Ольга, княгиня зимних волков

– Я себе получше нашел! – с задорной надменностью перебил Равдан. – Против моей Перепелки никакая княжна… Так ты что же – не шутишь?

– Приходи да у матери моей спроси. Как по-твоему: если твои родичи узнают, признают они меня?

– Не знаю… – Равдан, еще ошарашенный, почесал в затылке. Он не так чтобы не верил побратиму, но с такой мыслью надо было свыкнуться. – Я попробую при случае разговор завести и посмотрю, как примут. Дескать, а вот если бы сыскался родич Ведомила…

– Поговори. Ну а сам-то – поедешь со мной на Ловать за невестой?

– Поеду! – наконец решился Равдан. – Только надо побольше наших собрать. И время выбрать, когда покос и жатва кончатся. А еще лучше… – Он еще раз огляделся и понизил голос совсем до шепота: – Надо того… подумать, как бы варяжским клинкам рукояти сделать. Если у наших такие мечи будут, то нам и зоричи не страшны.

– Это ты молодец! – Лютояр ткнул его в грудь кулаком. Он почти забыл про тюк, упрятанный в овраге под буреломом. – Это надо к Бересте идти. У них есть кузня, и живут они на отшибе – там лишний глаз не увидит.

– Ну, давай! – Равдан поднялся с травы. – Косить пойду.

За последующие дни Лютояр обошел еще несколько окрестных гнезд, где жили самые надежные его товарищи из числа «зимних волков». Иные из них уже были женаты. Вызволять похищенную княжну готовы были многие, но не ранее начала зимы: кто же из дому отпустит до окончания жатвы и своза снопов? Приходилось запастись терпением. Самому Лютояру не надо было косить и жать. Он и летом целые дни проводил в лесу и на реке, ловя рыбу, подстерегая зверя и птицу.

Раньше Равдан всегда завидовал ему. В последнюю встречу Лютояр в нем прежней зависти не заметил. Друг отрочества будто разом ушел куда-то далеко, стал другим человеком, лишь внешне похожим на прежнего. И правда говорят, что свадьба хоронит прежнего человека и рождает нового. Лютояр чувствовал, что их пути отныне разошлись. Его грызла досада, ощущение потери… и еще тоска, будто зеленый лес внезапно опротивел. Ему тоже хотелось перемен. Но он не мог просто так взять и стать хозяином на своем дворе и мечтать о курочках и телушке для жены. Его «хозяйство» – вся земля смолян. На меньшем он не примирится. Он знал об этом всегда, но теперь он давно взрослый и оттягивать больше нельзя.

А потом в Свинческ опять приехал ладожский воевода.

– Его тебе боги послали! – сказала мать, которую Лютояр нередко навещал в ее избушке.

– Зачем он мне сдался? – угрюмо отозвался Лютояр.

Его не радовал приезд еще одного охотника взять за себя Сверкерову дочь.

– Мужики говорят, что жену привез.

– Какую? – воскликнул Лютояр, у которого вновь мелькнула мысль о Ведомиле.

Уж не успел ли прыткий варяг вызволить ее раньше?

– Из Полянской земли какую-то… а может, Деревлянской.

– А! И что тогда нам до нее?

– Он всех расспрашивает, не видел ли кто княжну. Если она у Зоряна, то киевский князь Ингорь будет этим очень обозлен.

– И что?

– Боги мои! – Еглута всплеснула руками. – Тебе напекло голову? Если Зорян взял Сверкерову дочь, то они оба поссорятся с Ингорем. Уже поссорились, только тот еще об этом не знает. И нужно, чтобы он узнал! А если у Сверкера выйдет ссора с Ингорем, то для нас это будет подарок судьбы! Я могу погадать и попробовать узнать, кто из них более угоден богам и удаче. Но это и неважно. Открытая вражда ослабит их обоих. Один из них одолеет другого. Но и сам будет слаб после победы. Если накрыть их вовремя, ты сядешь на скамью твоих предков, даже не слишком измаравшись в крови. Пусть варяги истребят друг друга и очистят место для тебя!

Лютояр посмотрел на мать с надеждой. То, что она говорила, было очень умно.

– Сверкер скрывает от ладожан, где его дочь…

– Он говорит, что сам не знает. Когда ладожане поедут через Ловать…

– Они сами увидят в Зорин-городке Сверкерову дочь!

– Или не увидят, если у Зоряна хватит ума ее спрятать. Поэтому Ингорь-младший должен точно знать, что Сверкерова дочь именно там, а Зорян нарушил обеты и взял знатную жену против воли Ингоря киевского.

– Как он узнает? – Лютояр подался вперед.

