Царский выбор

Отыскав дыру в ограде, Манка пролезает в нее и почти бегом припускается в направлении невысокой избушки. Манка дважды стучит в дверь и, не дождавшись ответа, входит в темные сени. Затем она стучится в следующую дверь и сразу же открывает ее.

Манка оказывается в слабо освещенной небольшой горнице, уставленной и увешанной всеми атрибутами ремесла хозяина.

Хозяин (Федька Минкин) поднимает на нее тяжелый взгляд.

Федька.Пожаловала, наконец. Я уж думал, больше не придешь.

Манка.Жизнь заела, Феденька. Нелегкая жизнь.

Федька.Оно и видно. Не помолодела.

Манка(обиженно).Я, Феденька, уже столько ночей не сплю, другим бы так, посмотрела бы я на них.

Федька.Дело сделать не можешь, потому и к Федьке прибежала. Я уж думал, не придешь больше. А как понадобился Федька, так и прибежала.

Манка(несколько развязней).Да я же не от себя,

Феденька. Меня ведь опять на Верх позвали. С тех самых пор не звали, а вот теперь нужда случилась.

Федька(кивает).Я как узнал про царский выбор, сразу подумалось, что кто-нибудь оттуда да пожалует. (Усмехается.)Может ли такое быть, чтобы одна девица всем и каждому угодила? А уж раз тебя прислали, значит, самому-самому не угодила.

Манка.А ежели бы не я пришла, Феденька, а кто другой? Что бы ты делать стал? Неужели пособил бы?

Федька.А почему же нет? (Ухмыляется.)Дал бы свиного сала с воском перетопленного — хошь других трави, хошь сам с хлебом ешь. (Громко фыркает.)Федьку Минкина никто к судье за обман не потащит. Коли ничего не вышло, стало быть, ангел-хранитель помешал. Вот пускай ангела-хранителя и тащат к судье. (Довольно улыбается.)

Манка.Феденька, с девицей этой трудно справиться. Заговорённая она. Сильно заговорённая. Никакие чары ее не берут.

Федька.Ишь какая нашлась, чародейка-чаровница. Ты мне еще про колдовство поговори. Колдовство — одно баловство. В него только дураки верят. (Фыркает.)Потому оно их и берет. — Ты давай говори, что с тебя требуют, чего им надо.

Манка(мрачно).Надо, чтобы девица до свадьбы оказалась порченой. А свадьба на носу.

Федька.Так чего ты ждала, чего сразу не пришла? Загордилась больно, думала, без Федьки обойдешься?

Манка.Я, Феденька, не первый день… (делает паузу)работаю… Я знала, за что берусь. Говорю тебе, девица эта непростая.

Федька.Вот выставил бы я тебя за дверь за твою гордость, да только тогда Кузьма меня самого с воском и салом перетопит. — Ладно, не сердись. Это я так, для острастки.

Федька встает, подходит к одному из поставцов, вынимает маленький кувшинчик, переливает из него в крошечный глиняный сосудик, залепляет воском и отдает Манке.

Федька.Вот. Серьги, гребни, любое, что к голове. Много не мажь, едва-едва. Руки вымоешь, чтобы за голову ненароком не схватиться, а без того — не страшно.

А у тебя это затем, чтобы нитку медную травить. Ты же у нас вышивальщица знатная.

Манка.Феденька, голубчик, ты меня спасаешь. Меня этот Кузьма проклятый уже всем старым припугнул. И Годунова, дьяволица, стращает. Можно подумать, это все мне нужно, а не им.

Федька.Денег, небось, не принесла?

Манка.Какие деньги? Мне их кто дал?

Федька.Знаю, знаю, что не дали. Эти стервецы кремлевские считают, что уже тем со мной расплачиваются, что меня не трогают. Ну их в болото. — А ты, Манка, как работу исполнишь, заглядывай сюда. Авось, помолодеешь.

6. Кремль

Женская половина царского терема. Настасья Порфирьевна, принаряженная, оглядывает себя в зеркало, последний раз крестится на образа и отправляется на главную, царскую половину. Перед ней идет пожилая степенная женщина, замыкает шествие девушка-служанка, несущая в руках короб с подарками.

Горница в царских покоях.

Федора важно восседает в кресле.

