Андрей Ярославич

А может, и потому старший брат мог перемениться как-то, что дети у него народились; наложница в тереме особом, жена венчанная… Но этих женщин Александра Андрей видал всего лишь несколько раз, и они увиделись ему глупыми и вовсе не занятными…

Войско выступило из города. Впереди — конные дружинники, за ними — пехотинцы, полки.

Андрей знал, что он — полководец отцовых дружинников. Он понимал, что полководец должен распоряжаться всеми действиями войска, но глубинная робость одолевала душу, когда он представлял себе, как отдает приказ воинам, всем или большей части, двинуться купно и кучно… А какой приказ отдаст полководец противной стороны?.. Конные дружинники в кольчугах с разрезами по бокам, остроконечные шлемы на головах, правая рука занята окованным железом щитом, у пояса в ножнах — двуострый меч, посверкивают железные наконечники копий… В чем-то они все сходны друг с другом… Андрея увлекла мысль: какие приказы будет отдавать Александр? Это очень занимало мальчика… И как применится к приказам Александра Лев?.. Андрей так ничего и не сказал Льву, но между ними сложилась словно бы негласная договоренность о том, что княжич своему пестуну вручает бразды правления дружиной…

Андрей впервые был в полном боевом доспехе, снаряжен, как лучший, отборный конник княжеской дружины. Поверх кольчуги серебряно сверкал панцирь с броней из чешуйчатых — внахлест — металлических пластин; порты из гладкой заморской — голубые полоски по белому полю — ткани заправлены были в крепкие новые кожаные сапоги. Щит был чермный — алый. И впервые Андрей должен был пустить в настоящее ратное дело свой драгоценный меч, поименованный — Полкан; меч с прекрасной серебряной обкладкой на ручке, с узорами золотыми, с клинком острым… Но из-под шлема с золоченым же узором, с вьющимися — конскому шагу в лад — филиновыми перьями глядело круглое, разрумянившееся на холоде лицо с этим выражением лихости, ребяческой недоверчивости и простодушной серьезности; и кончик носа все казался чуть вздернутым забавно. А на шлеме был медальон голубой эмали — в масть глазам солнечным небесным; и на медальоне выбито было мелко-витиевато-кириллически, буквицами выпуклыми: «Великы Архистратиже Господень Михаиле, помози рабу своему Андреи»…

Войско двигалось под плещущими, словно режущими холодный воздух, красными и голубыми стягами. Громом взвывали боевые трубы и гремели накры — бубны…

Солнце озаряет золотистую шерсть Злата — гриву, гладкий хребет; лучами ударяет в узоры золотые обитого сафьяном Андреева седла…

«…немци же и чюдь поидоша на них. Узрев же князь Олександр и новгородцы, поставиша полк на Чюдьском озере, на Узмени, у Воронея камени. И наехаша на полк немци и чюдь, и прошибошася свиньею сквозь полк. И бысть сеча ту велика немцемь и чюди… А немци ту падоша, а чюдь даша плеща; и гоняче, биша их на семи верст по леду… И паде чюди безчисла, а немец четыреста, а пятьдесят руками яша и приведоша в Новгород…»

Едва ли возможно сомнение в том, что битва, знаменовавшая дальнейшее продвижение и закрепление Рюриковичей на Севере, произошла в действительности. Остается лишь решить, где и когда. Вероятнее всего, следуя новой хронологии, сражение состоялось зимой или ранней весной, в 1241-м или в 1242 году. Впрочем, принято считать, что это произошло 5 апреля 1242 года, хотя летописные свидетельства не предоставляют нам материалов для подобной точной датировки. Самые ранние записи о битве были сделаны, вероятно, спустя пять или семь лет после того, как она произошла.

Скорее всего сражение действительно состоялось на Чудском озере, но теперь было бы крайне трудно определить, где именно. Под названием «Вороньего камня», возможно, подразумевается западная оконечность острова Городец — высокий выступ. Но едва ли битва могла произойти у его подножия, там невозможно образование сильного льда, который мог бы выдержать всадников и пехотинцев. Под «Узменем» же, вероятно, подразумевается узкий проток, соединявший Чудское и Псковское озера. Рельеф местности с тех пор очень изменился. Можно предположить, что вода в озере поднялась и затопила часть восточного берега.

