Гай Юлий Цезарь

В то время, когда я познакомился с Крассом, он внимательно следил за событиями в Испании и всё ещё не определил своей чёткой линии в политике. Он лишь постоянно предпринимал не очень удачные попытки заработать себе популярность среди представителей всех классов. У него были финансовые интересы практически везде, но самый большой интерес для него представлял Восток. Именно по этой причине я во второй раз отправился в Азию.

До нас дошли новости, что мой старый друг, царь Никомед, умирает, и, по слухам, он собирался завещать своё царство римскому народу. Конечно, подобная перспектива вызвала живой интерес среди римских финансистов, и у Красса в том числе. Он, как обычно, был одним из первых, кто понял, что здесь можно получить значительную выгоду. Красс считал, что я обладаю некоторым влиянием на царя, и тут же предложил мне отправиться на Восток и получить от Никомеда некоторые концессии в Вифинии, которым он придавал особое значение. Так как моя миссия должна была оставаться в секрете, то я представил дело так, будто собирался отправиться на остров Родос, чтобы брать уроки красноречия у знаменитого ритора Аполлония Молона, который недавно обучал Цицерона. Я сделал вид, что мои неудачи в суде убедили меня в необходимости продолжать обучение, хотя в действительности эти неудачи лишь повысили мою репутацию. Люди поверили в эту историю, и впоследствии события развернулись так, что они оказались правы, поскольку обстоятельства помешали мне добраться до Вифинии вовремя.

Едва мы отошли от азиатского побережья и стали приближаться к небольшому острову Фармакусса, как мой корабль заметили и захватили киликийские пираты. Это полностью разрушило все мои планы. Не осталось никаких сомнений в том, что я буду пленником по крайней мере месяц, пока не будут собраны деньги на выкуп, и, эта неизбежная задержка должна была стоить мне всего того, что я надеялся получить в Вифинии. Кроме того, эти разбойники были самыми кровожадными злодеями в мире и вполне могли убить пленника, если по каким-либо причинам им срочно пришлось бы покидать свою базу или если бы они заподозрили, что выкуп не будет внесён.

Я заметил, что когда человек подвергается опасности со стороны более грубых людей, будь то римляне или варвары, то лучший способ поведения, который можно выбрать в данной ситуации, — это весёлая непринуждённость в сочетании с презрением. Очень важно, чтобы они почувствовали ваше превосходство и поняли, что вы абсолютно не боитесь их. Итак, в этой ситуации, когда глава пиратов сообщил мне, что за меня назначен выкуп в размере двадцати талантов, я рассмеялся и сказал им, что они, вероятно, абсолютно ничего не знают о Риме и о моём социальном положении там, если считают, что мои друзья не смогут заплатить сумму куда больше этой. Я предложил им поднять сумму выкупа до пятидесяти талантов и потребовал, чтобы до тех пор, пока деньги не придут, мне предоставили удобное место для жизни и относились бы ко мне с подобающим уважением. Реакция пиратов на эту речь была как раз такой, какую я ожидал. Их рассмешило то, что, по их мнению, было лишь мальчишечьим хвастовством, но они восхищались мною за то, что я не боялся их. Разбойники были потрясены тем, что я потребовал увеличить сумму выкупа. Вскоре я увидел, что они стали относиться ко мне не только как к объекту насмешек, но и как к человеку, заслуживающему их уважения.