Смущенная Настасья переминается перед Федорой

с ноги на ногу.

Настасья.Вот, Феодора Ивановна, пришла тебе

поклониться, здравия тебе пожелать. — Ты уж не взыщи с меня, с деревенской. Я ведь ни ступить, ни молвить не умею, а уж перед тобой и вовсе робею — ты же самого царя-батюшку нашего выпестовала.

Федора(милостиво).Да ты садись, Порфирьевна. Я тебе рада. — Нам с тобой сейчас пирожков подадут сладких и вина медового. Оно почти не хмельное, чуть крепче кваса.

Настасья(спохватываясь).А государыни-царевны и моя Евфимия Ивановна тоже поклон тебе шлют и подарки просят принять, в знак своей к тебе любви и уважения.

Произнеся заученный текст, Настасья переводит дух, затем берет из рук служанки короб, открывает его и с поклоном подносит Федоре.

Федора вежливо и равнодушно заглядывает в короб.

Федора.Передай царевнам мою благодарность. — Только зачем мне, старухе, все это нужно? Одна у меня драгоценность — государь мой ненаглядный Алексей Михайлович. И кроме его счастия мне и желать-то больше нечего. (Пауза.)Ты расскажи о себе, Порфирьевна. Кто у тебя там в деревне остался, есть ли дети свои?

Настасья.Детей у меня четверо. Уже и правнуки есть.

А муж мой, Царствие ему небесное, третий год как помер.

Федора.Я вот в Великую Смуту всю семью потеряла. Все голодной смертью померли — и братья с сестрами, и муж мой, и дите малое. И мне бы той же гибелью погибнуть, кабы не государыня Марфа, бабка царская, кабы не взяла она меня к себе в услужение. — Ты, чай, тоже те времена помнишь? Старики говорили, от сотворения мира страшнее не бывало.

Настасья.Как не помнить, матушка, как не помнить этой лютой беды! — Только у нас никто от голода не помер, ни одна душа. Барин мой покойный, Фимушкин дед, все что мог заложил да продал, сам вконец разорился, а людей своих накормил.

Федора(глядя мимо Настасьи).Значит, праведный был человек. Вот теперь по заслугам его внучка его. так высоко вознеслась. — А царские дед и бабка в ту пору сами великую нужду терпели и гонения всяческие, сначала от Годунова-супостата, потом от польского короля.

Настасья(торопливо).Мне сказывали, сказывали, Феодора Ивановна, что ты все беды с царской семьей разделяла, все силы государям нашим отдавала. И теперь тоже отдаешь.

Обе няньки выпивают по глотку вина, съедают по кусочку пирожка. — Аудиенция закончена.

Федора.Ну что ж, рада была тебя узнать,

Порфирьевна. Бог даст, получше узнаю. — Ступай, береги свою питомицу. Дай Бог здоровья и тебе, и детям твоим, и внукам, и правнукам.

7. У Яузских ворот

Во двор Корионовского дома въезжают богатые сани, запряженные тройкой лошадей. В санях восседает Евдокия Никитишна. Немногочисленная челядь Корионо-вых при виде ее падает на колени. Евдокии помогают выйти из саней, она устремляется в дом.

Маланья выходит ей навстречу и тоже опускается на колени.

Евдокия(в сердцах).Ты что, сдурела, Малашка? Ты меня впервые видишь? Мы с тобой вместе выросли.

Маланья(вся сияет).А мне в радость, Евдокия

Никитишна. Наша барышня теперь царская теща. Кому такое присниться могло? (Стоя на коленях, склоняется и целует пол.)

Евдокия.Тьфу! (Бросает ей верхнюю одежду, идет в горницу.)

В горнице.

Евдокия, Аграфена, Афанасий. Евдокия и Аграфена целуются.

Афанасий(вставая).Здравствуй, матушка Евдокия Никитишна.

Евдокия(со слезами в голосе).Петрович, ты теперь меня своей сестрой не признаёшь?

Афанасий(смущенно).Дунюшка, ведь ты меня знаешь, меня же хлебом не корми, дай только пошутить.

Евдокия.Я, видно, шутить уже разучилась. Я теперь другому учусь.

Евдокия прижимается лбом к плечу Афанасия, затем делает несколько шагов по комнате.