Ольга, княгиня зимних волков

Он хотел пообещать ей дружбу не меньше той, которую она ждала от неведомого Оди. И тут в голове будто молния сверкнула: он понял, за кого его приняли. И кто это такая. И чего она ждала от того, кем он вовсе не был…

Каждая сага начинается с перечисления предков и родичей героя. И не потому, что сказитель зануда, а потому что заводить рассказ без этого – все равно что пускаться в долгий путь, не открыв дверь дома. Твои предки – это то, на что ты можешь притязать и куда стремиться; твои родичи – то, на что ты можешь рассчитывать и чего опасаться. Не знать рода своего нового знакомого – значит быть в полном неведении насчет того, чего он желает, на что имеет право и почему идет именно в эту сторону. А уж если делят наследство, то без знания предков в наибольшем числе колен требовать чего-то и вовсе неприлично.

Ингвар сын Хакона свой род знал хорошо. Дед его, Ульв конунг из Волховца, был женат дважды. От первого брака, заключенного довольно рано, у него была дочь Ульвхильд. В семнадцать лет она вышла за дальнего родича и ближайшего соперника Ульва – Хакона ярла из Ладоги. К тому времени ее отец давно овдовел и взял вторую жену, фру Сванхейд, от которой и имел одиннадцать детей. Ингвар, нынешний киевский князь, был старшим из выживших сыновей. У него имелась сестра Мальфрид, выданная замуж за внука Олега Вещего – Олега Моровлянина. Эта пара владела Киевом около десяти лет, и у них за это время родилось всего двое детей. Первенцем был сын по имени Одд-Святожит. Альдин-Ингвар никогда не видел своего двоюродного брата: вместе с родителями тот покинул Киев за несколько лет до того, как Ингвар сын Хакона впервые здесь появился. Тем не менее Альдин-Ингвар помнил, что такой брат у него был, к тому же обрученный с дочерью какого-то из деревлянских князей.

– Ты ведь похож на мать? – уточнила Ута, когда Деляна уже убежала из гридницы в слезах. – Надо думать, они были схожи с ее сестрой Мальфрид. Еще когда ты был отроком, я замечала, что ты очень походишь на Мальфрид, а Оди уродился в нее. Если бы он выжил и вырос, вы были бы с ним на вид почти как близнецы, но при вашем родстве это и не удивительно. Тем более что вы почти ровесники. Вот только бедная Деляна… Я понимаю, почему она… Она всю жизнь мечтала, что Оди к ней вернется, а теперь, когда ее обручают со Святшей…

– Что? – в изумлении воскликнул Альдин-Ингвар, уже усаженный за стол. – Со Святшей? Эту взрослую девушку хотят обручить с ребенком? Но ей давно пора замуж. Неужели княгиня заставит ее ждать еще несколько лет?

– Святша еще подрос, ты давно его не видел, – заступилась за племянника Ута. – Но да, не сказала бы, что он дозрел до женитьбы… Эльга хочет, чтобы у сына была жена из Деревляни. Это было бы уместно – если бы не их возраст.

– Но ведь их еще не обручили?

– Нет. Князь и княгиня хотели пригласить тебя быть свидетелем…

Ута замолчала: по изменившемуся лицу гостя ей стало ясно, что эта честь его ничуть не привлекает.

Она бросила жалобный взгляд на мужа, надеясь на его помощь, и удивилась еще раз.

Мистина улыбался во весь рот.

У него уже мелькала мысль, что Альдин-Ингвар легче уступит невесту – Сверкерову дочь – своему дяде, если ему предложить другую. Но имя Деляны даже не приходило в голову: он слишком привык видеть в ней лишь еще одну малявку из тех, что вечно цепляются за подол жены. И к тому же Эльга уже предназначила ее Святше. Но ошибка Деляны пришлась так кстати, что Мистина не сомневался: это знак богов! Боги не просто одобрили его замысел – они во всю ширь распахнули для него ворота.

К приходу Альдин-Ингвара он велел приготовить мясо, пироги с рыбой и курятиной, выставил ромейское вино, намереваясь постепенно, как положено, подойти к нужному разговору. Но случай все поменял. В голове Мистины зарницами вспыхивали мысли, заготовленный узор складывался по-новому. Даже ему на это требовалось время, и он предоставил говорить жене: Ута заново излагала гостю всю повесть насчет обручения, потери и ожидания Деляны.

