Султан и его враги. Tom 1

XXIX. Ссылка

— Мы нуждаемся в твоем совете по одному важному делу, в твоем совете и в толковании закона, — говорил султан на следующее утро Мансуру-эфенди, стоявшему перед ним в его дворце Беглербеге.

— Ваше величество сделали милость вторично упомянуть о важном деле, не удостоив меня доверием, — отвечал Шейх-уль-Ислам, — я догадываюсь о причине этого колебания! У Мансура-эфенди достаточно противников, которые осаждают ваше величество!

— Ты видишь, что противники твои не могут отклонить моего намерения, я исполняю его, я хочу дать тебе новое доказательство моего полного доверия, великий муфтий, — сказал султан Абдул-Азис, — от тебя будет зависеть, чтобы оправдать это доверие и опровергнуть доносы твоих противников.

— Служить вашему величеству верой и правдой — единственное мое стремление!

— Так слушай же, — начал султан после короткой паузы, глядя строго и озабоченно, в то время как Шейх-уль-Ислам сбоку пытливо наблюдал за своим повелителем. — Ты знаешь, что по родовому закону моего великого предка Османа после моей смерти престол должен наследовать принц Мурад, как старший в роде, а после него ближайший наследник — брат его Гамид!

— Так предписывает закон! — сказал Мансур-эфенди с поклоном.

— Высшее желание моей жизни, великий муфтий, это изменить этот несчастный закон, который служит тяжким бременем как для султанов, так и для принцев.

— Подумайте только, ваше величество, о силе древних обычаев, о внезапном, неожиданном изменении и сильном впечатлении, которое оно произведет на умы!

— Целая толпа мулл, имамов, кади и софтов не встретит это нововведение с недоверием, если ты его одобришь и найдешь закон, допускающий подобное толкование, — отвечал султан, — если же ученые будут склонны к переменам, то они будут приняты и всем моим народом.

Шейх-уль-Ислам задумался на несколько минут: это был случай показать и распространить свое могущество! Это была возможность стать необходимым султану и вытеснить наконец султаншу Валиде. Если бы он ловко принялся за дело, он мог стать победителем!

— Какой порядок престолонаследия имеет в виду ваше величество? — спросил он.

— Я имею пламенное желание оставить после себя престол моему старшему сыну Юссуфу, великий муфтий, этим, без сомнения, раз и навсегда устранится волнение и страх, опасность и надзор за принцами, повод к интригам! Я хочу дожить последние годы в тишине, а не в беспокойстве!

— Оба принца, Мурад и Гамид, знают свои права, ваше величество, — сказал Мансур-эфенди, — поэтому они не будут молчать при подобном изменении порядка престолонаследия, так как имеют и без того, на что жаловаться!

— Разве принцам есть на что жаловаться? — спросил Абдул-Азис с удивлением.

— Они прославляют милосердие и доброту вашего величества, но, с другой стороны, они терпят различные ограничения и унижения, — отвечал Шейх-уль-Ислам, — недавний арест принца Мурада, его жительство в Терапии, похожее на заключение, тягостная свита, назначаемая муширом Изетом, — все это вещи, которые вызваны не вашим величеством, по они существуют!

Султан чувствовал, против кого были направлены эти удары! Он очень хорошо знал постоянное соперничество султанши Валиде и Шейха-уль-Ислама.

— Я отменю эти постановления, — сказал султан, — мушир Изет будет уволен, пусть принцы переезжают в свои любимые дворцы, и сами выбирают себе прислугу!

— Это новое доказательство милосердия вашего величества не останется без благотворных последствий! — отвечал Шейх-уль-Ислам.

— Я немедленно дам тебе относящиеся к этому приказания, великий муфтий, — продолжал султан и подошел к письменному столу. — Я докажу, что не отказываю сыновьям моего брата в из(просьбах и желаниях!

— Касательно престолонаследия я справлюсь в законах и тогда доложу вашему величеству, — сказал Шейх-уль-Ислам, — все мои старания будут направлены на то, чтобы и впредь заслужить доверие вашего величества! Но, во всяком случае, мне кажется важным, чтобы мои противники не противодействовали мне в разносторонних трудах, которые мне предстоят!

