Привенчанная цесаревна. Анна Петровна

   — Сам Каролус не согласился уехать?

   — Где там! Ни в какую. Так вот вопреки его строжайшему запрету был созван сейм, и сейм этот решил побудить всеми средствами своего короля в Швецию вернуться и заключить мир.

   — За короля стали решать верноподданные!

   — А как иначе, государь? До скончания века воевать? Людей терять, страну разорять? Султан как узнал о решении сейма, тут же Каролуса со всяческим уважением отпустил. Вот тот через Венгрию и Германию в самый короткий срок добрался до Стральзунда.

   — С армией?

   — Какой армией, государь? Один-одинёшенек с единственным слугой. Теперь, надо полагать, уймётся.

   — Думаешь, фельдмаршал? А на мой взгляд, опять за старое примется. Не может Каролус не воевать — солдат он, настоящий солдат.

Пётр Андреевич с новостями не торопился. За версту видно, опасился, мялся. Дурных вестей всегда не любил, а тут...

   — Да уж говори, говори, Пётр Андреевич! Всё равно сказать-то придётся.

   — Не я скажу, другие выложат. Известно. Только...

   — Огорчениями не стращай. Мы сейчас морем заняты, ещё немножко…

   — Не о театре я военных действий, государь. О наследнике царевиче Алексее Петровиче.

   — И впрямь интересоваться им забыл. Чего ещё учудил Алёшка?

   — Нехорошо с принцессой, государь. Больно нехорошо.

   — Ссорятся? На принцессу не похоже.

   — Слова что — ветер один. На вороте не виснут. Рукоприкладствует Алексей Петрович. Во хмелю.

   — Пьёт?! Кто дозволил? Упреждал ведь! Опять недоглядели.

   — Собор и компания к нему вернулись, государь. Трёх лет-то будто и не бывало.

   — Говорил, гнилая кровь лопухинская всё равно аукнется.

   — Что ж, выходит, твоя правда — аукнулась.

   — С собутыльниками разберусь. А с принцессой что? Чем подлецу не угодила?

   — Прости на дерзком слове, государь, только царевичу ничем не угодишь. Заладил одно: люторка, и весь сказ. Помыкает принцессой как может. К столу не зовёт. Бывает, днями с ней не видится.

   — Вот те и воспитали наследничка. А мне в Вольфенбюттель ехать, глазами перед родственниками принцессиными светить. Ну, подлец! А дальше что?

   — По-немецки говорить перестал. Только по-русски да ещё с бранными словами. Собор да компания за животы хватаются.

   — Морды немытые! Всех в шею! Всех гнать!

   — Не говорили мы тебе, государь, думали, образумится. Сами с Алексеем Петровичем говорить пытались, куда! И нас теми же бранными словами понёс. С Гаврилы Ивановича парик содрал, потоптал весь. Буйствует.

   — Так, значит. Мало мне военных дел. С ними справляемся с божией помощью, а с одним пащенком нет. Что ты тут о рукоприкладстве говорил?

   — Да уж давно Алексей Петрович моду взял принцессу там толкнуть, когда и стукнуть. А тут прибил после попойки своей, как есть прибил. На личике синяки оставил — неловко ведь, государь.

   — Неловко! Эх, лишил бы я его немедля наследства, кабы сына имел. Кабы принцесса внука мне принесла. Внука, слышь, Пётр Андреевич! Ему письмецо напишу такое, что задумается. Принцессе подарки послать надобно подороже — пусть хоть ими утешится. С родными сношения имеет?

   — Частенько пишет.

   — Читаете?

   — А как же, государь. Письма-то грустные, но пока впрямую без жалоб. Крепится, видно.

   — И чтоб у меня ни единого словца про Алёшку не прошло. Бог даст, укорочу подлеца, приведу в веру христианскую.

Только теперь испытал настоящее счастье: его флот! Его детище! И его победы — собственными руками. Здесь-то он уже ни в чём не уступал Каролусу.

Другие могли не знать — он знал всю шведскую историю наизусть. Мечтал — также будут знать наследники, потомки. Битва при Вазе. Сражение морское, а место знаменитое. Династия Вазов царствовала целых сто лет в Швеции — в первые годы правления батюшки государя Алексея Михайловича сошла на нет. Почти столько же в Польше — в год его рождения прекратилась на польском троне.

