Заговор против маршалов. Книга 1

Тухачевский неопределенно пожал плечами. Поло­жение не позволяло оспаривать очевидные вещи. Но если отставной маршал мог честить почем зря и воен­ного министра, и самого премьера, то для него, замнаркома, публичная критика Ворошилова исключалась напрочь. Одно дело — спорить в Военном совете, дру­гое — здесь, на виду у всей Европы, да еще со стеног­рафистами за спиной.

Выручил Уборевич.

—      

Пока мы, солдаты, не договоримся между собой, порядка не будет,— пошутил он, поправляя пенсне.— Авиация в будущей войне предстанет настолько гроз­ной силой, что в военном отношении такой город, как Минск и даже Смоленск, защитить не удастся. Следует отдать себе полный отчет. Где взять такое количество истребителей или зенитных орудий, чтобы на всем гори­зонте не пробился отряд быстроходов, бомбометчиков? Поэтому оборонять большие города и пункты сосредо­точения будет неимоверно трудно. Наша задача — как можно скорее создать могучий воздушный флот. В этом году мы постараемся удвоить количество летчиков в спортивных аэроклубах.

—     

Удвоить от какого числа?

—      

К сожалению, я не располагаю точными цифра­ми, но у нас в стране летчики окружены всеобщей любовью.

—     

Как вам нравятся наши пилоты?

—      

Они выше всяких похвал,— твердо сказал Убо­ревич.— И самолеты хорошие. Нам есть чему поучить­ся друг у друга.

—      

А вам не кажется, что, подписав договор, наши министры невольно подтолкнули Германию на путь безудержных вооружений? Немцы — не сумасшедшие. Они не могут хотеть войны. Господин Гитлер не раз заяв­лял, что Германия не имеет никаких агрессивных при­тязаний к Франции и западным соседям.

—     

Из Берлина долетают разные голоса,— осторож­но возразил Тухачевский.— Но любому здравомысля­щему человеку должно быть ясно, что военные планы Германии направлены не только против СССР. В этом вопросе у нас не было разногласий с вашими коллегами, господин маршал. Насколько я понял, и господин Фланден серьезно озабочен безопасностью многих европейских границ. Антисоветское острие является удобной ширмой для прикрытия реваншистских намерений и на западе, и на юге. Я имею в виду Польшу, Чехословакию, Австрию. Помимо всего прочего, нельзя отрицать, что Германии нужна французская руда. Ей необходимо и расширение морской базы. Опыт прошлой войны со всей очевидностью показал, что без прочного обладания бель­гийскими портами и северными портами Франции невозможно построить морское могущество Германии.

—     

В бельгийском генштабе придерживаются сход­ной позиции,— как бы вскользь уронил Уборевич.

—      

Вопрос в том, насколько достижимы в современ­ных условиях цели возможного противника. В прошлую войну ни одна из стран не располагала такой системой долговременных укреплений, как «Линия Мажино»... Однако мы рискуем увязнуть в политических спорах. Армии должны стоять вне политики. Мы могли бы сотрудничать ради европейского мира лишь при усло­вии, что агенты Коминтерна перестанут разлагать нашу армию. Пусть перенесут свою деятельность в соседнюю страну, как остроумно предложил маршал Тухачевский.

Прояснив интересующие его вопросы, Петэн вновь вернулся к навязчивой и, по сути, тупиковой идее. Но если в начале встречи она выставлялась в качестве пред­варительного условия, то под занавес акценты явно сместились.

—      

Все-таки вы сдвинули его! — оценил переговоры Потемкин.— Героический ореол, окружающий этого ма­терого и тупого реакционера, превратился в серьез­ный политический фактор. Стыд и позор.

—     

Вспомните Гришку Распутина,— улыбнулся Ми­хаил Николаевич.

—      

Пожалуй, вы правы, есть определенное сходство. В общей, так сказать, атмосфере. Ничтожества у госу­дарственного руля, раскол общества, ощущение над­вигающегося апокалипсиса...

Вечером радио сообщило о победе депутатов от На­родного фронта в Испании.

На другой день, во время официального завтрака, Тухачевский уловил некоторые перемены в поведении французских гостей. Внутренняя зажатость ощущалась не столько в речах, по обыкновению любезных и глад­ких, сколько в коротких репликах, которыми обменива­лись соседи по столу. Испанские новости практически не обсуждались.

