Возмужание

– Погоди, ежели не сдашь испытание, ещё на зиму придётся остаться.

– Не останусь, я на все вопросы отвечу! – запальчиво воскликнул Святослав.

Старый кудесник лишь печально улыбнулся и кивнул. А через несколько дней объявил:

– Завтра, в Даждьбожий день, придут кудесники из здешних лесов и сам Великий Могун киевский. Будешь держать перед ними ответ, прошёл ли коло познания Тайных Вед и владеешь ли тем, о чём должен знать русский князь.

И они занялись приготовлениями.

Утром после омовения у криницы старик велел Святославу надеть ту расшитую рубаху, что подарил ему в день Воинского Пострига, и холщовые штаны, сам перепоясал его лентой с волховскими узорами-оберегами. Пройдя на своё Малое Требище, они помолились богам. Старик подбрил княжичу голову. На завтрак они съели только по ржаной лепёшке с мёдом и выпили отвар из особых трав, что укрепляют память.

Затем, усевшись на колоде возле избушки, стали ждать. Велесдар сидел неподвижно, прикрыв глаза, и, казалось, дремал. Святослав, напротив, нетерпеливо поглядывал на тропку в ожидании волхвов, но дорога была пуста. Тогда он стал кормить Огнебога сушняком, наблюдая, как тот слизывает веточки огненными языками. Наконец, княжич не выдержал:

– Отче Велесдар, где же кудесники? Скоро и Полуденник прискачет, а их всё нет…

– Здесь мы! – раздался сзади чей-то голос.

Из-за угла избушки показался Великий Могун и с ним несколько кудесников.

– Слава богам! – приветствовал их Велесдар. – Да пошлёт вам Даждьбог силу, здравие и долголетие!

Святослав тоже склонил в почтительном поклоне свою бритую голову. Он волновался, но изо всех сил старался не показать виду, поэтому слегка насупился и только поглядывал на кудесников своими синими очами.

Могун внимательно оглядел босоногого загорелого княжича. Заглянув в глаза, прочёл в них твёрдость и ясный ум. Могун остался доволен, но вслух ничего не сказал. Только взял руку Святослава и, взглянув на ладонь с плотными бугорками мозолей, весело спросил:

– А что, княжич, по деревьям добре лазать научился?

– Что мысь [8] малая скачет! – ответил за него Велесдар.

Святослав тоже улыбнулся и почувствовал себя свободнее.

Подошли ещё двое волхвов, один из которых был уже известный княжичу Хорсослав. Велесдар, ободряюще кивнув отроку, ушёл в избушку. Святослав должен был сам держать ответ.

Кудесники расселись на колодах, а Святослав стал неподалёку от кострища.

– Ну, княжич, познал ли Тайное? – спросил древний, весь белый от седины старик.

– Нет, отче, – отвечал Святослав, как учил его Велесдар, – не может смертный познать Тайное, ибо оно – образ Нави, а я постигал, что есть Явь…

– И что же есть Явь, Правь и Навь? – продолжал вопрошать седой старик.

– Явное – это Явь всяческая, вокруг нас пребывающая, которую мы зрим, слышим и осязаем. Явь на Прави, как на твёрдой скале, посажена, а сама течёт и меняется всякий час и никогда не бывает прежнею. Подобно пряже, Явь течёт из Нави и в Навь утекает, ибо всё, что было до неё и что будет после, есть Навь. А всё, что есть в Яви, творится Правью и живёт по её законам. В Нави есть часть Яви, а в Яви есть часть Нави, и по Прави они обе сходятся и разделяются…

Лицо старика засветилось.

– Весьма мудро речёшь, юный княжич! – одобрительно сказал он.

Сидевший рядом худой высокий кудесник со строгим непроницаемым лицом спросил:

– А что есть Сварожье коло, как ты его разумеешь, и что есть того коло вращение?

Святослав, подняв голову, оглядел шумящие вершины деревьев, потом ответил:

– Сварожье коло есть Время, которое течёт непрестанно и возвращается на круги своя, только всякий раз по-новому. – Святослав задумался, вперив взор в бесконечное Нечто, и волхвы не нарушали задумчивой тишины. Наконец, подобрав слова для промелькнувших перед ним образов, отрок продолжил: – И если я буду жить по Прави и умру достойно, то через определённое Сварогом число лет моя душа обретёт новое тело, и другой юноша будет стоять в Кудесном лесу и отвечать на вопросы кудесников, схожих с вами…

Ни один мускул аскетичного лица кудесника не дрогнул. Но внутренне он был доволен, что Святослав даёт не заученные ответы, а старается растолковать то, что понял сам.

