Сборник исторических миниатюр (СИ)

В новой же реальности все было сложно, порой унизительно и до обидного непредсказуемо. До лета 1917 г. дивизия, которой руководил Краснов, еще воевала, и все было почти как при прежнем режиме. Но в тылу, на отдыхе, под влиянием красных агитаторов дивизия быстро превратилась в вооруженную банду. Со следующим воинским подразделением, которое возглавил Краснов, произошло то же самое. Дело дошло до того, что генерал боялся «родных» солдатиков. Как и многих других офицеров, они могли его запросто прикончить.

«Я переживал ужасную драму, — писал генерал. — Смерть казалась желанной. Ведь рухнуло все, чему молился, во что верил и что любил с самой колыбели в течение пятидесяти лет — погибла армия. И все–таки надеялся… Думал, что постепенно окрепнет дивизия, вернется былая удаль — и мы еще… спасем Россию…»

Рейд отчаяния

Смутное лето 1917 г. сменилось мятежной осенью. В октябре Временное правительство было свергнуто, большевики взяли власть в свои руки, а их противники взялись за оружие.

Краснов, естественно, был в числе последних. Получив телеграмму от Керенского, он двинул свой корпус на Петроград и с остатками верных частей целую неделю пытался овладеть «колыбелью революции» дабы удушить «младенца».

Под началом Петра Николаевича было всего 700 человек. Но и те вскоре поддались на агитацию и сдались большевикам, сдав заодно и своего командира.

После ареста генерала произошел эпизод, который биографы Краснова описывают с диаметрально противоположных позиций.

Оппоненты белого генерала излагают события следующим образом: арестованный Краснов был освобожден под обещание «прекратить борьбу против Советской власти и трудового народа» — такой гуманный метод тогда широко практиковался. Но Краснов не собирался складывать оружие. Ведомый ненавистью, он тут же начал новое сражение. Следовательно, нарушил слово.

У поклонников генерала — своя версия. Согласно ей, Краснов обещания не давал, а сбежал из–под ареста. Стало быть, совесть его чиста.

Так или иначе, оказавшись на свободе, генерал Краснов направился на Дон, где с конца 1917 года набирало силу «белое движение».

На Дону

Краснов прибыл в Новочеркасск — столицу Войска Донского — в конце января 18‑го года и сразу очутился в гуще событий.

На Кубань из центральной России тогда стекались тысяч офицеров, из которых генерал Деникин формировал Добровольческую армию. Параллельно ей — на волне сначала «советизации» Дона, а затем антибольшевистских протестов — образовалась вторая армия — Донская, которую поддерживали немцы.

Как они очутились на Кубани? Как говорится, не корысти ради…

В феврале–марте 1918 г. Советские Украина и Россия заключили мир с Германией, по условиям которого республики должны были поставлять немцам продукты питания. Однако выполнить обязательства Украина и Россия не смогли из–за революционных событий. Поэтому Германия, для которой поставки ревизии имели жизненно важное значение, ввела свои войска в нужные ей регионы. Но не в качестве оккупантов, а в роли союзника местных политических сил. В Украине за плечами немцев к власти пришло правительство Скоропадского. На Дону возникло казацкое «государство», возглавил которое избранный казацким кругом генерал Краснов.

«Государь всея» Дона

Краснов согласился стать атаманом только при условии получения неограниченных полномочий. «Вы хозяева Земли Донской, я ваш управляющий, — сказал Краснов казацкому кругу. — Все дело в доверии. Если вы мне доверяете — вы принимаете предложенные мною законы, если вы их не примете — значит, вы мне не доверяете, боитесь, что я использую власть, вами данную, во вред войску. Тут нам не о чем разговаривать. Без вашего полного доверия я править войском не могу».

Надо отметить, что властью своей Краснов распорядился наилучшим образом. Он навел на вверенной ему территории идеальный (армейский) порядок и фактически превратил Дон в островок прошлой монархической жизни.

