять настойчивость и твердость в отстаивании определенной политической линии, он оказался, как признал и сам, лицом менее удачным. Это был бы подходящий сибирский президент, но неудачный руководитель кабинета. Но уменьшаемое все же больше вычитаемого, и я думаю, будущий историк определит разность в пользу Вологодского, а Сибирь не помянет лихом своего второго почетного гражданина, горячо любящего родину.

Передача власти

Торжественно, но не деланно, а искренне написана последняя Грамота Сибирского Правительства о сложении им с себя верховной власти:

«Приняв на себя верховную власть после свержения большевиков в Западной Сибири, Временное Сибирское Правительство с величайшим напряжением сил осуществляло свою трудную задачу дальнейшего освобождения всей Сибири и укрепления в ней начал законности и порядка.

Тяжкое бремя выпало на долю Сибирского Правительства: ему достались народное достояние разграбленное, промышленность разрушенная, железнодорожное сообщение расстроенное. Заново приходилось строить власть, заново созидать порядок в условиях не прекращавшейся борьбы. Славное русское офицерство и казачество и самоотверженные отряды добровольцев, опираясь на братскую помощь доблестных чехов и словаков, героически боролись за освобождение страны.

Ныне на всем пространстве Сибири действует единая власть. Вновь создана молодая, но сильная духом армия. Учреждено подзаконное управление.

Работы по укреплению новой государственной власти в Сибири еще далеко не закончены, но в помыслах о благе сибирского населения не могут быть забыты интересы истерзанной России.

Наша родина истекает кровью. Она отдана большевиками на поток и разграбление немецким пленным и разнузданным бандам русских преступников.

Приближается конец мировой войны. Народы будут решать свои судьбы, а Великая раньше Россия в этот исключительно важный момент может остаться разрозненной и заполоненной.

Без Великой России не может существовать Сибирь.

В час величайшей опасности все силы и все средства должны быть отданы на служение одной самой важной задаче — воссозданию единого и сильного Государства Российского.

Эту ответственную задачу приняло на себя Временное Всероссийское Правительство, на Государственном Совещании в Уфе избранное и верховной властью облеченное. Единой воле этого Правительства должны быть подчинены все силы и средства управления, и дальнейшее существование нескольких областных правительств представляется ныне недопустимым.

В сознании священного для всех народов и частей России патриотического долга Сибирское Правительство, получив гарантии, что начала автономии Сибири будут восстановлены и укреплены, как только минуют трудности политического положения России, ныне во имя интересов общегосударственных постановило: в отмену декларации 4 июля 1918 года «О государственной самостоятельности Сибири» сложить с себя верховное управление и всю полноту власти на территории Сибири передать Временному Правительству Всероссийскому.

Подписали: Председатель Совета министров, министр иностранных дел Петр Вологодский, министр снабжения И. Серебренников, министр финансов И. Михайлов, управляющий делами Совета министров Г. Гинс».

Заседание 5 ноября

В здание Совета министров прибыла Директория в полном составе. Был зачитан указ о назначениях.

Всероссийское Правительство составили: Колчак, Ключников, Гаттенбергер, Серебренников, Михайлов, Зефиров, Старынкевич, Устругов, Сапожников, Шумиловский, Петров, Щукин и Краснов. Председателем остался член Директории Вологодский.

Авксентьев произносит краткую приветственную речь. Члены Директории и члены Правительства обмениваются рукопожатиями.

Начинается новая эра.

Прежнее здание Совета министров; почти все прежние деятели; девять из четырнадцати членов Совета министров вошли в него из прежнего состава; прежняя простота... Здание всегда и для всех открыто, в то время как Директория и снаружи, и внутри охраняется караулами, а между тем повеяло что-то новое, и в заседании Совета министров впервые почувствовался осенний холод.

Банкет

6 ноября в газетах была опубликована Грамота Всероссийского Правительства. В ней декларировались все те «условия», которые были предложены Директории при переговорах в Омске: прекращение деятельности всех областных правительств и областных представительных учреждений, допустимость их воссоздания в будущем только при условии точного ограничения пределов областной автономии, преемство власти и законодательства, единство армии, но сохранение областных наименований и областных отличительных знаков.

В тот же день состоялся банкет. Присутствовали многочисленные представители союзныхдержав, уже успевшие ктому времени съехаться в Омск, было много военных, много приглашенных дам и корреспондентов.

На правой стороне стола, почти в углу его, сидел одиноко адмирал Колчак. Его соседи не пришли, назначенные им места пустовали. Казалось, адмирала выделили из всех прочих и в то же время покинули.

Его проницательные черные глаза иногда озарялись ласковым и горячим блеском. Они становились тогда лучистыми и обаятельными. Адмиралом интересовались, за ним следили, он был слишком яркой фигурой на сибирском горизонте, его имя стояло рядом с именами Алексеева, Корнилова, Деникина.

Но часто адмирал опускал глаза, его длинные веки скрывали их, лицо становилось непроницаемым и угрюмо-мрачным.

И вот раздается тост: «Предлагаю выпить за наше блестящее прошлое и, надеюсь, ближайшее будущее — адмирала Колчака».

Это сказал Авксентьев.

Простая случайность. Каждый русский человек сказал бы то же. Но тост оказался вещим, и кто знает — не шевельнулось ли в душе некоторых лиц заранее обдуманное намерение, и не созрело ли тогда же в этом намерении твердое зерно скорого решения?

ГЛАВА X

ПЕРЕВОРОТ 18 НОЯБРЯ

Идея диктатуры носилась в воздухе. Ее культивировал национальный центр, ее признал и пропагандировал торгово-промышленный класс.

В этой идее было здоровое начало. Единоличная власть упрощает отношения, вносит большую определенность и ясность и вместе с тем большую устойчивость. Меняются министры, меняется политика, а глава остается тем же, и государство не испытывает тяжелых потрясений, не переживает судороги, охватывающей обыкновенно всю экономическую жизнь при каждом революционном перевороте, ставящем страну перед неизвестностью и загадочностью будущего.