Казанова. Правдивая история несчастного любовника

Заняв денег у Антонио-Стефано Баллетти, Казанова снял себе жилье неподалеку от него, обустроился и принялся разыскивать Франсуа де Берни.

Надо сказать, что судьба этого человека, с которым Казанова познакомился в Венеции, сложилась самым удивительным образом.

В 1756 году он провел переговоры и заключил договор с Австрией, направленный против Пруссии, а потом, в январе 1757 года, его назначили в Вену посланником для того, чтобы официально скрепить этот договор подписью.

Потом, когда все благополучно завершилось, он возвратился в Париж и 28 июня 1757 года был сделан министром иностранных дел Франции. Чуть позже двум таким мощным католическим державам, как Франция и Австрия, уже нетрудно было получить для де Берни в Ватикане кардинальское назначение.

Помимо этого, де Берни был назначен еще и командором ордена Святого Духа, а также получил титул графа, который ему лично пожаловал король с целью решить все материальные проблемы новоявленного кардинала. С этой же целью король назначил бывшему аббату пенсион из собственной казны, прибавив к этому еще несколько аббатств со всем их имуществом и доходами.

Позднее, уже поднявшись так высоко, Франсуа де Берни вдруг сочтет, что союз с Австрией представляет собой дело достаточно сомнительное и разорительное для Франции. Поняв это, он начнет вести переговоры с врагами своей страны, подразумевая в глубине души, что для заключения мира можно будет пойти даже на нарушение союза с Австрией.

Узнав об этом, маркиза де Помпадур перестанет считать де Берни своим союзником и начнет рассматривать его как человека, которого неплохо было бы сбросить с той высоты величия, на которую она сама же его и вознесла.

В конечном итоге, она найдет нового фаворита — графа Этьенна-Франсуа де Стенвилля. Кардинал де Берни, будучи человеком весьма дальновидным, поймет, что у него нет никакой возможности бороться против влиятельной маркизы де Помпадур, и подаст прошение об увольнении по собственному желанию. Прошение об отставке будет принято, а граф де Стенвилль, став герцогом де Шуазелем, 3 декабря 1758 года займет его место.

Но все это, понятное дело, будет позднее. Пока же было лето 1757 года, и Франсуа де Берни стал одним из самых влиятельных людей Франции. Узнав об этом, Казанова незамедлительно отправился в Бурбонский дворец. Он заранее знал, что привратник не пропустит его, сказав, что господин министр очень занят, а посему прихватил с собой короткое письмо, которое оставил внизу. В нем он извещал о своем приезде и называл свой адрес. Впрочем, большего он сделать и не мог.

Теперь Казанове оставалось лишь надеяться на то, что взлетевший так высоко де Берни не забыл о его существовании. Как ни странно, ответ доставили очень скоро. Господин де Берни писал, что будет свободен в два часа пополудни и готов его принять.

В назначенное время Казанова был на месте. Франсуа де Берни принял его весьма любезно, дал денег и показал письмо из Венеции от М.М. с подробностями об аресте, заключении и побеге Казановы. При этом он сказал, что рад видеть «героя» и сразу догадался, что тот направится в Париж и именно ему нанесет первый визит.

Через несколько дней де Берни вновь вызвал Казанову к себе. Оказалось, что он уже пересказал историю его побега маркизе де Помпадур, она же заявила, что помнит его и теперь хочет с ним побеседовать. Заодно де Берни планировал познакомить Казанову с графом де Стенвиллем (будущим герцогом де Шуазелем), любимцем мадам де Помпадур, и с Жаном-Батистом де Булонем, генеральным контролером финансов, с помощью которых, при условии проявления некоторой сообразительности, тот сумеет кое-чего добиться.

— Граф де Стенвилль — очень влиятельный человек, — многозначительно сказал де Берни, — и вы увидите, что здесь кого слушают, того и жалуют. Постарайтесь изобрести что-нибудь полезное для государственной казны, только не слишком сложное и реально исполнимое.