Кто же с кем сражался? Помимо конной дружины Александра и малочисленного новгородского ополчения, в битве приняли участие дружинники его отца Ярослава, с которыми и был послан совсем юный Андрей. Особое же внимание следует обратить на ордынских конников, и самое важное — на ордынских пехотинцев, участие которых в сражении делало войско Александра в определенном смысле прообразом регулярной армии.

В то время как войско немецких орденцев, поддерживаемое коренными насельниками этих мест — финскими племенами — «чюдью», представляло собой классическое феодальное войско с необученным ополчением. И, как это всегда и бывает при открытом столкновении регулярной армии с феодальными дружинами, победила первая. Но закрепиться на Севере надолго русскому государству удалось лишь при Петре I, заимствовавшем в Западной Европе то самое устройство регулярной армии, развитие которой было приостановлено на Руси в Смутное время и в царствование двух первых Романовых и которую первым в Европе попытался применять и развивать гениальный ученик Орды Александр Невский…

…Если бы двенадцатилетний умный мальчик Андрей узнал, что все это так просто, ясно и логично, он наверняка обрадовался бы подобной ясности и логичности и вспомнил бы, возможно, ясность и логичность своих любимых Аристотеля и Платона. Но Андрей был очевидцем и участником события; собственные ощущения и подобающая битве скачка мыслей горячечных занимали его. И потому, взволнованный, он с самого начала обратил внимание на то, что могло показаться не таким уж и важным: на то, как плохо вооружены и одеты ордынцы. Они были в малахаях и синих кафтанах — чапанах. Лев отъехал от Андрея, и когда мальчик, привыкший видеть пестуна рядом, оглянулся невольно, увидел, как совещаются Лев и Александр; даже кони их, казалось, насторожили уши и что-то серьезное и дружественное хотели прошептать друг другу…

«Лев мой, конечно, любит меня и всегда будет держать мою сторону против Александра, но все равно Александр для него — равный ему опытный воин и полководец, а я всего лишь мальчишка, начитавшийся по прихоти монастырских книг!» — подумалось Андрею с горечью и обидой…

Вот Александр подозвал нескольких ближних своих дружинников, что-то сказал им негромко. Те выслушали и поскакали во весь опор. Приказы разнесены были словами по войску. И вот уже начали расстанавливаться всадники и пехотинцы, конные дружинники и пешие полки… Но зачем приказано расстановиться им так, а не иначе? Как это все складывается в уме Александра?

Какой это ум? Андрей впервые подумал, что ведь был в чем-то несправедлив к старшему брату… Или нет, не то чтобы несправедлив, а просто думал только об одном: как Александр относится к нему, хорошо или плохо… Да, Александр видит в нем соперника, это Андрей уж понял, не сейчас понял. Но Александр для себя знает, каким должен быть правитель — воином, полководцем, ширящим свои владения, таким, как хан Батый или древний Александр Македонский. И потому — о, Андрей понимает! — все князья, все Рюриковичи и все другие на свете князья — соперники его старшему брату. И от союзников своих старший брат ждет подчинения, союзники равные не нужны Александру… Но никогда ведь Андрей не сможет с ним тягаться в искусстве воинском, в деле полководческом; Андрей знает, что не сможет. Он будет мирным правителем — жемчужной тучей, украсит свои города белокаменными церквами… Но и такой Андрей, мирный, не соперник, — все равно соперник, все равно опасен Александру…

Андрей, увлеченный движением своих мыслей, начал ощущать, что вот-вот дойдет до сути… Но тут живое зрелище резко и яростно-ярко вторглось в его сознание…

Ветер лавиной взвил белые плащи с простыми черными крестами. И кони тоже были в железных доспехах и показались черными. И всадники под взвившимися плащами тоже были в железе — железом закрыты лица, железные руки и грудь… Это были те самые рыцари, крестоносцы!..