Об этих королях есть что вспомнить. Воинственные. Храбрые, честолюбивые. Власть любили превыше всего.

И вот ведь детей все имели множество. Дочерей в девках не оставляли. А иссяк королевский род. Одно имя осталось. Зато гордое.

Каролус из того же рода. От Вазов пошёл Пфальцский дом. Первый в отделившемся роду — Карл X всего шесть лет правил. В 1660-м скончался. Его сын единственный — Карл XI на датской принцессе женился. Троих детей имел — Каролуса XII, дочерей Гедвигу-Софию и Ульрику-Элеонору. Швеции удачи не принёс. Голодали. С церковью немало король боролся, чтобы государству подчинить.

И вот теперь Каролус. Откуда воинская доблесть взялась — мальчишкой пятнадцатилетним на престол вступил. Никому подчиняться не стал. С самого начала в одного себя верил. Переоценил, видно. И то сказать, повернулась к нам лицом Фортуна, времени бы не упустить!

Отчётов из Петербурга не читал. Разве что на слух принимал. Дворцовой суматохой и вовсе интересоваться перестал. Не до них!

Цидульки всякие от Катерины. Письма от Натальи... Ничего им не понять в новой жизни, перед ним раскрывшейся. По Саймскому водному пути двинулись, с Божьей помощью.

Нейшлот — одна из самых оживлённых гаваней. Вокруг крепости Олофсборга, которую Эрик Аксельсон Тотт в год кончины государя Иоанна Васильевича IV построил.

Место выбрал преотличное — на острове. В проливе Кюренсальми. Пролив два озера соединяет — Хуакивеси и Пихлаявеси. Ключ Саволакса.

Алексашка смеётся: и как тебе, государь, имена эти даются. Будто всю жизнь только их называл. Не называл, так буду называть. И ты будешь. Потому что здесь будущее нашей державы. Да и вообще — Нейшлот это по-немецки. По-шведски — Нюслот. По-фински — Савонлинна. Так-то, Александр Данилыч! Привыкай, любезный.

Медаль «В ПАМЯТЬ СРАЖЕНИЯ ПРИ ГАНГУТЕ 27 ИЮЛЯ 1714 ГОДА». На лицевой стороне: погрудное изображение Петра I, в лавровом венке, латах и мантии, застёгнутой тройным аграфом. Надпись (по-латыни): «Пётр Алексеевич божией милостию царь Российский великий князь московский». На обороте: вид сражения между островами. Впереди фигура Победы с венком и трезубцем в руках. Надписи (по-латыни): «Первые успехи русского флота» и «Морская победа при Аландских островах 27 июля старого стиля».

О такой победе и не мечталось. Мыс Гангут. Длинный. Окружённый шхерами. На самой северной оконечности Финского залива. Маневрировать нелегко. Бой вести — того труднее.

Сам взял на себя команду русской эскадрой. Под флагом шаутбенахта Петра Михайлова.

Шведский адмирал Ватранг хотел русские галеры в гавани Твермине задержать — до Гангута одиннадцать вёрст.

Не вышло. Бой завязался отчаянный. Нашим удалось взять галер шведских шесть, один прам и два бота. Вместе с командовавшим ими контр-адмиралом Эренши льдом.

Шхеры очистили от шведов до самых Аландских островов.

И командующему дали чин адмирала. Адмирал Пётр Михайлов!

Бой отгремел. А всё остыть не удавалось. Залпы виделись. Пушки в ушах палили. Заснуть не мог. Вроде, слава тебе Господи, конца благополучно достигли. И вроде жалко — такое не повторится. Вот она удача, вот она!

   — Государь, новости из Петербурга. Принцесса Шарлотта благополучно родила. Вас можно поздравить с внучкой.

   — Опять с девочкой! Мне кажется, над моим домом тяготеет какое-то заклятие: женщины и только женщины! Ради этого не стоило женить Алёшку.

   — Но это всего лишь первый блин, ваше величество. Повторение может дать желаемого наследника. Врач сказал, что принцесса находится в добром здравии и вполне расположена к материнским обязанностям.