Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство

— Может быть. Но я не из таких.

— Значит, отказываешься мне помочь? В последний раз спрашиваю.

— Нет, и закончили на этом разговор.

— Что ж, дело твое. Но скоро ты горько раскаешься. Такое выпадает раз в жизни, может больше не повториться.

«Надо уходить из лагеря, пока не поздно, — думал Евона. — Иначе он убьет меня, потому что я слишком много знаю. Сейчас он меня не трогает, потому что находится в подпитии и не дает отчета в том, что наговорил. Завтра проснется и поймет, что меня оставлять в живых нельзя. Но куда идти? Если Скрынь не соврал, то Русс сейчас разбит и погиб в схватке. Едва ли кто из его бойцов остался жив. Но все равно я пойду к нему. Если миром правит случайность, будем надеяться на нее!»

А Русс между тем с тревогой наблюдал за тем, как новые и новые силы саксов прибывают и обкладывают его со всех сторон. Здесь были и воины, и женщины, и дети, и старики, и стада скота. В походе шло целое племя. В голове Русса метались две мысли: с какими намерениями пришли саксы и как долго ждать войско Скрыня?

Саксы расположились на берегу моря. От них выехала группа воинов, направилась в сторону крепости. Славяне замерли в ожидании.

Саксы остановились, вперед вышел один, с виду военачальник, громко крикнул на родном языке:

— Приглашаю славянского предводителя на переговоры!

Русс некоторое врем помедлил, потом вылез на стену, не спеша направился к саксам; его сопровождали пять воинов, по числу сакских. Не доходя нескольких шагов, остановился.

— С кем имею честь говорить? — спросил он на германском языке.

— Я конунг племени саксов Евтарих, — ответил молодой человек.

Был он красив собою. На юношеском лице со свежим румянцем пробивался пушок бородки и усов. Одет он был в серебряную кольчугу, на широком кожаном ремне, украшенном золотыми бляхами, висели меч в красивых ножнах и сумка. На ногах его были башмаки из мягкой козьей кожи, выкрашенные в красный цвет. На плечи был накинут короткий плащ белого цвета, обрамленный красной каймой.

— Я Русс, великий князь славянских племен.

— А, Русс, наслышан, — проговорил юноша и тотчас продолжил без какого-либо перехода:

— Я веду часть нашего племени на Эльбу. Большинство переправилось, эти не успели. Тут много пожилых людей и детей. Нам надо спокойно уйти на новые земли. Но я знаю, что на берегах Эльбы стоят большие силы славян. Они подчиняются твоему командованию. Так вот я хочу договориться: ты позволяешь нам, великий князь, уйти на тот берег без помех, а мы обещаем жизнь тебе и твоему отряду.

— Нам тоже не нужны новые схватки и сражения, — ответил Русс. — Поэтому я отдам приказ своему войску не чинить препятствий вашей переправе на тот берег Лабы. Тотчас же будут посланы гонцы, они предупредят моих воинов.

Русс и Евтарих кивнули друг другу и разошлись.

Племя саксов переночевало на берегу моря и двинулось дальше, в сторону пограничной реки. Русс во главе двух сотен своих войск возвращался той же дорогой.

Вот, кажется, и все. Закончилась большая война, остатки вражеского племени уходят на запад. И последняя встреча закончилась на удивление мирно, без кровопролития, хотя все могло завершиться иначе. Кажется, надо бы радоваться, но на душе Русса было почему-то муторно и неспокойно. Что случилось, что произошло? Или не произошло? Не надо было торопиться с завершением разговора с молодым конунгом. Повести беседу о будущем, постараться наладить отношения согласия и мира. Ведь, в сущности, саксы когда-то отняли эти земли у славян, теперь они возвращены обратно. Никакой несправедливости нет. Вот это и надо было сказать Евтариху. А потом предложить заключить мир, как говорят, «на вечные времена». А он, Русс, этого не сделал, вот поэтому его мучает неудовлетворенность.

Ну хорошо, предложил бы он ему «Вечный мир», но согласился бы Евтарих? Русс вспомнил каменное лицо конунга, его горевшие ненавистью глаза и понял, что мира между германцами и славянами ждать нечего, а впереди ждет большая и длительная борьба за просторные земли, которые расстилаются по обе стороны от дороги и уходящие куда-то вдаль, за синеватую линию, где сходятся край неба и край земли.

Ближе к вечеру встретился отряд Евоны.

— Русс, ты жив! — искренне обрадовался Евона. — Разве тебе не попадалось войско Евтариха?

— Оно недавно ушло в сторону Лабы. А что такое?

— Мы думали, что ты со своими воинами погиб!

— С чего бы это? Мы мирно разминулись с саксами. Я думаю даже, что на первое время эта встреча принесет мир на наши границы.

— Ну, кому-то такой поворот очень не понравится!

И Евона поведал про замыслы Скрыня.

Русс выслушал молча, не перебивая. Потом сказал:

— Недаром говорят: на час ума не хватит, всю жизнь будешь каяться. Так случилось с Аврелием, правителем Иллирика. Ему надо было уступить воинам, вернуть деньги и закончить противостояние миром. А он уперся на своем, не смог победить жадность свою и потерял жизнь. Подобное произошло и со Скрынем. Не устоял он перед соблазном большой власти, овладела она им и толкнула на свершение глупости. Что поделаешь? Конь о четырех ногах, и то спотыкается.

— Ты думаешь, это случайность?

— Конечно, кто избавлен от ошибок?

— А как с покушением на тебя накануне праздника Купалы? Ведь это он поджидал тебя около дворца, это он направил на тебя коня. Скрынь сам в этом признался. Неужели ты его не накажешь?

— А зачем мне его наказывать? Он сам себя покарал. Как только соплеменники узнают, что он из-за своих шкурных интересов хотел погубить князя и воинов, своих братьев по оружию, от него отвернутся все, думаю, даже его родственники, и жить ему до конца дней своих в одиночестве. Какое еще более тяжкое наказание можно придумать?

Русс некоторое время молчал, потом продолжил, задумчиво глядя перед собой:

— Что Скрынь? Щепочка в бурном потоке, который вынес нас к берегам Лабы и Балтийского моря… У нас на глазах возникло мощное славянское государство, которому народ уже дает название Руссиния. Вот, друг Евона, что самое главное на сегодняшний день, а не какие-то там обиды и огорчения…