Я, конечно, не мог попросить их отпустить меня, но во всех других вопросах я настаивал на том, чтобы поступать по-своему, и они тут же мне уступали. Я понял, что моя вынужденная задержка на островах, по всей вероятности, окажется продолжительной (мне пришлось оставаться там почти сорок дней), и решил с пользой провести это время. Эти пираты были жестокими, необразованными людьми. Когда они не занимались грабежом, то предавались безделью. Целыми днями они могли лишь есть, пить и валяться на палубе под солнцем, рассказывая друг другу бесконечные истории о своих похождениях или до ночи распевать хриплыми голосами жалостливые песни. За короткое время мне удалось хотя бы немного изменить их манеры. Я организовал регулярные спортивные состязания, которые устраивались два или три раза в неделю. Так как я сам принимал в них участие и даже часто побеждал, то скоро почувствовал, что ко мне относятся скорее как к лидеру, а не как к пленнику. Большую часть времени при мне были лишь мой врач и один или двое слуг. Все остальные отправились на материк, чтобы собрать деньги в Милете и других греческих городах для внесения выкупа. Я не мог наслаждаться прелестями интеллектуальной беседы, и потому мне пришлось довольствоваться малым. Я часто собирал пиратов и оттачивал своё красноречие, обращаясь к ним с речами на заданные темы, которые в то время были популярны в школах риторики. Кроме того, в то время я писал много стихов и устраивал поэтические вечера, на которых я читал свои опусы, или же, если это было драматическое произведение, играл ведущую роль, а мой врач читал остальные. Я обнаружил, что пираты были абсолютно не в состоянии оценить стиль, а многие даже не могли участвовать в дискуссиях. Я часто выходил из себя, когда во время моих речей некоторые из них начинали смеяться над какой-либо строкой моего стихотворения, которая должна была звучать с особым пафосом. Я часто называл их тупицами, невеждами, необразованными крестьянами и другими оскорбительными именами, какие они заслуживали. Хотя они и были довольно понятливыми и даже переставали петь ночью, когда я отправлял к ним своего человека с просьбой утихомириться, но у них было очень мало таких качеств, которыми можно было восхищаться. В особенности мне не нравилось их хвастовство и тот презрительный тон, в котором они говорили о Риме. Они заявляли, что уже ограбили побережье Италии и скоро будут угрожать самому Риму. К сожалению, в их словах была доля правды, но всё-таки подобные заявления мне не нравились. Я заметил, что, какими бы многочисленными ни были пиратские флоты, они никогда не смогут стать независимой силой, как они сами себя гордо называли. Вы не сила, а зараза, говорил я, потому что существуете, лишь грабя или уничтожая то, что создавали другие. Я заявил, что в цивилизованном мире для них не нашлось бы места (их бы не стали терпеть) и, хотя в последнее время Рим был озабочен своими проблемами и поэтому допустил, что пираты приобрели значительную силу, настанет время, когда их корабли будут уничтожены все до единого. Они посчитали подобные мои замечания очень забавными, а когда я добавил, что намереваюсь сразу после своего освобождения призвать их к ответу, они восприняли это как лучшую шутку. В общем, их чувство юмора было абсолютно не развито, так же как и их умственные способности.

Наконец был выплачен выкуп, и я тут же начал осуществлять свой план. Большая часть денег была собрана в ближайшем городе Милете, где у меня было много друзей среди крупных судовладельцев и купцов, с которыми я познакомился ещё в начале своей военной службы в Азии. С того времени я постоянно поддерживал контакт с самыми приятными и наиболее влиятельными людьми, частично из-за того; что я ценил их дружбу, а частично из-за того, что уже тогда стал придерживаться своей политики. Она заключалась в том, чтобы где бы я ни был, там надо было создавать ядро партии, на которое в случае опасности или трудностей можно опереться. Итак, как только меня освободили, я тут же отправился в Милет, собрал всех своих друзей и попросил их о помощи. Судя по тому, что я знал о пиратах, теперь, после получения выкупа, они ещё несколько дней и ночей посвятят пиршествам и увеселениям. Их охрана будет куда более слабой и не сможет справиться даже с небольшим отрядом, если им правильно руководить. Сначала мои друзья скептически отнеслись к этому предложению. Никто ещё не пытался самостоятельно организовать поход против пиратских флотов. Даже операции, осуществляемые постоянно действующими военно-морскими эскадрами, редко оканчивались успешно. Однако в конце концов мне удалось доказать, что мой план вполне реален. Кроме того, я отметил, что это предприятие может оказаться весьма выгодным, — ведь в случае успеха мы не только получим назад пятьдесят талантов, которые выплатили пиратам, но, кроме того, захватим корабли, получим запасы провианта и другую добычу.