Чужой

— Я не совсем хорошо понял его выступление. Но догадываюсь, о чем он хочет сказать. Но ты растолкуй ему попонятнее. Пусть он не очень-то зарывается. Скажи ему, что теке, не испугавшийся пушек Насреддина шаха, тем более не побоится закованного в кандалы пленника. Мы можем поверить, что у себя дома он был барином. Но и он пусть уже усвоит, что является нашим пленником. И еще вот что скажи ему. Сейчас наше собственное положение ничуть не лучше рабской.

Блоквил, которому пришлись по душе слова Мамедовеза пальвана, ответил ему сердечной улыбкой.

Эта улыбка оказала благоприятное воздействие на обе стороны. Но как бы то ни было, решили до возвращения Эемурата не выпускать заложника из сарая. Так что ему не оставалось ничего иного, как взирать на огромный мир из своего тесного заточения. Весь этот мир сосредоточился на небольшом отрезке двора, который был виден из открытых дверей сарая. Это было ограниченное пространство. В нем размещались три черных кибитки, колодец, очаг и шест с развилкой на конце, на котором висел бурдюк со сцеженным кислым молоком — сюзьмой.

Он видел, как женщины то выходили из дома, то заходили в него, видел скачущих ребятишек. Эту картину он наблюдал почти до полудня.

Ближе к полудню появилось некоторое разнообразие. Возле дома Эемурата гонура, держа за руку мальчика лет пяти-шести, появилась молодая женщина лет тридцати. С ними была и девочка семи-восьми лет.

Внимание Блоквила привлек султан на украшенной монетами тюбетейке девочки. Белое перо делало худощавую девочку высокой и стройной. Француз предположил, что султан сделан из пера курицы. Потом он перевел взгляд на мальчика. Он заметно отличался от детей, которых пленных видел перед собой ежедневно, своим богатым нарядом. Блоквила особенно заинтересовала курточка мальчика с монистами на спине. Шапка-шыпырма мехом внутрь на его голове была сшита как раз по нему.

Из дома вышла Аннабиби и приветствовала гостью похлопываниями по плечам. Она и мальчика погладила по спине. Потом появилась Акмарал. Она повторила те же жесты, что и жена Эемурата.

Гостья вручила Аннабиби узелок со сладостями. После этого все женщины пошли в дом. Мальчик и девочка остались во дворе. Местная ребятня сразу же окружила их. И тоскливый мир Блоквила наполнился шумными детскими голосами.

Спустя некоторое время хозяйка дома вышла в мисками-ложками и направилась к очагу. Блоквил понял, что для гостей будет готовиться угощенье. Возле очага появились и Акмарал с гостьей, словно не хотели оставлять хозяку дома одну. Три женщины увлеклись разговорами. Они говорили, перебивая друг друга, что-то громко обсуждали. Жена Эемурата временами размахивала почерневшей от масла и огня поварешкой, словно таким образом усиливая значение сказанного.

Блоквил с удовольствием наблюдал за женщинами. А те, даже не подозревая, что из сарая за ними наблюдает посторонний человек, о чем-то увлеченно рассуждали. Им не было никакого дела до окружения. “Все женщины одинаковы, когда о чем-то сплетничают! — улыбнулся Блоквил. — Разве что на разных языках говорят, а так и жесты те же, и говорят быстро…”

Тамарисковая ограда на колодце Эемурата, оказывается, интересовала не только Блоквила. На ее обратил внимание и пришедший в гости мальчик. Он отделился от стайки мальчишек и подошел к колодцу. Блоквил понял, что его заинтересовало. Поскольку ребенок стоял спиной к сараю, амулет и подвешенный к нему на цепочке колокольчик на спине курточки мальчика были отчетливо видны. Когда он двигался, колокольчик нежно звенел.

Мальчик потрогал тамарисковую загородку, погладил ее, вытянув шею, попытался заглянуть внутрь колодца. Детское любопытство вызвало желание увидеть, что там, на дне колодца. Он попытался взобраться на загородку из сплетенных прутьев тамариска.