Когда Уборевич спросил начальника кабинета военного министра генерала Менара о возможных пос­ледствиях выборов, тот отделался старинной послови­цей: «Мир дрожит, когда шевелится Испания».

Ответом было настороженное молчание.

— Можно не сомневаться в лояльности армии конституционному правительству,— авторитетным то­ном заявил полковник Гоше, помощник начальника Второго бюро. Он уже знал, что лидер тайной хунты генерал Санхурхо вновь вылетел на военном самолете в Берлин.

А вообще, как отметила светская хроника, завтрак прошел в атмосфере сердечности.

Поблагодарив за прием, Морис Гюстав Гамелен вы­разил надежду на скорейшее разрешение парламентс­ких прений.

Полковник Кирилов постарался дословно перевести краткое высказывание начальника генерального штаба, замещавшего по традиции председателя Верховного со­вета обороны Французской республики.

18

1.    

СС — это избранный с определенной точки зре­ния союз нордически запрограммированных мужчин.

2.    

Согласно национал-социалистическому мировоз­зрению и в сознании того, что будущее нашего народа за­висит от отбора и от сохранения расово- и наследствен­но-здоровой чистой крови, я ввожу... для всех нежена­тых членов СС разрешение на брак.

3.    

Цель, к которой мы все стремимся,— это созда­ние наследственно-здоровых, ценных родов немецки запрограммированного типа.

4.    

Разрешение на брак будет или не будет даваться, только исходя из принципа наследственного здоровья.

5.    

Каждый эсэсовец, намеревающийся жениться, должен отныне получить разрешение на брак от рейхсфюрера СС.

6.    

Эсэсовцы, которые, несмотря на неполучение раз­решения на брак, все же женятся, вычеркиваются из списков СС, они могут и сами выйти из рядов СС.

7.    

Соответствующая обработка заявлений с прось­бами разрешения на брак является прерогативой ве­домств по расовым вопросам СС.

8.    

Ведомство по расовым вопросам СС ведет «родос­ловную книгу СС», в которую вносятся семьи родствен­ников эсэсовцев после выдачи разрешения на брак или положительного ответа на заявление с просьбой же­ниться.

9.    

Рейхсфюрер СС, руководитель расового ведомства и референты этого ведомства клятвенно обещают не разглашать секретов, связанных с вышеизложенным.

10.    

СС ясно, что благодаря этому приказу они сде­лали шаг, имеющий огромное значение. Всякие насмеш­ки, издевки и превратные толкования нас не трогают, будущее принадлежит нам.

Рейхсфюрер СС Г. Гиммлер

Аппарат «черного ордена» трясло в лихорадке чис­ток. Приказ, подписанный «Кайзером Генрихом» на закате «Веймарской плутократии», обрастал добавле­ниями, ужесточавшими отбор. К концу минувшего года из охранных отрядов было исключено шестьдесят ты­сяч членов.

Отныне каждый эсэсман обязывался представить справку об арийской принадлежности предков, начиная с 1800 года. Для командиров степень чистоты повыша­лась на два поколения — с 1750 года. Новая элита ни в чем не желала уступать титулованному дворянству.

Фюреры с офицерскими «квадратиками» и гене­ральскими «листиками» уподобились прилежным ар­хивариусам. Вздымая вековую пыль, часами листали пергаметные страницы древних актов, рылись в церков­ноприходских книгах, мусолили гербовые свитки. Каж­дому понадобилось генеалогическое древо. Поиски кор­ней нередко приводили на кладбище. Запись о похорон­ном обряде позволяла сделать кое-какие выводы, нев­зирая на несовместность понятий раса и религия. Дух, свобода воли и прочие неуловимые вещи принадле­жали скорее к области метафизики. И только кровь была священной и одновременно вещностно-осязаемой субс­танцией. Мистическая кровь предков! Сквозь поваленные доски она давно ушла в землю, соединилась с почвенной стихией. Для справки годились разве что пожел­тевшие кости. Форма черепа считалась надежнейшим расовым признаком. Головы вымеряли по всей стране. Песня, которую тонким дискантом затягивали под бара­банный бой умытые мальчики с кинжалом «гитлерюгенда» на бедре, наполнилась обновленным содер­жанием.