Карл XII. Последний викинг. 1682-1718

Солдат русской армии.

Левенгаупт хотел было немедленно начать штурм русского лагеря, но получил от Рёншельда приказ маршировать на запад, к Будищенскому лесу, для соединения с кавалерией. Возможно, это была вторая упущенная Рёншельдом возможность победы. Психологический момент для атаки лагеря был очень благоприятный. Левенгаупт в мемуарах утверждает, что русские солдаты уже начали отходить от валов; к шведам также поступили сведения, что русские наводят понтоны через Ворсклу. Но как бы то ни было, Левенгаупт подчинился.

На этот раз осторожность Рёншельда была вызвана тем, что он неожиданно обнаружил исчезновение с поля боя трети пехоты вместе с генерал-майором Роосом и полковником Сигротом. Прошло немало времени, прежде чем ситуация прояснилась.

Дело было в том, что Роос и Сигрот, находившиеся на левом фланге, увлеклись резней во втором редуте, а когда опомнились, то увидели вокруг только поле, покрытое трупами, и остальные редуты, утопающие в клубах дыма и пыли. К тому же их колонны уменьшились наполовину, так как часть батальонов ушла вслед за Левенгауптом. Незадачливые победители не знали, что делать дальше и куда вести колонны (это лишний раз доказывает, что распоряжения Карла касались только прохождения через редуты).

Роос и Сигрот подошли к третьему редуту, перед которым в молчании стояли шведские батальоны, дважды неудачно штурмовавшие его. Сигрот повел своих далекарлийцев на приступ и сразу был ранен; все шведы, взобравшиеся на вал, погибли. Вторая атака привела к еще большим жертвам, поскольку у Рооса не было ни артиллерии, ни лестниц, а с редута на шведов обрушивался шквал огня. Повторялся штурм Веприка: картечь валила людей шеренгами; из 21 капитана Далекарлийского полка в строю осталось 4.

Упоминавшийся выше солдат Йончёпинского полка с ужасом вспоминал страшное действие русской артиллерии:

Роос, хваставшийся, что под Нарвой половина его солдат полегла на русских укреплениях, а его платье было продырявлено пулями, безучастно смотрел на гибель своего отряда: возможно, что он и теперь опирался на свой нарвский опыт или, что вероятнее, просто не знал, что делать. Наконец один лейтенант вырвал у него приказ об отступлении. Роос увел на опушку Яковецкого леса 1500 человек из 2600, с которыми начал штурм.

Солдаты русской армии.

Здесь выяснилось, что русские вновь сидят в одном из взятых шведами редутов! Левенгаупт так торопился, что не выставил там заслонов и не заклепал пушки.

В это время Карл принимал поздравления от свиты с удачным завершением первого этапа сражения (король постоянно справлялся у Рёншельда, не выходят ли русские из лагеря, чтобы дать сражение, но тот отвечал, что это невозможно, русские не могут быть столь дерзкими). Гилленкрок изъявил свои восторги по этому поводу и присовокупил:

– Дай Бог, чтобы генерал-майор Роос был здесь.

– Верно, он скоро будет здесь, – спокойно ответил король.

Около 6 часов утра Рёншельд наконец узнал о местонахождении пропавших батальонов. Он тут же приказал «добыть нам Рооса», по выражению Гилленкрока. На выручку ему был послан отряд Спарре.

О положении Рооса узнало и русское командование. Для его уничтожения были отряжены 3 пехотных полка во главе с Ренцелем и 5 драгунских полков. По пути русские натолкнулись на небольшой разведывательный отряд Шлиппенбаха, заблудившийся в Яковецком лесу перед началом сражения. Шведы были быстро рассеяны, Шлиппенбах сдал свою шпагу. Затем Ренцель с пехотой двинулся прямо на Рооса, а драгуны предприняли обход с юга, чтобы взять шведов в «клещи».

