Столетняя война (ЛП)

Миссия церкви провалилась. Лучники надели тетивы на луки. Солнце почти поднялось над горизонтом, и небо наполнилось бледным светом.

- Оставайтесь в строю! Не покидайте строй! Слышите меня? Оставайтесь в строю!

У подножия холма, подле реки, там, где ещё держались ночные тени, первые повозки тронулись к броду.

Потому что армия пыталась сбежать.

Часть четвёртая: Битва

Глава четырнадцатая

Оси визжали, как свиньи, которых режут с наступлением зимы. Телеги, подводы и повозки, ни одна не похожа на другую, покачиваясь, двигались по неровной дороге, что вела вдоль северного берега реки.

Большинство было нагружено доверху, но невозможно было сказать чем, потому что груз закрывала грубая ткань.

- Добыча, - сказал Сэм неодобрительно.

- Интересно, сколько монастырей, замков и церквей пошло на то, чтобы нагрузить эту большую подводу, - произнес Томас, наблюдая, как первая повозка вкатилась в брод.

Ее тянули четыре крупные лошади, и к его облегчению, громоздкая повозка спокойно пересекла реку, вода едва достигала ее осей.

- Это не просто добыча, отобранная у богачей, - сказал Сэм, - они забирают всё! Косы, бороны, серпы и даже котелки. Я бы не возражал, если бы они обирали богачей, но они берут всё, что сделано из металла.

Всадник с эмблемой графа Уорика, золотым львом, пришпорил коня, проскакав вдоль телег и повод.

- Быстрее! - прокричал он.

- Матерь Божья! - с отвращением произнес Сэм, - несчастные ублюдки не могут передвигаться быстрее!

Возницам приходилось поворачивать свои телеги в сторону брода, для больших повозок место было крайне неудобным.

- Они сделают это медленно, но верно.

Рядом с повозками шагали многочисленные женщины и дети. Это был обоз, сопровождающий любую армию. Одной длинной поводой правила женщина.

Она восседала наверху, шляпа на ее голове с буйной каштановой шевелюрой выглядела как маленький птенчик в огромном гнезде. Рядом находились двое мальчуганов, один держал деревянный меч, а другой цеплялся за широкие юбки матери.

Ее повозка была нагружена добычей и украшена лентами всех цветов радуги. Она улыбнулась Томасу и Сэму.

- Он думает, что проклятые французишки придут за нами! - сказала она, кивнув головой в сторону всадника.

Она взмахнула хлыстом над одной из ведущих лошадей, и повозка въехала в брод.

- Вперед, вперед! - прикрикнула она. - Смотрите не отстаньте, ребятки, - весело бросила она лучникам Томаса, а потом дернула поводья, так что четыре лошади почувствовали их на своей шее и потянули повозку на дальний берег.

Некоторые женщины с детьми ехали в пустых повозках, предназначенных для провизии и фуража, все это было съедено, а другие телеги везли лишь пустые бочки, в которых кожаные пластины раньше удерживали стрелы, чтобы их перья не сломались.

Таких повозок было множество, и эти бочки напомнили Томасу о побеге из Монпелье.

- Продолжайте двигаться! - прокричал всадник. Он нервно посмотрел через плечо, вглядываясь в северном направлении, на поднимающуюся вверх долину, что лежала между удерживаемым англичанами холмом и полем Александра.

Томас посмотрел в том направлении и увидел, как перемещаются знамена на английском холме. Они двигались в его сторону, просто разноцветное мерцание на вершине. То были люди графа Уорика, отправляющиеся на охрану реки.

Значит, отступление началось. Горн не прозвучал, никаких семи протяжных нот, возвещающих о перемирии. Вместо этого будет переправа через реку, и, как предположил Томас, длинный день, во время которого нужно удерживать французов и не дать им помешать переправе.

- Не тяните время, черт возьми! - прокричал всадник. Его раздражение вызвала тяжело нагруженная телега, остановившаяся там, где дорога поворачивала, поэтому он подъехал к двум тягловым лошадям и хлопнул одну из них по крупу мечом плашмя.

