Андрей Ярославич

— Я тебе войско пошлю свое, — продолжал отец, — младшего твоего брата пошлю с дружиною отборной. — И добавил мягко и с легким озорством: — Андрейку, милостника своего, я тебе пошлю!..

Крепкая рука отца охватила Андрея за плечи легко и крепко.

Андрей обрадовался. Впереди — город, где ему совсем не было плохо, и битва, и… поглядеть на чужеземных воинов… Сильный и здоровый мальчик, он рад был заранее предстоящим энергическим передвижениям и действиям…

— Посылай, отец, посылай мне Андрея, — произнес Александр.

И голос его был решителен и прост, и это тоже радовало мальчика…

Ничего удивительного в том, что князь посылал двенадцатилетнего сына с войском, не было. Средневековье знавало и десятилетних полководцев и восьмилетних женихов. Но если в последнем случае приходилось дожидать, пока чрезмерно юный супруг войдет в совершенные лета и исполнит свои обязанности, то за спиной невозрастного полководца всегда стоял опытный воин, так вот и с Андреем должен был ехать его Лев…

Но отцовское сердце не унималось — тревожилось. Будь на то полная воля Феодора-Ярослава, он бы никуда не посылал своего Андрейку, все бы при себе держал, радовался бы на него… Но понимал князь, что его любимцу пора приучаться к делам воинским, к деяниям правления. И хотя и с тревожною болью, но отрывал его от сердца…

Вечером Андрей сидел с отцом и братом. Но это не было похоже на прежние беседы с отцом, когда отцовские рассказы кружили воображение мальчика не хуже повествований книжных. Теперь о делах практических велась речь. Обсуждалась предстоящая неизбежная битва с немецкими орденцами. Александр говорил о том, что сделал все для того, чтобы немцы не могли уйти от битвы — «нет, не увильнуть им!» — хвалил ордынскую конницу и вспоминал, как новгородские пешцы неожиданно хорошо показали себя на Неве…

Андрей вспомнил Мишу и улыбнулся. Зимой теперь мальчик ходил на лыжах, и это оставалось одним Из важных зимних удовольствий…

— …Следует нам держаться Орды!.. — говорил Александр.

Андрей вспомнил читанное и решил высказать сложившуюся ясно мысль:

— Отчего же следует Орды держаться? Никогда прежде не бывало над нами Орды! И держались мы, Рюриковичи, равных нам правителей земель западных! Разве не отдал Мудрый Ярослав одну свою дочь франкскому королю, другую — норвежскому Гаральду, третью — королю Унгарии? Разве не звался один из сыновей Мономаха, тот, что в Новгороде княжил, Мстислав-Феодор-Гаральд? Зачем же держаться Орды? Или от ханов ордынских учиться будем сожигать города и убивать женщин и малых детей в колыбелях?..

Голубые солнечные глаза блеснули простодушной мальчишеской лихостью…

Александр посмотрел, но не на Андрея, на отца — вопросительно.

— Он у нас книжник не хуже самого ученого римского или константинопольского монаха! — с гордостью сказал Ярослав.

— Должно ли князю, Рюриковичу, книжным учением голову забивать? Не грешно ли? Князь — не монах! Книгам — в церквах да в монастырях место, не в княжеских покоях! — проговорил Александр веско и с важностью.

Отец ободряюще положил руку на плечо младшего сына.

— И я, Александр, прежде так судил, — начал даже с некоторой беспечностью. — А теперь вот поглядываю на Андрея нашего и утешаюсь его многими красивыми познаниями. Ты возьми, наприклад [1], хотя бы своды летописные. Князь, разумеющий грамоте, сам прочитывает все, что пишут монахи в летописании; сам указать может, что и каково следует записывать…

Александр внимательно слушал отца. Андрей поглядывал и думал, что покамест его, Андреевы, слова — навроде зарукавий нарядных, пристегнешь — красиво, а по будням и без красоты сойдет. Отец вот гордится им, а слушать-то не хочет…

— Дед твой, Димитрий-Всеволод, — продолжал отец, обращаясь к Александру, — помню, говорил о предке своем, императоре византийском Алексее. Анна Комнин, дочь Алексея, о деяниях отца собственноручно написала книгу, называемую «Алексиадой»… — И повернулся к Андрею: — Имеешь ли ты книгу эту, Андрей?

— Нет! — живо откликнулся мальчик. — Нет у меня такой книги! Добудь мне ее!..

