Золотой век

Она решила не оставлять одних влюбленных.

Старая княжна мешала беседе Наташе и ее возлюбленному.

Скоро княжеский камердинер, старик Григорий Наумович, показался в дверях и почтительно проговорил, обращаясь к княжнам и Сергею Дмитриевичу.

— Его сиятельство, князь Платон Алексеевич, изволил встать и просят вас чай кушать.

VI

Князь Платон Алексеевич Полянский служил раньше в военной службе, отличался храбростью и скоро дослужился до больших чинов. Начал он свою службу еще при Петре Великом; участвовал во многих походах. Государь-труженик любил и ценил верную службу князя Полянского и жаловал его чинами, орденами и вотчинами.

В начале своей службы князь Платон Алексеевич подружился с одним небогатым офицером — дворянином Дмитрием Ивановичем Серебряковым.

Дружба между ними была самая тесная, чуть не родственная.

На службе князю Полянскому, как говорится, «повезло», он уж был полковником, а приятель его Дмитрий Серебряков находился в то время только в офицерских чинах и очутился в подчиненных у князя Полянского, своего приятеля.

Сделавшись начальником, князь не переменил своего отношения к Серебрякову; во фронте он был его начальник, подчас даже требовательный, а в частной жизни опять становился искренним его приятелем.

Князь Полянский, дослужившись до полного генеральского чина, стал заботиться о своем приятеле, представлял его к чинам; с помощью князя Дмитрий Серебряков произведен был в полковники; ему дали полк, но недолго Серебрякову пришлось служить в этом чине; он как-то зимой, на смотру сильно простудился и, прохворав недели две, скончался, оставив жену и десятилетнего сына Сергея на волю Божию и на милость царскую.

По смерти Серебрякова князь не оставлял своим вниманием и его семью; выхлопотал вдове Серебряковой солидное пособие, а маленького Сережу, сына своего приятеля, определил в корпус.

Вдова Серебрякова уехала в свою подмосковную усадьбу и стала хозяйствовать.

Несмотря на свои молодые годы, замуж она не пошла вторично, а занялась воспитанием сына.

Сергей Серебряков, окончив с успехом образование, выпущен из корпуса подпрапорщиком и, прослужив некоторое время в полку, был произведен в офицеры и, благодаря своей молодцеватости и росту, скоро был переведен в Петербург в гвардию.

Взяв продолжительный отпуск, Сергей Серебряков поспешил к своей матери порадовать ее.

Но недолго бедной вдове пришлось пожить с любимым сыном: как-то осенью, заготовляя на зиму разные овощи и соленья, оступилась с лестницы и упала в погреб, получила сотрясение мозга, отчего и умерла, не приходя в сознание.

Только что произведенный гвардейский офицер Серебряков остался теперь на белом свете одиноким; оплакав непритворными слезами свою мать и сдав управление усадьбой старику приказчику, своему бывшему крепостному, Сергей Дмитриевич уехал в Москву — в то время его полк находился в Москве.

Молодой офицер стал часто бывать в доме князя Полянского, почитая князя чуть не благодетелем, каким он был его умершему отцу, а также и себе.

В то время княжне Наташе было только лет четырнадцать, но и тогда она блистала своей красотой.

Князь Платон Алексеевич радушно принимал сына своего умершего приятеля, смотрел на него не как на чужого, а как на близкого человека.

Началась война с турками, и гвардейский полк, где служил Серебряков, выступил из Москвы на юг, к нашей границе, но в войне с турками не участвовал.

По прошествии трех лет Дмитрий Серебряков, проездом в Петербург, прожил в Москве недели две-три…

Всякий день бывал он в доме князя Полянского; самого Платона Алексеевича в то время в Москве не было, он поехал ревизовать свои многочисленные вотчины и усадьбы.

Серебрякова принимали в доме князя как близкого человека, почти как родственника.

Княжне Наталье Платоновне было тогда семнадцать лет.

Редкая красота княжны совсем очаровала молодого офицера; он влюбился в нее со всею страстью молодого сердца…

Но мог ли он, бедный, почти безродный офицер, рассчитывать на взаимность красавицы аристократки, и притом с огромным приданым.

Серебряков волей-неволей таил свою любовь в сердце.

