История Сарры, жены Авраама

— Его зовут Элиезер. Аврам выбрал его вместо сына, которого я не могу ему дать. Он приятный и умеет очаровывать. Не доверяй его глазам. Они как те фрукты, которые блестят, когда губы сохнут от солнца и жары. Но ты берешь их в рот, и они оказываются отравой.

— Почему ты так говоришь?

— Вероятно, из ревности. Так думала моя дорогая Силили. Или, может быть, я научилась различать добро и зло, невзирая на маску, под которой они скрываются.

Семь дней длился праздник в честь возвращения. Каждое утро Аврам и Мелхиседек собирались со старейшинами в черно-белом шатре. Аврам рассказывал о стране Нила и пересказывал вопросы, которые задавал ему Фараон о Всевышнем Боге. В свою очередь Мелхиседек рассказал, что дождь пролился над Ханааном так же внезапно, как прекратился. Это был невиданный доселе дождь. Произошло это в разгаре лета. Дождь пролился без грозы, обильный и спокойный, поливая жаждущую землю, и не бороздя ее оврагами. Дождь наполнял колодцы и реки всю зиму, и весна была зеленой, как раньше.

— Осенью, — обратился Мелхиседек к Авраму с вдумчивой улыбкой, — когда я увидел этот дождь, я понял, что Всевышний позаботился о тебе. Я сказал: «У Аврама и его народа все хорошо. Они скоро вернутся. Яхве готовит для них Ханаан, как готовят невесту для брачной ночи».

И все смеялись, довольные и успокоенные. Во время одной из таких бесед появился Лот и дерзко заявил, что хочет говорить с Аврамом.

Все испугались, вспомнив о его пьяном буйстве. Но Лот не был пьян, несмотря на красные глаза и неряшливую одежду. Аврам пригласил его сесть рядом с собой.

— Говори, я слушаю тебя.

— То, что я хочу тебе сказать, очень просто. Ты уже однажды довел нас до голода. Я больше не хочу испытывать на себе твое безрассудство. Я хочу жить на земле, которая будет принадлежать мне, повести туда свое стадо и тех, кто захочет пойти за мной. Только не говори, что твой бог может помешать мне. Мне нет дела до твоего бога.

Мелхиседек нахмурился. Вокруг раздался шепот неодобрения, но Аврам ответил с удивившей всех мягкостью:

— Я понимаю и одобряю тебя. Слушай меня, Лот. Ты для меня больше, чем племянник. Ты мой брат, каким мне был твой отец. В моем сердце ты занимаешь свое место и место твоего отца, Арана. Между нами не может быть споров.

— Так ты дашь мне землю, которая будет только моей?

— Да. Я одобряю твое решение. Оно полно здравого смысла. Я не только дам тебе землю, я предлагаю тебе самому выбрать пастбища для твоего стада и тех, кто станет твоей семьей. Если ты пойдешь налево, я пойду направо. Если ты пойдешь направо, я пойду налево.

Лот выпрямился, лицо его разгорелось еще сильнее. Он взглянул на каждое из смотревших на него лиц и, словно бросая вызов, объявил:

— Я беру землю, которая лежит в извилине Иордана, на восток от Салема.

— Но это самая богатая земля во всем Ханаане! — возмутился Мелхиседек. — Она орошается со всех сторон и прекрасна, как сад!

— Значит, это хороший выбор, — вмешался Аврам, улыбнувшись.

Мелхиседек еще пытался протестовать, но Аврам остановил его, встал, принял Лота в свои объятия.

— Я рад, что мой брат будет жить на такой богатой земле.

— Но подумай, Аврам! Он забирает твои лучшие земли, и его стадо составляет одну пятую часть твоего.

Аврам, продолжая держать Лота за плечи, повторил:

— Я предложил Лоту сделать свой выбор. Он сделал свой выбор, и это хорошо.

Вечером в домах Салема и в бесчисленных шатрах, разбитых вокруг города, все только и говорили о доброте Аврама. Где это видано, чтобы человек так легко уступил такое богатство. Но, поскольку ничто не позволяло считать Аврама слабым человеком, его великодушие казалось еще более очевидным. И народ еще больше восхищался им.

Это событие быстро дошло до ушей Агари, которая тут же все пересказала своей госпоже. Сара не удержалась от улыбки. Доброта Аврама тронула и ее, но ее еще больше тронуло то, что Аврам повел себя неожиданно, как когда-то, когда он забрал ее из храма в Уре, и это несколько смягчило ее гнев.