Пока паны дерутся

Но ситуация была такова, что достижения Краснова априори были обречены на провал. Ибо сражаться ему пришлось на два фронта. И если на явном, в противостоянии с Красной армией, победа была вероятна и достижима. То на тайном, в противоборстве с Добровольческой армией, конфликт не имел для Краснова ни малейшей перспективы.

Дело в том, что Донскую и Добровольческую армии поддерживали противники по первой мировой войне.

Антанта (политический союз России, Англии, Франции и др., образованный в 1904–7 г. для грядущего противостояния Германии и ее союзников) фактически содержала Добровольческую армию. Донскую спонсировали немцы.

Кроме того между двумя Донской и Добровольческой существовали идеологические разногласия. Добровольцы были за либеральную, но единую и неделимую Россию. Ярый монархист Краснов защищал интересы сепаратистского Дона.

И все же, главной пружиной ситуации были не местные «терки», глобальные международные «разборки».

Во–первых, Антанта не могла допустить усиления Германии. А угроза этому существовала.

Опираясь на поддержку 60-тысячной армии Краснова и других частей прогермански настроенной Южной армии (Воронежский, Саратовский и Астраханский корпуса) немцы могли «продавить» Восточный фронт и двинуться на Москву. В результате, так или иначе, возник бы союз Германии и России, и исход войны стал бы непредсказуем.

В своем произведении «Всевеликое Войско Донское» генерал Краснов писал: «…по тогдашнему настроению и состоянию Красной армии, совершенно не желавшей драться с немцами… немецкие полки освободителями вошли бы в Москву. Тогда немецкий Император явился бы в роли Александра Благословенного в Москву, вся измученная интеллигенция обратила бы свои сердца к своему недавнему противнику. …В будущем явился бы тесный союз между Россией и Германией. А державы Согласия (Антанты) приняли все меры, чтобы не допустить этого».

Во–вторых, Антанте было не выгодно победа над революцией. Ведь тогда Россия непременно продолжила бы войну, из которой уже вышла, подписав с немцами перемирие

А опасность этому также имела место. Если бы Краснов и Деникин, невзирая на различие взглядов, на будущее страны, договорились и без помощи немцев, собственными силами пошли на Москву, то реальный шанс победить еще молодую «не разбушевавшуюся» революцию у них был. Это факт. В июне 1918 г. Добровольческая армия вместе с Донской уже разгромила почти 100-тысячную кубанскую группировку красных. И у этой победы могло быть продолжение. Но далее, преодолев внутренний раздор, Россия, которая до революции исправно выполняла союзнический долг, продолжив участие в мировой войне после победы потребовала бы свой кусок «мирового пирога». На который сейчас, после перемирия с немцами, не могла претендовать.

Кстати, вопреки рассказам о «немецких» корнях русской революции, существует и «английский след». Согласно этой версии Лондон, желая вывести из числа «пайщиков» союзную Россию, устроил заговор. После того, как с помощью генералов и сановников был низложен Николай II, а страна погрязла во внутренних разборках, вопрос об участии России в завершающейся войне отпал сам собой. Естественно, вместе с дивидендами, которые Российская империя заслужила, щедро полив кровью собственных солдат землю Европы.

Ну, в-третьих, любое самостоятельное действие генерала Краснова сулило проблемы, ибо могло нарушить так удачно завершающуюся для Антанты войну.

Ведь все уладилось наилучшим образом. Германия, хоть уже и не воевала с Россией, тем ни менее удерживала свои гарнизоны на территории Российской экс–империи и, следовательно, не усиливала Западный фронт. В свою очередь Россия не могла участвовать в предстоящем переделе сфер влияния и, таким образом, весь «пирог» доставался Англии и Франции.

Заложник ситуации

Так как Краснов в каждом из «пасьянсов» был ключевой фигурой, его следовало вывести из игры. Что и было сделано «руками» Деникина и его штаба.