Александр покачал головой, и черный прищур его глаз напомнил Андрею прежнего Александра…

Дружинники Андрея населяли две большие избы с широкими полатями. Андрей полагал, что если эти воины теперь служат ему, стало быть, он обязан позаботиться о них, как заботится о своем коне. Но спрашивать их самих, довольны ли они, ему было неловко. Поэтому он почасту напоминал своему Льву, что воины должны быть сыты и все на них должно быть исправное. А Лев усмехался и отвечал, что за всем этим доглядывает…

Двинулись в Новгород по зимним дорогам. Андрей почти весь путь проделал не в санях, а верхом. Ехали и ночным временем. Несколько раз ночевали в деревнях по избам. Было угарно, пахло остро хлевом, свиньи и телята делили с людьми скромный кров. Дальнее детство смутно припоминалось Андрею… На возах везли рыбу, дичь, срубленные деревья для дров. На княжие и боярские дворы…

В Новгороде явился к Андрею давний его знакомец Миша, и парнишки пришли, с которыми Андрей на лыжах гонялся; выросли эти парнишки, иные вовсе возрастные сделались. Александр оставил Андрея в Новгороде и отправился в поход в Чудскую землю. Александр объявил, что младший брат остается за него. Но Андрей знал, что отец стремится окружить своего любимца всяческим бережением… Но если так пойдет, Андрея по отцовскому наказу и до битвы не допустят…

Ордынцев он повидал. Ему показалось, что его дружинники куда рослее и оружие у них покрепче.

— Ордынцы берут числом и воинской послушливостью, — сказал Лев.

Андрей подумал, что, должно быть, и горячим норовом берут. Дня не проходило без жалоб. То ордынские воины, то новгородцы жаловались на затеянные драки и полученные увечья. Когда Александр увел большую часть ордынцев с собою, полегче стало. Жалобы разбирал Лев. Как-то это так сделалось, Андрей даже и не приказывал ему. Одна лишь мысль о том, чтобы выслушивать путаные жалобы разгоряченных драчунов, была Андрею докучна. И Лев не мог об этом не знать!

Надо было дожидать Александра. В конце концов Андрей махнул рукой на свои попытки готовить дружинников к предстоящей битве. Александр увел с собою большую часть отцовского войска, но Андрееву малую дружину оставил в городе. И Андрей отдал своих воинов пестуну своему в полную волю; знает Лев, что надо делать, чтобы получше приготовить дружинников к битве.

Хотел было Андрей отправиться на лыжах, но Лев счел это опасным.

— Сейчас лучше не выбираться далеко за стены городские!

Поиски какого-либо занятия завершились тем, что засел Андрей в Юрьевом монастыре. Там нашлись греческие книги, иные — еще не читанные Андреем, иные — знакомые уже. Но сочинения Анны Комнин под названием «Алексиада» не оказалось в монастыре. Но Андрей свел дружбу с монахом, ведшим летописание новгородское, старым уже. И этот старый чернен рассказал Андрею много интересного. Он даже не помнил своего мирского имени, а только монашеское ведал имя свое — Лазарь. Это, должно быть, потому, что еще парнишкой, не старше Андрея, покинул родной Новгород на датском корабле. Самые разные, северные и восточные, страны повидал, в греческих монастырях спасался, а после вернулся на родину. Андрей узнал от него о многих книгах, записал на пергаментном листе их названия и кем писаны, когда известно это было. И все эти книги Андрей полагал непременно добыть. Он скажет отцу, пусть отец озаботится…

Но предаться всей душою своей, всем существом своим чтению, как это бывало у отца, во Владимире, Андрей ныне вовсе не мог. Ведь предстояла битва, его первая битва… Каково-то будет?..

Андрей знал, зачем Александр отправился в чудский поход. Там, на землях чудских племен, — тевтонцы. Отступая, Александр заманит рыцарей и вынудит к битве. И Александр уверен, что выиграет эту битву. Но ведь и рыцари уверены в своей победе! Все, говорят, они с ног до головы закованы в железо. Но Александр пустит на них войско, в котором главной силой явятся многочисленные и послушливые пехотинцы — пешцы… И неужели и вправду выйдут посильнее конных рыцарей, в железо закованных?.. Вот увидит Андрей… Он подумал о брате… Вроде попроще стал Александр, более не насмешничает с этой своей злостью тайной… Неужто переменился? Неужто более не видит опасности себе в Андрее? Это после того случая на торжище! Эх, понял, понял Александр, что Андрей опасен. Да Андрей и сам понял свою силу… Только вот что с этой силой делать, на что она? И чем Александру опасна?..