Ричард III

   — Так чему же ты радуешься?! — не выдержал Ловелл.

   — Я?.. — Ричард приподнял бровь. — К примеру, тому, что не считаю мерзавца братом. Не верю ему и, соответственно, могу предвидеть некоторые его шаги, а значит, и предотвращать их последствия.

   — Ты не станешь писать в Рим?

   — Конечно же стану.

   — Тогда я не понимаю!..

Дик наклонился за бутылкой:

   — Поищи на столе. Там должен отыскаться второй кубок.

Ловелл повиновался. Найти тот среди раскиданных посланий и стопок древних фолиантов оказалось непросто. Ричард наполнил оба кубка до краёв и приподнял свой, салютуя:

   — Я намерен послать в Рим тебя. И мне искренне жаль, Френсис...

   — Ричард?

   — Ты не сможешь погулять на нашей свадьбе, — Дик заразительно рассмеялся и отпил вина. — Но обещаю. Когда ты вернёшься, я непременно выпью с тобой за столь радостное событие.

До Ловелла начало доходить. Воистину только Ричарду могло прийти в голову, как нарушить все мыслимые правила, на самом деле соблюдя их. Герцог обязан испросить разрешение папы, и он отправит послание в Рим — которое дойдёт с опозданием или вовсе потеряется по дороге. Папе придётся признать этот брак по причине его свершения.

   — Нет запрета, значит, разрешено, не так ли? — Ричард хитро прищурился и вдруг посерьёзнел. — Слишком часто Анна оказывалась недоступной для меня из-за подлости и интриг наших общих родственников. Причём именно тогда, когда, казалось бы, никакие препятствия уже не могут разделить нас.

Френсис отпил из своего кубка и усмехнулся:

   — Я не устаю восхищаться тобой. И, извини меня за подобные слова, друг мой, тебе и в картах не нашлось бы достойного соперника.

   — Карты? — Дик делано удивился. — В тех, что привезли из Святой земли наши прославленные крестоносцы? Уж не мнишь ли ты меня плутом, дружище?

   — Ни в коем случае! — рассмеялся Френсис. — Но я не знаю человека, который столь изящно выпутался бы из горя.

   — Пока нет, — Ричард был польщён. И, конечно, он не стал рассказывать, в каком состоянии застал бы его виконт, придя на несколько часов раньше. Дик тогда если только на стены не бросался от безысходности. Герцог подошёл к столу и передал Ловеллу послание. — Вот, держи.

   — Я помчусь стрелой! — воскликнул Френсис и добавил: — Я знаю замечательное местечко невдалеке от Лондона. И меня там примут с распростёртыми объятиями.

Глава 11

Летом 12 июля 1472 года Ричард, так и не дождавшись разрешения папы, торжественно венчался с Анной Невилл в Вестминстерском аббатстве.

Гирлянды белых роз свисали со стен, оплетали флаги и гербы: Невиллов, Солсбери, Глостера и Йорка. Множество свеч трепетали под наплывами лёгкого ветерка. Мощные звуки органа сливались с ангельски чистыми голосами мальчиков, поющих на хорах духовные гимны.

Ричард стоял у алтаря, слушал торжественные речи и ожидал, сам не зная чего. Думать о том, что сюда ворвутся недруги и украдут Анну из-под венца, казалось глупым.

   — Берёшь ли ты...

Дик внезапно понял: более всего на свете он боится услышать не тот ответ. Ведь условленность с Анной состоялась до несчастья, подстроенного Кларенсом. Вдруг невеста сочтёт невозможным подобный брак? Если она посчитает своё положение много ниже, Анна откажет. Следовало поговорить с ней до этой церемонии. Объяснить всё. И почему не появлялся в Сент-Мартин ле Гранд столь долго — тоже!..

   — Да, — произнесла Анна, и Ричард вдохнул впервые за всё это время.

   — Берёшь ли ты, Ричард...

   — Да. Непременно! — выпалил он и повернулся к теперь уже жене.

Дик хотел взять её за руку, но Анна внезапно напряглась и попятилась. Глостер опустил взгляд. Кисти возлюбленной пересекали белёсые шрамы. Кожа более не казалась шелковистой. Тяжёлая работа привнесла уродство в безупречную красоту.