Блоквил забеспокоился, как бы не случилось чего. Ребенок действовал неосмотрительно, безбоязненно. Взобравшись на загородку, ребенок заглянул в колодец. И в этот момент случилось то, чего больше всего боялся француз. Пронзительный крик мальчик перекрыл шум голосов женщин у костра.

Женщины и дети мигом оказались возле колодца. Но они ничем не могли помочь упавшему в колодец мальчику. Они только визжали от страха.

Выскочив из сарая, Блоквил в два прыжка оказался возле колодца. Расталкивая собравшихся, он сразу же схватился за веревку, с помощью которой из колодца достают воду. Крики окружающих стали еще громче. Побледневшая гостья повалилась на руки Акмарал. Из дома вышел Мамедовез пальван. Его покашливание не возымело обычного действия, крики женщин не стихли. Поняв, что случилось, старик решительно направился к колодцу.

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. При помощи женщин Мамедовез пальван все еще сильными руками помог выбраться из колодца Блоквилу, который держал на руках мальчика.

Выбравшись из колодца, промокший насквозь Блоквил не растерялся. Схватив мальчика за обе ноги, он поднял его вниз головой и стал с силой трясти. Изо рта и носа ребенка полилась вода.

Увидев вынутого из воды ребенка, мать стремглав бросилась к нему. Однако Блоквил не дал ей приблизиться к нему. Оттолкнув гостью плечом, пленный что-то проворчал на непонятном языке. Потом он уложил мальчика на земле и стал давить ему на грудь. Окружающие не могли понять, что он такое делает. Ребенок вдруг открыл глаза и заплакал. Блоквил улыбнулся.

Женщина схватила ребенка и прижала его к груди.

— Аллах вернул тебя мне! Хлеб мой оказался целым! — рыдая, причитала гостья.

Мамедовез пальван посмотрел вслед уходящему к сараю французу:

— Большое дело ты сделал, сынок! Если б не ты…

Старик вдруг снял с себя халат, перекинул его через руку и решительно направился к сараю.

Весь аул говорил о том, как повезло Эемурату гонуру при разделе пленных. Нашлись и такие, кто намеренно раздувал эту историю, запустив слух о несметных богатствах французского пленного, и если Эемурат сможет поднять его цену до разумных пределов, родные его раба готовы заплатить требуемый выкуп. Спасение тонущего мальчика еще больше подняло Блоквила в глазах окружающих, он стал почти легендарной личностью.

Таким образом, пропорционально слухам росло и число желающих увидеть необычного француза, который из Франции попал в Мерв, а оттуда прямиком к Эемурату гонуру. Стали поговаривать, что кое-кто непрочь похитить французского пленного у Эемурата, чтобы продать подороже и нажиться на нем. В конце концов эти слухи достигли и ушей Эемурата. Ноги Блоквила были снова закованы в кандалы. Все эти слухи о его невероятном богатстве, а также о его подвигах только усложнили жизнь пленного француза.

Вот уже несколько дней Блоквил, можно сказать, не видит света белого. Самый дальний его маршрут — по нужде, которую здесь справляют за конюшней. При этом либо сам Эемурат, либо кто-нибудь из ребятни тайком наблюдают за ним до тех пор, пока он не вернется на свое место. В последние дни Эемурат стал и ночами выходить из дома, чтобы обойти сарай со всех сторон, и хотя он старается делать это незаметно, Блоквил все равно чувствует его присутствие.

Однажды, когда Эемурата не было дома, перед самым обедом к ним снова нагрянул гость. Привязав коня, мужчина лет сорока в потертой шапке и большим свертком за пазухой направился к дому.

Гость пробыл в доме недолго, он вышел оттуда вместе с женой Эемурада. Они направились к сараю. За поясом у гостя висела кобура с пистолетом. Зная, что многие туркмены из предосторожности до сих пор носят с собой оружие, хотя война и закончилась, Блоквил тем не менее забеспокоился.

Но как только гость подошел к сараю, Блоквил понял, что у него нет дурных намерений.

Незнакомец открыто улыбнулся.

— Эссаламалейкум, раб Божий! — поздоровался он.

Все тревоги пленного в мгновение ока улетучились, и он ответил с той же приветливостью:

— Валейкум эссалам, Агабек! — и тоже улыбнулся.