Заговор красного бонапарта

Война, очевидно, так или иначе, неизбежна. Германия и Польша вооружались лихорадочным темпом. А готовое оружие имеет необычайную способность начинать, наконец, стрелять почти само собой. Причины для выстрелов изобретаются дипломатией уже потом… Сталин совсем не был против войны. Почему бы не распространить свою власть на всю Европу. Но Европа в 1920 году отбила первую вылазку воинствующего большевизма. Европа 1930-32 годов была страшно слаба. Ее сердце — Германия находилась накануне революции. Но тогда как раз Советский Союз, из-за перегибов в коллективизации, из-за «головокружения от успехов» [29] был сам неспособен на удар… Момент прошел. Германия выправилась и теперь стояла не только защитным валом перед Европой против большевизма, но и сама могла перейти в атаку. Гитлер, вооружавший страну по последним образцам военной техники, готовился к удару. Задыхаясь на своих песчаных полях, лишенная колоний, поднявшаяся после поражения и унижения страна, пристально смотрела на богатый восток. Drang nach Osten опять чувствовалось в воздухе. Вместо масла готовились пушки… Правда, в СССР военная, подготовка не отставала от германской. Тухачевский делал громадные и успешные усилия, чтобы довести Красную армию до предела ее силы. Какой ценой страна платила за эту подготовку — Сталину было безразлично. Пусть стонала Россия от переселения народов на восток, в Сибирь, Приморье, Туркестан. Пусть широким, кровавым. ковром покрыли концлагери весь север и восток России. Ничего! Нужно было во что бы то ни стало отодвинуть от запада и перенести на восток центры управления и индустрии страны. И насильно передвигать население к востоку. В этом состояла главная стратегическая подготовка к будущей неизбежной стычке…

Вся эта гигантская подготовка велась в СССР непрерывно, — но скрытно и тайно. Гитлер готовился, бряцал оружием и угрожал. Сталин тоже готовился, но в упрямом молчании. А если не молчал, то официально высказывал мысли, которые старые партийцы встречали с плохо скрытой, веселой усмешкой. Так, недавно он дал интервью американскому журналисту Ховарду и когда тот неожиданно спросил у Сталина насчет его намерения поднять мировую революцию, последний сделал «искренне наивное» лицо.

— Какую такую «мировую революцию»?

Американец даже смутился от подобной наглости.

— Помилуйте, мистер Сталин. Да ведь весь мир считает, что вашей задачей является установление мирового коммунизма путем революции во всех странах.

Еще более «удивленным» стало лицо красного диктатора.

— Откуда взялось такое странное мнение? Тут явное недоразумение. Наш Советский Союз думает только об устроении своей жизни и никогда не помышляет вмешиваться в дела других стран. Все басни о том, что мы стремимся к какой-то мировой революции — ничто иное, как фантазия наших врагов…

Сталин пыхнул трубкой и довольно крякнул, когда вспомнил огорошенное лицо американца и потом оживленные комментарии мировой прессы. Он прекрасно понимал, что для коммунистической и сочувствующей СССР прессы во всем мире подобного рода заявления — прекрасный пропагандный материал, и что нехитрые мозги среднего иностранца будут окончательно вывихнуты этим сенсационным утверждением.

Ну, конечно, таких людей, как Гитлер и Муссолини, всякими интервью не провести. И все равно — так или иначе, рано или поздно — война неизбежна. «Длительное сосуществование коммунизма и капитализма невозможно», — сказал еще Ленин. Но теперь вместо дряблых демократий выросла новая сила фашизма и национал-социализма. И эта сила смертельный враг… Да, война… Но если она вспыхнет, — не будет ли она грозить лично Сталину, пожалуй, даже в большей степени, чем самой стране? Боевые действия неизбежно выдвинут вперед военные потребности и руководителей армии. Потребуется напряжение всей страны, возбуждение в ней инстинктов патриотизма, неизбежные политические уступки, смягчение режима террора, выдвижение новых людей и пр. и пр. Если теперь Сталин в виде войск НКВД имеет внутреннюю армию, то ведь при вспышке серьезной войны нельзя будет оставлять в тылу массу хорошо откормленных преторианцев. Да и та, настоящая армия будет не в пример сильнее… И вот тогда — не появится ли у кого-либо из облеченных новой властью полководцев простая и ясная мысль: «А зачем, в сущности, нам теперь сам Сталин? Не будет ли без него победа проще и скорее достигнута»?.. Не найдутся ли в Красной армии, как в революционных армиях Великой французской революции, свои кандидаты в Бонапарты, которые, имея в руках военную силу, попытаются в первую же очередь избавиться от него, Сталина, пока что держащего теперь их в своем подчинении?