Ричард опустился перед ней на колени и, не обращая внимания на сопротивление, принялся целовать её руки. А потом, поднявшись, и саму Анну. Губы супруги пахли сладкими ароматами полевых цветов и горькой полыни. С её болезнью боролись, используя старые и многократно испытанные средства — отвары из трав, растущих на границе с Шотландией. Только ими удавалось лечить вялотекущую чахотку.

Торжества по поводу собственной жениться Дик запомнил смутно. На них присутствовал цвет английского двора, играла музыка, а вина лились рекой. Истинная радость брата сильно контрастировала с постной физиономией Кларенса. Да и Елизавета Вудвилл лучилась отнюдь не доброжелательной улыбкой. Зато рядом сидела Анна, и этого оказалось вполне достаточно для счастья.

Едва высидев положенный срок, молодые отправились в опочивальню. А утром, как только небо начало светлеть, — в Миддлхейм, теперь принадлежащий им по праву.

Герцог нервно ходил из угла в угол, меряя шагами небольшую комнату. Почему-то количество шагов каждый раз выходило разным.

За окнами третий час не унимался ливень. Серое небо неустанно выливало наземь ведра воды и грохотало. С отсветом очередной молнии приотворилась дверь, выпустив молодую служанку с тазом воды.

Девка приподнимала плечи и заметно дрожала. От последующего за молнией раската она едва не грохнула таз об пол. Дик вовремя успел подхватить ношу, выскальзывающую из трясущихся рук.

   — Вот, ваша светлость, — девка мельком глянула на своего господина и покраснела, — велели подогреть...

Подогреть? Значит, ещё не разрешилась. Дик судорожно кивнул и отступил:

   — Поторопитесь.

   — Такая гроза, такая гроза, — пролепетала служанка.

Герцог нахмурился и одарил нерасторопную дурёху тяжёлым взглядом. Девка аж присела, а потом со всех ног кинулась вон из комнаты.

   — Гроза, — прошептал Дик самому себе. — Гроза...

   — Хороший знак, — дверь снова приоткрылась, выпуская Марту. Женщина, кажется, когда-то принимала и саму Анну, и её сестру Изабеллу.

Ричард не выдержал — кинулся к ней.

   — Ох, ваша светлость... — Марта покачала головой. — Зачем же вы дёргаетесь-то?

Дик даже опешил от её слов.

   — Вам спокойным быть надобно. Дабы жену пред испытанием нелёгким поддерживать. А вы мечетесь, — пояснила женщина. — Роженицы ведь чувствуют всё. И дите в утробе — тоже. Вы ж с ними одно целое, а как целому уверенным быть, если часть его мается?

Ричард на мгновение спрятал лицо в ладонях. Когда он их отнял, то выглядел совершенно отстранённым:

   — Так пойдёт?

   — Кого обмануть вздумал, герцог?! — со свойственным ей деревенским простодушием вопросила Марта. — Подобными гримасками королей обманывать станешь, а меня бесполезно. Я тебя старше и не таких мальчишек, как ты, ваша светлость, повидала на своём веку.

Дик потупился и даже слегка покраснел. Со слугами он не допускал панибратства. Даже суров был поначалу: некоторые, помнившие Уорвика, так и не приняли его воспитанника. Но напомнить Марте о недолжном поведении и обращении к хозяину замка не поворачивался язык.

Он отступил, а потом бросился в кресло, обхватив руками голову. Его трясло как в лихорадке.

   — Вот и правильно, — одобрила Марта. — Посиди отдохни. А Джек тебе вина принесёт. Уж поверь моему опыту, лучше пьяный отец, чем неспокойный. К тому же не время ещё, ваша светлость.

   — Как не время?! — ахнул Дик. — Лекарь сказал...

   — Слушать этих брехунов-учёных не переслушать, — всплеснула руками Марта. — Только перелом какой вправить да шов наложить и сподобятся. А с детушками малыми подход иной надобен. Говорю ж, не время.

   — Когда же, по-твоему? — спросил Ричард.

   — А вот как над головушкой Аннушки солнышко взойдёт, так и появится.

Дик прикрыл глаза — ночь. Целая ночь неизвестности!

Женщина покачала головой, потом подошла к хозяину сама. Тронула за плечо.

   — Да не убивайся ты так. Выживут. За будущее не ручаюсь, а вот в том, что роды переживут, будь спокоен.