Альдин-Ингвар слушал с гораздо большим любопытством, чем когда это все относилось лишь к его давно покойному и незнакомому двоюродному брату. На другом деле ему было бы трудно сосредоточиться. Перед его глазами стояло лицо девушки и ее широко раскрытые глаза, в которых отражался восторг безумной надежды. Альдин-Ингвар чуть не пожалел, что не оказался своим двоюродным братом. Но тут же понял, что жалеть не о чем. Ведь Одд Олегович уже много лет мертв. А он, Ингвар сын Хакона, жив и полон сил, то есть способен принести любой девушке гораздо больше пользы.

– А из каких она деревлян? – задал вопрос Альдин-Ингвар.

– Межибоева дочь.

– Это ведь… младший из деревлянских князей?

– Не совсем! – усмехнулся Мистина. – Младшим они числят князя Кия. И потому со времени смерти последнего полянского князя все норовили Киевскую землю подгрести.

– Но все-таки…

На лице Альдин-Ингвара отражалось колебание. Девушка, пообещавшая любить его, кем бы он ни был, все же происходила из древнего княжеского рода, из потомства дулебских князей. В этих голубых жилках, что он видел сквозь нежную кожу, текла золотая кровь Дажьбога. А старший ее отец или младший – с берегов Волхова не видно.

– Я не там искал невесту! – наконец решившись, объявил он. – Простите меня, я совершенно об этом забыл! Мой двоюродный брат был обручен с этой девушкой, и раз уж его нет в живых, его наследство полагается мне. В то время как он умер, у меня была другая невеста, но когда она умерла, я должен был вспомнить.

– Ты хочешь на самом деле… – ахнула изумленная Ута.

– Моя невеста умерла, ее жених умер, а он был моим братом. Похоже, сами боги указали, что мы суждены друг другу.

– А как же Святша? – весело спросил Мистина, довольный, что Альдин-Ингвар сам так хорошо обо всем рассудил.

– Я старше – он уступит мне. Особенно если я подарю ему того коня, которого обещал князь!

– Да уж! – Мистина расхохотался и хлопнул себя по коленям. – Слава асам, он еще не в тех годах, когда соперничают с братьями из-за женщин! Вот только… ты уверен? К чему тебе на Волхове жена-деревлянка?

– К чему? Здесь скорее надо подумать, не кто она, а какова она.

– И какова же? Ты ведь совсем ее не знаешь!

– Я знаю, что эта девушка продолжает любить жениха, который уже почти десять лет как мертв. Она готова разделить его судьбу, какой бы та ни была. Из нее выйдет на редкость преданная жена. А с прочими делами я управлюсь и сам.

– Отец не разрешил бы тебе такой неразумный брак.

– Я тоже так думаю! – Альдин-Ингвар усмехнулся. – Но раз уж он не успел женить меня, теперь придется устраивать это дело по собственному разумению.

– Ну, что ж, ты меня убедил. Я готов поддержать тебя, когда ты будешь говорить с князем. Ведь право распоряжаться ее судьбой принадлежит ему!

Обрадованный Альдин-Ингвар протянул воеводе руку; они наконец взялись за свои кубки и выпили. Мистина расслабился и завел легкий разговор, веря, что ему удастся дойти до своих целей с наименьшими затратами. Получив Деляну, Альдин-Ингвар будет только рад помочь высватать Сверкерову дочь за старшего родича. Смолянский князь, обложенный с двух сторон, не сможет противиться.

Тяжелое объяснение предстояло только с княгиней. Но это не сегодня…

Ута встала и тихо вышла. Еще нынче утром она всем сердцем жалела бедняжку Деляну, а теперь качала головой, не в силах поверить, что бывает на свете такая везучесть. Мало того, что к Деляне вернулся умерший суженый – живой, в расцвете сил и красоты. Вместо знатного изгнанника той достанется владыка богатого торгового посада и увезет ее в далекие края, где быстро забудутся все печали.

Деляну она нашла в девичьей избе: та рыдала, сидя на полу и припав к укладке со своим приданым. Ута села рядом на укладку, посмотрела на ее затылок со слабо вьющимися прядками тонких рыжевато-русых волос.

– Не плачь, все хорошо.