В 7 часов Роос увидел сзади русскую кавалерию, которую принял за шведскую, и выслал навстречу ей адъютанта. Тот вернулся в ужасе и застал у Рооса гонца, прибывшего от Рёншельда с требованием присоединиться к остальной армии. В это время показалась пехота Ренцеля.

Роос построил свой отряд в две линии под прямым углом друг к другу и спиной к лесу. Бой был коротким. «Все было тщетно, – пишет один шведский унтер-офицер, – острия вражеских пик вонзались в наши тела, смертельно ранив большинство из нас». Роосу удалось прорваться лишь с 300-400 шведами. Он отступил к Полтаве, где был добит вышедшим из города Келиным.

Спарре не решился пробиваться к Роосу сквозь русские полки. Он посмотрел на бойню издали и вернулся к Рёншельду с сообщением, что фельдмаршалу «незачем больше думать о Роосе», добавив, что «если Роос не может со своими шестью батальонами защитить себя от русских, то пусть убирается к черту и делает что хочет».

Рёншельд не успел обдумать странные слова Спарре. Новое известие действительно заставило его забыть о Роосе. С передовой линии доложили, что «неприятель выходит из своих укреплений».

Было 9 часов утра. Начиналась генеральная баталия.

Еще во время марша Левенгаупта на опушку Будищенского леса для соединения с кавалерией Рёншельда Петр распорядился вывести из лагеря и построить с северной и южной стороны 23 батальона, чтобы создать угрозу шведским флангам при возможном нападении на лагерь. Но Рёншельд, как мы видели, три часа провел в бездействии, выясняя судьбу батальонов Рооса. Эта передышка позволила русскому командованию привести в порядок отступившую кавалерию Боура и выработать план дальнейших действий.

После гибели отряда Рооса царь пуще всего боялся, чтобы шведы не ушли без сражения. Он говорил генералитету: «Ежели вывести все полки, то неприятель увидит все великое излишество и в бой не вступит, но пойдет на убег». Шереметев, Репнин, Боур, Волконский, Скоропадский возражали: «Надежнее иметь баталию с превосходным числом, нежели с равным», на что царь отвечал: «Победа не от множественного числа войск, но от помощи Божией и от мужества бывает, храброму и искусному вождю довольно и равного числа». Поэтому было решено оставить в лагере 6 полков и отослать к Полтаве 3 батальона – «для коммуникации». Солдаты резерва упрашивали Петра, чтобы он «повелел им быть в баталии». Царь разъяснил им: «Неприятель стоит близь леса и уже в великом страхе. Ежели вывести все полки, то не даст бою и уйдет: того ради надлежит и из прочих полков учинить убавку, дабы чрез свое умаление привлечь неприятеля к баталии».

Таким образом Петр намеренно ослаблял свои силы, чтобы добиться победы, – вещь неслыханная в военной истории!

Закончив совещание, царь и генералы вышли из шатра. Петр был одет как большинство офицеров – на нем был зеленый мундир с красными обшлагами и подкладкой, черная треуголка и высокие сапоги; на грудь через плечо была возложена голубая шелковая лента Святого Андрея Первозванного. Царь вскочил в седло своей любимой Лизетты, гнедой арабской лошади, подаренной турецким султаном, и поехал между рядами войск к воротам лагеря. Здесь проходящих солдат кропили святой водой.

Пехота строилась в две линии, заполняя промежуток между уже построенными 23 батальонами. Всего Петр предполагал использовать 42 батальона: 24 в первой линии и 18 во второй (по две шеренги в линии). Боевой порядок был очень тесный – локоть к локтю; в интервалы между батальонами поместили 55 трехфунтовых орудий (остальные полсотни пушек на всякий случай оставили в лагере на прежних позициях).

Кавалерия, построенная также в две линии, встала по флангам: на правом 45 эскадронов (9000 человек) Боура, на левом 12 эскадронов (4800 человек) Меншикова. Не участвовали в сражении казаки Скоропадского, стоявшие за Будищенским лесом, и калмыки хана Аюки, опоздавшие к началу боя.