Мысль была проста и логична. Сталин опять зажег потухшую трубку и перебрал в памяти теперешних кандидатов в Бонапарты.

Ворошилов, когда-то отчаянный партизан, бесшабашная душа. Теперь он и староват, да и простоват для Бонапарта. Да и сам, конечно, понимает, что ему не под силу одному справиться с большой порцией власти. Он добился всего, чего хотела его простая душа: денег, власти, мягкой постели, красивых женщин… Чего ему еще?.. Тимошенко? Ну, этот еще менее опасен. Полуграмотный простецкий участник гражданской войны, выдвинувшийся только благодаря Сталину. Нет, не из такого теста лепятся Бонапарты! Пусть Бонапарты подобны молнии — их увидишь только в момент удара, но и для молнии нужна атмосфера бури, грозы… Нет не Тимошенко опасен… Жуков? Офицер военного времени, хороший способный солдат. Этот уже более опасен, но нет у него ореола ни в армии, ни в партии. Хороший служака… но политический вождь? Вряд ли! Нет у него тонкости и уменья лавировать. Его можно «выдвинуть» и потом — «задвинуть» во время. Жуков может подумать о перевороте, но теперь он о нем не думает… И сам не додумается… Буденный? Этот вот более опасен, хотя бы по одному тому, что несомненно любим в армии. За этим пойдут, куда бы он ни позвал. Но может ли позвать куда-либо этот бывший вахмистр с жгучими усами? Сам — нет… Он может быть страшен только под влиянием кого-либо другого. Он исполнитель, не более. Ну, кто дальше? Тухачевский?.. Да…

По своему методу, Сталин представил себе линию поведения Тухачевского в случае войны. Маршал уже теперь имел крупную и, главное, серьезную популярность в армии. Он — единственный и несомненный кандидат в главнокомандующие. Во время войны он перенесет свое место пребывания в ставку и там, разумеется, сумеет обезопасить себя от длинных рук Ежова. А затем? В случае неудачи, он обвинит перед армией Сталина в «перегибах» и ошибках. А в случае удачи — зачем ему Сталин вообще?.. Обладая военной властью и непосредственной возможностью найти себе преданных людей — почему бы ему не предпринять взрыв против Кремля, — скажем, арестовать Салина где-либо на фронте или даже в самом Кремле?.. И, конечно, ликвидировать… Да и сам противник — во всех случаях — станет вести переговоры с непосредственным руководителем армии и уж, конечно, поставит первым же условием «низложение Сталина»… Все это так ясно и логично. Только дурак не следовал бы такому плану. А Тухачевский никак не дурак и очень честолюбив. Да, конечно, в армии самыми опасными являются такие вот бывшие гвардейские офицеры, несмотря на их партийные билеты…

«Партийный билет»? Сталин насмешливо хмыкнул. Уж он-то хорошо понимал, что не идеологические причины привлекли Тухачевского в партию. Для этого честолюбца партбилет был только ступенькой в его карьере красного полководца. Если бы, по случайности, этот гвардейский поручик попал к белым и ему там дали бы ход — он также беспощадно бил бы красных, как это делал со своими сотоварищами по императорской армии… Да, такие вот беспринципные люди наиболее опасны в периоды неустойчивости и опасности. Лучше заранее от них избавиться. Хотя прошлое Тухачевского и безукоризненное, но… «береженого и Бог бережет!» Тухачевский несомненно ценный человек. Но… лучше не рисковать. В случае войны, если даже не хватит знающих полководцев — отступать, готовить новые кадры «своих» людей. А Тухачевский?.. Нет на свете незаменимых людей! Один из лучших главнокомандующих в истории мира был журналист Троцкий… Да, нужно действовать!