В тюрьме. Посмертный рассказ

Сопротивляться он не хотел и не мог.

Он пришел в себя у начальника в кабинете. Он сидел на диване, а начальник протягивал ему стакан с холодной водой. Но зубы его стучали и лязгали о стекло. И все еще пахло вином.

— Вы в состоянии говорить?

— Да… Товарищ, поймите… Нервы…

— Ну-с?

— Я был не в силах…

— Что не в силах?

— Не в силах больше терпеть… Одиночка… И все время ожидаешь расстрела…

— Какого расстрела?

Полковник Гвоздев посмотрел непонимающими глазами. Что-то больно кольнуло сердце… «Как? Неужели?.. Что же это такое?..» И он, волнуясь, начал говорить о мучительной тишине, о том, что он «живой человек».

— Поймите же, поймите, товарищ… Разве так можно?.. По чести и совести… Я… — Он закрыл руками лицо и всхлипнул. — Я извиняюсь…

Начальник поморщился. Болвана освобождают, а он… И что за глупое бегство?

Оттого, что начальник не приказал его увести, а главное, оттого, что он внимательно слушал, полковник Гвоздев снова принялся лгать, как лгал на допросах. Теперь он винил Яголковского в покушении. Он винил его в пристрастии, в высокомерии, в грубости, в нравственных пытках… И чем дальше он говорил, тем больше верил в свою правоту и тем сильнее разгоралось желание убедить и спастись.

— Только на вас… Только на вас полагаюсь, товарищ… Теперь я все расскажу… Всю правду… Я не хотел рассказывать под угрозой… А вам я все расскажу…

Полковник Гвоздев остановился и прочел в глазах начальника презрение.

И только теперь он понял, что был арестован, лгал и убил Яголковского только из-за того, что боялся сознаться в своем ничтожестве, в ничтожестве «Синего Креста».