– Кто-нибудь ему расскажет. Но сейчас об этом знаем только мы с тобой.

– Я пойду… – Лютояр с готовностью вскочил.

Но мать остановила его движением руки:

– Нет. Ты не должен рисковать собой из-за такой мелочи. Ты – последний из Велеборовичей, ты должен остаться невредим до часа своей судьбы. Я сама пойду к нему. Нужно сперва понять, что он за человек. И правда ли он любит свою молодую жену.

– При чем здесь это?

– Потому что если он не любит ее, то, найдя дочь Сверкера, он возьмет ее себе, и наши дела станут куда хуже, чем сейчас!

Когда назавтра после полудня Еглута пришла к гостевым домам, возле тропы ее уж ждал Тормод Гнездо. Первоначально Альдин-Ингвар хотел послать отрока, но взглянул на его вытянутое, враз побледневшее от испуга лицо и понял, что придется искать человека поопытнее и посмелее.

– Я пойду! – объявил Тормод. – Не очень-то хотелось знаться с разными колдуньями, но ради нашей молодой княгини я готов встретить хоть Фенрира Волка!

Ведунья явилась в том же обычном платье, что и вчера: простая бурая юбка, такое же покрывало на плечах, белый льняной повой. Ни шкур, ни личин, ни амулетов – если бы не тяжелый взгляд, и не догадаешься, что перед тобой не простая женщина. За плечами у нее была маленькая плетеная котомка. Шла она уверенно, будто хорошо знала Свинческ и окрестности, хотя местные, заметив ее рядом с Тормодом, оглядывались с недоумением, как на незнакомую.

Альдин-Ингвар ждал гостью, сидя возле Деляны. Узнав, что к ней придет ведунья, молодая княгиня так испугалась, что и впрямь почувствовала себя нехорошо. Дружина по большей части в это время слонялась по причалам, но даже любопытные предпочли посмотреть на ведунью издалека, а в покой Альдин-Ингвар велел никого лишнего не пускать.

На краю помоста было приготовлено угощение: хлеб, творог, мед, молоко.

– Ты, должно быть, шла издалека и устала, – сказал Альдин-Ингвар, когда Тормод ввел голядку. – Не хочешь ли подкрепиться?

– Благодарю тебя, князь. – Голядка села и отломила кусочек хлеба. – Ты очень добр, боги наградят тебя.

Она поднесла хлеб к лицу и сразу учуяла на нем маленький заговор: кто-то нашептал, чтобы нечисти, нежити и носителю злых помыслов этот хлеб встал поперек горла. Усмехнувшись, Еглута прожевала хлеб, отпила молока; при этом хозяева, пристально следившие за ней, отчасти расслабились.

Потом Еглута подошла к больной. Молодая женщина невысокого роста и хрупкого сложения была бледна и следила за гостьей испуганными глазами. А хозяин, рослый и крепкий мужчина, тоже смотрел на ведунью с беспокойством и пересел поближе, когда та придвинулась к его жене.

– Почему же ты, такая молодая и красивая, лежишь здесь, будто немощная старуха? – Еглута наклонилась к ней и взяла за руку. – Что мешает тебе радовать мужа, который так печется о тебе?

– Я… – Деляна сглотнула, – я так слаба… меня мутит и болит голова…

– Но тебе хочется есть?

Еглута еще немного поговорила с ней и легко пришла к тем же выводам, что и Гостислава. Потом бросила веселый взгляд на Альдин-Ингвара:

– Недуг твоей жены, князь, пройдет еще не скоро…

– Что? – Альдин-Ингвар переменился в лице и встал. – Как это – не скоро?

– Может пройти еще месяцев семь, прежде чем она избавится от причины своей нынешней болезни. Но лечить ее не требуется – это как раз то, что нужно молодой жене. Однако я могу помочь тебе советом. Не стоит вам задерживаться здесь. Сверкер так плохо оберегал свою собственную дочь, что я могла бы предсказать ей самую печальную судьбу…

– Что ты хочешь сказать? – Альдин-Ингвар невольно придвинулся еще ближе и пристально всмотрелся в ее невозмутимое лицо. – Ты что-то знаешь о дочери Сверкера?

– Лишь птицы небесные и звери лесные видели, что случилось с ней в ночь Купалий. Они поведали мне: в ту ночь, когда русалки уходят из земного мира, дочь Сверкера покинула отцовский дом и свой род. Это случается раньше или позже со всякой девушкой. Но волки лесные видели: ее увез тот самый человек, который никак не сможет сделать ее счастливой. Этот человек не имеет права распоряжаться собой и брать знатную жену без ведома старшего над ним… твоего родича Ингоря киевского.