Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

Император находился в большом затруднении, поскольку не имел собственных войск, а из тех местных военачальников, которые присоединились к нему, ни один не располагал большими военными отрядами. Именно в этой критической ситуации Годайго привиделся знаменитый сон, побудивший его привлечь на свою сторону Кусуноки Масасигэ и способствовавший восстановлению его на троне. [243] Серьезно озабоченный тем, как ему противостоять натиску Бакуфу, император дремлет, и ему вновь видится, что он находится во дворе своего дворца в Киото.

Его Величество увидел огромное вечнозеленое дерево с густой листвой, ветви которого по большей части были обращены к югу. Под деревом располагались Три Великих Министра и все другие высшие чиновники, сидевшие в соответствии со своим рангом. Главное место, обращенное к югу, было высоко поднято, благодаря множеству подложенных циновок, однако на нем никто не сидел. [244] «Для кого может быть приготовлено это место?» — подумал император, стоя там во сне. Вдруг появились двое детей с волосами разобранными и расчесанными на пробор. Преклонив колени перед императором они заплакали в рукава и молвили: «На всей земле нет такого места, где бы Его Величество смог укрыться даже на короткое время. Все же, под этим деревом есть место, сидя на котором обращаешься к югу. Это императорский трон, предназначенный для Вас. Пожалуйста, посидите там немного!» Затем император увидел, как дети поднялись в воздух и исчезли, — он немедленно проснулся.

Его Величеству показалось, что во сне ему явилось какое-то знамение небес. Он тщательно это обдумал и понял, что, расположив иероглиф «юг» рядом с иероглифом «дерево», получишь знак «камфарное дерево», звучащий кусуноки. «Когда те двое детей попросили меня сесть под деревом, обратившись к югу, — подумал император, — это должно быть был знак от бодхисаттв Никко и Гакко, что я вновь обрету власть над этими пределами и буду управлять их народом». [245] Таково было благоприятное истолкование своего сна императором. [246]

Наутро Его Величество призвал Наставника Учения, монаха храма Касаги по имени Дзёдзюбо, и спросил его, нет ли в этих краях воина по имени Кусуноки. «Я не слыхал о ком бы то ни было с таким именем, — ответил монах, — однако к западу от горы Конго в провинции Кавати действительно живет прославленный воин по имени Кусуноки Тамон Масасигэ из охраны Среднего Дворца. [247] Его генеалогия прослеживается…, до Министра Левой стороны господина Татибана-но Мороэ, [248] происходившего в четвертом поколении от императора Бидацу, однако его предки давно оставили столицу и поселились в провинции. Говорят, что, когда его мать была молода, она провела сто дней в храме Бисямон на горе Сиги, и там ей приснился сон, что у нее родится сын, которому нужно будет дать имя Тамон». [249]

Император понял, что это должен быть именно тот человек, о котором ему объявили во сне, и приказал своим слугам немедленно призвать Кусуноки Масасигэ… Когда императорский гонец прибыл в укрепление Кусуноки и передал императорское повеление, Масасигэ решил что ему оказывается высшая честь, которая только может выпасть на долю воина, и, не думая о выгоде, или возможных потерях, немедленно втайне выступил в Касаги. [250]

Его Величество обратился к Масасигэ через господина Фудзифуса:

«Решив положиться на вас в деле подчинения восточных варваров, мы послали гонца, дабы призвать вас, и нам весьма приятно, что вы с такой готовностью откликнулись на наш призыв. Поведайте же нам теперь, какой план вы бы выработали, дабы начать объединять страну воедино под нашим контролем? Как можем мы достичь быстрой победы и установить мир в пределах четырех морей? Говорите свободно, изложите нам свои мысли!»

Затем Масасигэ с почтительностью ответил императору: «За последнее время восточные варвары навлекли на себя осуждение неба своей непокорностью. [251] Теперь пришло время воспользоваться их слабостью и обрушить на них кару небес. Это не будет трудной задачей. Все же, дабы привести пределы к покорности Вашему Величеству, потребуется и искусство, и военная сила. Если мы просто противопоставим силу силе, будет нелегко добиться победы, пусть даже воины всего вашего края пойдут на провинции Мусаси и Сагами. [252] Однако, если наши битвы будут умело рассчитаны, восточных варваров станет легко обмануть, и нам будет нечего бояться, ибо их сила заключается лишь в умении скрещивать острые клинки и разбивать крепкие доспехи. В войне мы никогда не можем предсказать исход любой битвы, Вашему Величеству не следует придавать большого значения каждому действию. [253] Однако, покуда вы будете знать, что Масасигэ жив, будьте уверены в том, что ваше священное дело одержит верх!»

После этого конфиденциального разговора Масасигэ вернулся домой в Кавати.

Эта речь, как и многое другое из того, что мы знаем о герое, является частью легенды, сочиненной в последующие годы ради прославления его образа. Есть, однако, достоверные исторические свидетельства того, что во время, когда для Годайго все уже казалось совершенно потерянным, к нему присоединился человек по имени Кусуноки Масасигэ, по той или иной причине решивший полностью посвятить себя императорскому делу. Похоже, что Годайго полностью доверился своему новому сподвижнику, усмотрев в нем человека, способного возглавить предприятие по спасению роялистов. Кто был этот таинственный боец, чья короткая жизнь сделала его величайшим героем того тревожного века? Сведения, которыми мы располагаем, весьма туманны. Действительно, ни один выдающийся персонаж японской истории не является столь же загадочным, как Кусуноки Масасигэ. Объединенные усилия поколений ученых и специалистов наших дней так и не привели к ясному выводу о его происхождении; исследования по этому вопросу полны таких осторожных формул, как «возможно, в этом и есть какая-то частица правды». [254]

Масасигэ, как и Ёсицунэ, скорее легендарный, нежели исторический образ; и в случае с ним мы располагаем проверенными сведениями всего лишь на протяжении пяти лет: с 1331 г., когда он впервые присоединился к Годайго, и до 1336-го, когда он совершил самоубийство. Многое из того, что известно о Масасигэ, придумано в ходе того бессознательного процесса создания легенды, который говорит о психологии почитания героя больше, чем любой исторический факт. [255]

Жизнь Масасигэ началась благоприятно, после того, как его матери было сообщено о его рождении во сне во время ее посещения буддийского храма. [256] В целом считалась, что он происходит из ветви Татибана, имевшей отношение к императорскому семейству; этот клан заявлял, что их предкам является Мороэ — выдающийся государственный деятель восьмого столетия. На копии Сутры Лотоса Благого Закона, с гордостью хранимой в Храме Реки Минато, красуется надпись «Повелитель Татибана Масасигэ». Говорят, что она была сделана собственной рукой героя, и написанное вполне может быть аутентичным. В то же время этот документ ничего не доказывает, поскольку удачливые воины того времени часто заявляли о своем аристократическом происхождении для поднятия собственного престижа и подтверждения ранга и прочих почестей, которых они удостаивались при Дворе. [257]