Как выяснилось, де Берни, чтобы обеспечить Казанове благосклонный прием, представил его опытным финансистом. В противном случае он якобы не был бы принят в высшем свете. Казанова выразил свою признательность, но при этом был весьма озадачен, ведь о государственных финансах он не имел ни малейшего представления. Сколько он ни ломал себе голову, придумать ничего не удалось.

Настало время аудиенции, а Казанову так и не осенило. Впрочем, разговор сначала пошел о его «знаменитом побеге».

— Расскажите, как вам удалось бежать, — предложил граф де Стенвилль.

— На это понадобится два часа, — сказал Казанова и учтиво поклонился. — А Ваше Превосходительство, как мне кажется, не располагает таким временем.

— Тогда расскажите коротко.

— Но два часа понадобится, если все сократить.

— Подробности расскажете в другой раз.

— Без подробностей любая история теряет всякий интерес.

— Отнюдь нет. Укоротить можно что угодно и как угодно.

— Отлично. Тогда слушайте: инквизиторы посадили меня в Пьомби, через год с небольшим я продырявил крышу, выбрался на площадь, сел в гондолу, прибыл в Париж и теперь имею честь засвидетельствовать вам свое почтение.

— Но… что такое Пьомби?

— На объяснения нужно четверть часа.

— Как вы сумели продырявить крышу?

— На это — полчаса.

— Ваша правда — весь смысл в подробностях, — заявил граф де Стенвилль. — Однако мне пора ехать в Версаль. Буду рад при случае еще раз увидеть вас. Подумайте, чем я могу быть вам полезен.

Потом наступила очередь господина де Булоня. Тот заметил, что наслышан о финансовых познаниях Казановы и ждет от него устных или письменных предложений по пополнению государственной казны. После этого он познакомил Казанову с Жозефом Пари-Дюверне.

Братья Пари, а их было четверо, в те времена считались весьма влиятельными людьми. Старший брат, Антуан Пари, служил государственным советником по финансовым вопросам и главным сборщиком податей в Гренобле; другой брат, Клод Пари, — военным казначеем и секретарем короля; третий брат, Жан Пари, более известный как Пари де Монмартель, — советником короля и хранителем королевской казны. Он, кстати сказать, был крестным отцом девочки, которая потом стала маркизой де Помпадур. А ее крестной матерью согласилась стать дочь четвертого из братьев, Жозефа Пари-Дюверне, тоже государственного советника, а также хранителя казны королевы и генерального управляющего по продовольственному снабжению.

Контролируя государственные финансы и продовольственные поставки для армии, братья Пари пользовались практически неограниченной властью. Перед ними трепетали полководцы и политики, и даже сам король иногда занимал у них крупные суммы денег. Они слыли знатоками искусства, были известными во Франции меценатами и коллекционерами. Братья практически ни перед кем не отчитывались, а к официальным министерским постам не стремились. Их и так все вполне устраивало, ведь ни одна сколько-нибудь значительная финансовая операция без них все равно не обходилась.

А еще Жозеф Пари-Дюверне был первым интендантом знаменитой Ecole Militaire (Военной школы), основанной по инициативе маркизы де Помпадур в 1751 году, в которой воспитывались для армии пятьсот юных аристократов. К сожалению, столь полезное для государства предприятие давало больше расходов, чем прибыли, и сейчас господину Пари-Дюверне срочно были нужны двадцать миллионов.

— И их следует изыскать, не прикасаясь к и без того скудной королевской казне, — с важным видом подчеркнул господин де Булонь.

— Один Господь Бог может творить из ничего, — попытался возразить Казанова.

— И все же?

Казанова понял, что ему не отвертеться, и от отчаяния вдруг заявил, что в голове у него есть одна идейка, которая может принести казне как минимум сто миллионов.

Когда Казанова ляпнул про сто миллионов, он даже сам испугался своей наглости, но, как говорится, слово не воробей и отступать уже было невозможно.