Лошадь запаниковала, попыталась встать на дыбы, но ей помешала сбруя. Она повернула направо, потянув за собой и вторую лошадь, и обе пустились вскачь, возница натянул поводья, но телега подпрыгнула на дороге, лошади попытались свернуть в сторону от реки, и повозка медленно опрокинулась на обочине.

Лошади заржали. Это была катастрофа, потому что вся повозка завалилась набок, перегородив брод. Награбленные котелки со звоном рассыпались по болоту.

- Иисусе! - запаниковал всадник, который и был причиной всех этих бед.

Лишь две дюжины повозок успели переправиться через Миоссон, и по меньшей мере в два раза больше телег теперь сгрудились не на том берегу.

- Иисусе! - отозвался Сэм. Не потому что перевернулась телега, а потому что в поле зрения появилось больше знамен. Только эти знамена находились не на холме.

Они были в лесистой долине между холмами, все еще погруженной в тень, поскольку лучи солнца пока не коснулись ее, под деревьями развевались флаги, а под флагами находились всадники. Много всадников.

Направляющихся к реке.

Маршал д'Одрам и лорд Дуглас вели свою тяжелую кавалерию, чьей задачей было сокрушить лучников на левом фланге английской армии.

Их было триста двадцать человек, все известные и опытные воины, которые могли себе позволить расходы на доспехи для лошадей, способные выдержать удары английских стрел.

Морды коней защищали шафроны - металлические латы с прорезями для глаз, а грудь закрывали кожаные доспехи, кольчуги и даже сталь. Эти доспехи замедляли ход лошадей, зато делали их почти неуязвимыми.

Д'Одрам и Дуглас рассчитывали пересечь долину и атаковать, поднявшись по пологому холму в сторону леса Нуайе, а потом обогнуть край защищающей врага изгороди и ударить по его войскам.

Они повели своих отяжелевших лошадей через долину и вверх по склону, веря, что доспехи защитят животных.

Обогнув изгородь, они собирались пришпорить коней, пустив их галопом, и врезаться в группу английских лучников, которых ожидали там обнаружить.

Может, тысячу лучников? И огромные боевые кони внесут их вглубь этой обратившейся в панику массы, падающей под ударами мечей и топоров.

Уничтожить лучников, заставить их сбежать с поля боя, а потом всадники вернутся обратно в ряды французов, спешатся, снимут шпоры и присоединятся к основной атаке, которая в пешем строю вонзится в центр английской армии.

Таков был замысел битвы, использовать тяжелую кавалерию, чтобы сокрушить английских лучников, а потом перерезать латников, но когда д'Одрам и лорд Дуглас вели своих людей по бровке западного холма, они увидели верхушки английских знамен за изгородью, и эти знамена двигались на юг.

- Что делают эти ублюдки? - спросил д'Одрам, не обращаясь ни к кому конкретно.

- Сбегают, - тем не менее ответил Дуглас.

Горизонт на востоке был залит лучами восходящего солнца, а лес темнел на фоне этого яркого света, но перед деревьями можно было различить знамена.

Там была дюжина флагов, и все двигались на юг, и д'Одрам посмотрел в ту сторону и заметил проблеск водной глади в глубине долины.

- Ублюдки переправляются через реку! - воскликнул он.

- Они убегают, - повторил Дуглас.

Маршал д'Одрам колебался. Ему было пятьдесят, и почти всю свою сознательную жизнь он был солдатом. Он дрался в Шотландии, где научился убивать англичан, а потом в Бретани, Нормандии и Кале.

Он знал, какова война, и колебался не потому, что его страшило происходящее, а потому что знал, что план битвы может измениться.

Если они атакуют дальний холм, нацеливаясь в то место, где, как они предполагали, находится левый фланг англичан, то обнаружат там латников, а не лучников, а его рыцари получили приказ уничтожить ненавистных лучников врага. Так где же лучники?

- Там внизу брод, - произнес один из воинов, указывая на поблескивающую реку.

- Ты в этом уверен?