— Я позабочусь об этом, великий муфтий, я понимаю твои слова, и лучшим доказательством моей благосклонности пусть будет то, что я принимаю их без гнева, — возразил султан, знавший очень хорошо, что Мансур-эфенди подразумевал не кого другого, как султаншу Валиде.

— Моя всенижайшая просьба, мое высшее желание — это быть удостоенным полнейшего доверия вашего величества, — продолжал Шейх-уль-Ислам, принимая письменные приказы султана относительно принцев, — приношу мою благодарность вашему величеству за эти доказательства милости и надеюсь, что они будут иметь важные последствия.

В эту минуту их разговор был прерван приходом дежурного флигель-адъютанта, который доложил о гофмаршале дворца Долма-Бахче. Султан приказал ввести его. Мансур-эфенди остался, стоя в стороне, свидетелем следующей сцены.

Гофмаршал вошел в кабинет и низко поклонился султану.

— Какое известие привело тебя сюда в такой необычный час и без предварительной просьбы об аудиенции? — спросил Абдул-Азис.

— Да всемилостивейше простит мне ваше величество мое появление, необычная причина привела меня сюда, — сказал гофмаршал с глубокой преданностью, — В эту ночь во дворце Долма-Бахче тремя офицерами вашего величества было совершено неслыханное дело!

— Значит, ты явился ко мне с доносом на этих трех офицеров?

— Увы! Долг вынуждает меня всепокорнейше донести вашему величеству о происшествии!

— Что случилось?

— Трое офицеров отважились на невероятное дело! Язык мой немеет доносить об этом вашему величеству!

— Кто эти офицеры?

— Зора-бей и Сади-бей из башибузуков и Гассан-бей, адъютант принца Юссуфа!

— Я знаю этих офицеров! Они на деле показали себя верными и отважными!

— Они неслыханным образом злоупотребили своей отважностью, и гнев вашего величества постигнет их!

— Говори, что случилось?

— Пусть ваше величество не сделает подателя этой вести ответственным за случившееся, — сказал гофмаршал, бледный от страха и волнения, — я дрожу даже при мысли о преступлении!

— Офицеры моей армии — и к тому же еще адъютант принца? Что могли они учинить? Они должны лучше всякого другого уметь отличать правое дело от проступка, а потому я "буду неумолим в своей строгости, если узнаю, что они употребили во зло свое достоинство!

— Трое офицеров осмелились прошлою ночью проникнуть во дворец Долма-Бахче!

— С каким намереньем?

— Чтобы войти в те покои вашего величества, где благочестивый лала и евнухи оберегают к Байраму жен!

Султан вскочил с места.

Мансур-эфенди с видимым удовольствием заметил впечатление, которое произвела на султана эта весть — погибли три изменившие его полку офицера, он понял это по вспыхнувшему гневу султана при этом неожиданном известии, подобного которому, конечно, еще никогда не было!

— Они хотели проникнуть в женские покои? — спросил Абдул-Азис. — Офицеры хотели отважиться проникнуть в женские покои?

— Увы! Я вынужден ответить утвердительно на вопрос вашего величества!

— Намеренье это заслуживает строжайшего наказания! Говори же! Им ведь не удалось исполнить своего намерения, это не могло им удасться, так как покои строго охраняемы.

— Тем не менее они привели в исполнение свое желание.

— Как! Они попали в женские покои?

— Да, ваше величество!

— В таком случае неверные стражи первые получат наказание, — гневно воскликнул султан, — где была стража?

— На своих местах, но капиджи не смели задержать офицеров!

— А евнухи? А ты? Где был ты?

— Я только что лег спать!

— В таком случае, ты ответишь мне головой за то, что дерзким офицерам удалось это неслыханное дело! — воскликнул султан.

— Смилуйтесь! Умоляю ваше величество о помиловании!

— А евнухи? Где были они?

— Они отлучились на минуту!

— Пусть за это бросят их в подземные тюрьмы сераля, и назначить других сторожей, ты же, под наблюдением которого находится весь дворец, сложишь немедленно маршальский жезл! Где трое офицеров?