Быть в княжеском доме, любоваться красотою княжны Натальи Платоновны — стало насущной потребностью, его блаженством.

Княжна обходилась с Серебряковым более чем ласково, по-родственному.

Несмотря на то, что не было старого князя дома, Серебрякова принимали всякий раз, как он приходил: его оставляли «запросто» обедать; старая княжна Ирина Алексеевна и княжна Наташа совершали с ним прогулки, катались за город.

Время летело как вихрь; и пришла пора Сергею Дмитриевичу ехать в Петербург; срок его краткого отпуска давно уже окончился.

Молодому гвардейцу пришлось проститься с дорогим ему княжеским домом и с княжной Натальей Платоновной. Не легко было ему это сделать.

Долг, служба призывали его в Петербург.

Серебряков уехал.

Более года прожил он в Петербурге, подыскивая случай хоть ненадолго побывать в Москве.

«Хоть бы одним глазком пришлось мне еще взглянуть на княжну, одним бы словцом с ней перемолвиться», — таково было желание влюбленного Серебрякова.

Случай быть в Москве скоро ему представился.

У Дмитрия Серебрякова умер старик дядя, родной брат его отцу, можайский помещик, и оставил ему порядочную усадьбу.

Имея такой предлог, Серебряков взял отпуск и, заняв на дорогу денег у банкира Сутерланда, поспешил в Москву; не столько тянуло его туда наследство, сколько хотелось ему увидеть княжну Наташу.

Сергей Серебряков получил командировку на Дунай, к фельдмаршалу Румянцеву-Задунайскому в штат назначался он. Поэтому Серебряков недолго пробыл в Москве и, устроив наскоро свое дело о наследстве, он с неизменным денщиком Степаном поехал в главную квартиру нашей армии.

Прежде Степан был крепостным дворовым старика Серебрякова, а потом стал служить Сергею Серебрякову, который при производстве в офицеры взял Степана с собою в качестве денщика и камердинера.

Радостным и веселым ехал в армию гвардеец Серебряков: горячо им любимая княжна Наташа дала ему слово быть его женою; он надеялся на то счастие, которое ждет его впоследствии.

«Я завоюю то счастие… Княжна будет моей женой, может, и нескоро, а все же будет… Она дала слово и не изменит ему… И старый князь поборет свою спесь и назовет меня своим зятем» — таким радужным мечтам предавался Сергей Серебряков дорогою на Дунай, сидя в дорожной повозке.

VII

Несмотря на раннее зимнее утро, императрица Екатерина Алексеевна уже встала и сидела за письменной работой в своем кабинете.

Утро было морозное, и государыня сама затопила камин, не желая беспокоить слуг.

Несколько свечей, горевших на столе, освещали как императрицу, так и ее кабинет.

На государыне надет был гарнитурный шлафрок, легкая флеровая накидка на голове.

Государыня писала и, кажется, была очень увлечена своей работой; ее перо быстро скользило по бумаге… Временем она останавливалась, тщательно прочитывала написанное и опять принималась за свою работу.

Императрица Екатерина Алексеевна очень любила писать и часто произносила такие слова:

— Я люблю писать; по-моему, нельзя прожить целый день, не написав ни строчки. Результатом ее письменной работы были целые тома ее переписки; множество критических и беллетристических, драматических произведений на русском, французском и немецком языках.

Неутомимость к труду у императрицы Екатерины Алексеевны была изумительная: между многочисленными государственными делами она находила время писать всевозможные драматические произведения и вести большую переписку с известными энциклопедистами и философами.

Тепло, уютно в большом кабинете государыни, устроенном с таким изящным комфортом и разумностью.

Всякий, кто имел счастие входить в этот кабинет, чувствовал присутствие изящной женской руки, которая так умело и так тонко распоряжалась устройством своей комнаты, местом мысли и труда. Три изящных шкапа, наполненных книгами в роскошных переплетах, украшенных императорскими гербами, составляли библиотеку государыни. Любимые ею авторы были преимущественно философы, энциклопедисты и критики: Монтескье, Вольтер, Скюдери и другие мыслители и философы наполняли библиотеку императрицы. Далее шли книги, большею частью справочные, по всем отраслям знания.