Третий ведун был коренаст, ещё довольно крепок, только борода его побелела, а волосы на голове оставались большей частью тёмными. Это был Избор из Берестянской пущи, Святослав видел его иногда на киевском Мольбище.

– Что есть Дива Дивные? – спросил он.

Это был лёгкий вопрос, и Святослав ответил на него сразу:

– Дива Дивные – это невидимые простым оком боги, которые служат Сварогу, а не людям. Но их не надо бояться, – ежели очень попросить, то они придут на помощь.

– А что ведаешь, княжич, о Триглавах Великих и Малых? – поинтересовался Великий Могун.

– Сварог – Дед Божий, Перун-Громовержец и Свентовид есть Великий Триглав. За ними Хорс, Велес, Стрибог – второй Триглав. За теми тремя Вышень, Лель, Летич и Радогощ, Коляда, Крышень, потом Сивый, Яр и Даждьбог. За этими Триглавами следуют другие боги. – Святослав прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться, и стал перечислять: – Белояр-Ладо-Купало, Сенич-Житнич-Венич, Зернич-Овсенич-Просич, Студич-Ледич-Лютич. А после них Птичич-Зверич-Милич, Дождич-Плодич-Ягоднич, Красич-Травич-Стеблич, Ведич-Листвич-Цветич, Водич-Звездич-Громич, Горич-Страдич-Спасич, Листопадич-Мыслич-Гостич, Ратич-Щурич-Родич. А за ними Семаргл-Огнебог, чистый и ярый, борзо рождённый. – Святослав перевёл взгляд на дымящиеся угли кострища. – То суть Триглавы всеобщие. И всякий раз трое богов образуют Малый Триглав, и творится таких Триглавов неисчислимое множество до богов самых наименьших в коле Сварожьем, которых и сам Великий Могун не ведает! – вдруг неожиданно для себя повторил Святослав фразу, много раз говоренную ему Велесдаром. Осекшись, он виновато взглянул на Великого Могуна.

В очах Верховного Кудесника блеснули весёлые искорки.

– Значит, тебе ведомо, что знает и чего не знает Великий Могун? Молодец, это по-нашенски! – ободрил он отрока.

Другие кудесники тоже заулыбались, оживились, только аскетичный старик остался неизменным в лице, будто не заметил оплошности Святослава.

Следующий вопрос последовал от Хорсослава. Его круглое лицо излучало доброту и благожелательность.

– А ведаешь ли, юный княжич, что есть Женский Сонм?

– Женский Сонм – это богини наши, – ответствовал Святослав. – В коле Сварожьем есть дванадесять богов, ведающих своими месяцами, я их уже назвал. И каждый бог имеет жену-богиню: Лад имеет Ладу, Яро-бог – Живу весеннюю, Купало – Купальницу, Перун – Перуницу. Но в Женском Сонме тринадесять богинь. Каждые три Матери есть вместе Праноява, а каждая Праноява сложена из трёх богинь, и так составляют они четыре кола – весеннее, летнее, осеннее и зимнее. И лишь одна мать – мать Макошь мужа не ведает. Приходит она к нам каждый месяц полной луной и добавляет свой день к малому числу Яви, которое есть число двадесять девять. А Великое Число Яви есть дванадесять раз по тридесять, то есть триста шестьдесят дней.

Святослав, увлекшись образами, всплывающими из памяти, уже не обращал внимания, кто из кудесников задаёт вопрос.

– А отчего Макошь одна? – попросил уточнить кто-то из волхвов.

– Мать Макошь всегда одна с тех пор, как её муж – второй Месяц – упал на землю. И из того грохота, вздымания тверди и блистания молний родился сын их – Перун, самый грозный и справедливый бог, который стоит после самого Сварога. День Макоши мы отмечаем в Овсениче, она – покровительница женщин. В этот день славяне почитают матерей, приносят жертвы на Мольбище, просят Макошь, чтобы она дала мудрость и терпение, наделила щедростью и материнской лаской сирот, не оставила вдов, чьи мужья погибли на поле брани. Макошь также покровительница прядения и рукоделия, потому что в долгие осенние вечера женщины начинают прясть при свете луны. Сама Макошь тоже прядёт нити из озёрной мглы, которую собирают русалки, и из этой пряжи она творит нити человеческих судеб.