На следующее утро, когда Мелхиседек и с ним целая толпа стояли у обочины дороги, по которой Лот покидал Салем во главе своего стада и тех, кто решил последовать за ним, появилась Сара. Лот не отрывал глаз от ее красного покрывала, которое, по обыкновению, покрывало ее голову. Он словно пытался взглядом прожечь эту ткань. Может быть, Сара наконец успокоит его страдания и покажет свое лицо племяннику, который так любит ее. Сара подошла к Лоту:

— Я пришла попрощаться с тобой.

Лот молчал. Он колебался. Было больно смотреть на его искаженный болью рот, на его обезображенное пьянством лицо. Все собравшиеся следили за колебанием Лота. Сара ждала, чтобы он произнес слово, которое позволит ей обнять его.

Но она услышала лишь его хриплую пьяную насмешку;

— Кто говорит со мной из-под этого покрывала? Служанка Фараона?

Сара отступила на шаг, в груди ее вспыхнул огонь, щеки под покрывалом зарделись от оскорбления. Жестокие слова были готовы сорваться с ее губ, но тут она увидела широкую улыбку Элиезера, стоявшего рядом с Аврамом. Как он радовался в предвкушении их ссоры!

Она смолчала, повернулась спиной к Лоту и ко всем остальным и исчезла в своем шатре.

Ни от кого не укрылось, что рука Аврама не поднялась, чтобы удержать ее и рот его не открылся, чтобы окликнуть ее.

В последующие дни, когда его стада паслись на зеленых лугах, Аврам, как он делал это прежде, до голода, отправился вместе с Элиезером к горизонтам Ханаана, обходя гребни гор, спускаясь в долины, чтобы принести жертвы Яхве и призвать его имя.

Пока его не было, Сара попросила Мелхиседека дать ей повозку и несколько человек, чтобы они помогли ей поставить шатер на юге от Салема в длинной долине, заросшей теребинтовыми деревьями, цветущими лавровыми кустами, окруженную скалами с вершинами цвета охры, по которым каскадами неслись ручьи.

На вопрос Мелхиседека, не хочет ли она дождаться возвращения Аврама, чтобы не оставаться одной в таком большом пространстве, Сара ответила:

— Я уже давно одна, мир для меня не больше скорлупки моего тела. Аврам занимается своим богом, и это хорошо. Если он захочет говорить со мной, можешь сказать ему, что я в долине Хеврона. Он сможет меня найти.

Он нашел ее одну луну спустя. Он пришел днем, без Элиезера. Агарь и Сара услышали его раньше, чем он появился перед ними, потому что Аврам громко звал ее по имени:

— Сара! Сара, где ты? Сара!

Она в это время пекла лепешки с сыром и душистыми травами. Агарь спустилась по тропе, чтобы дальше видеть:

— Может быть, случилось что-то страшное, — забеспокоилась она.

Сара вглядывалась в дороги, в ближайшие рощи на берегах ручьев, которые огибали пастбища, но не видела его.

— Сара! — продолжать кричать Аврам.

— Может быть, он ранен, — предположила Агарь.

— Иди к нему навстречу, — велела Сара. — Следуй в направлении его голоса.

Пока Агарь пошла на поиски Аврама, Сара надела на голову свое красное покрывало. Она увидела Аврама, когда он вышел из оливковой рощи по дороге, ведущей к Иордану. Агарь подошла к нему. Аврам смешно жестикулировал, словно возбужденный ребенок. Когда они подошли ближе, Сара поняла, что Аврам не ранен и что не случилось ничего страшного. Он едва дышал, но в его бороде сияла широкая улыбка.

— Сара! Он говорил со мной! Яхве говорил со мной!

Он радостно рассмеялся, буйный, радостный, как молодой человек. Он хлопнул в ладони и закружился на месте.

— Он говорил со мной! Он позвал меня: «Аврам!» Я ответил: «Вот я, Всевышний. Вот я!» Я так давно этого ждал! Так давно, я обошел весь Ханаан, взывая к Нему!

И он опять стал бегать, крича, смеясь со слезами на глазах, такой же безумный, как Лот от своего пьянства. Он поймал Агарь за талию, увлек ее в танце, вызвав у служанки громкий сладострастный смех. Сара улыбнулась под своим покрывалом. Пьяный от счастья Аврам осмелел, выпустил руку служанки, схватил Сару за руку, за талию и закружился с ней, напевая мотив танца так, словно флейты сопровождали его безумное кружение. Агарь смеялась во все горло. Покрывало Сары приподнялась, края ее туники развевались, пока, наконец, Аврам, увлекая за собой Сару, споткнувшись о камень, не упал на землю.