Широки врата

«Knorke!» [35] — воскликнула женщина.

— Есть один недостаток этого плана, Геринг получит девять марок на каждую марку, которую получу я. Таким образом, я помогу нацистам гораздо больше, чем нанесу им ущерб. Ведь он может использовать эти деньги, чтобы купить самолеты моего отца?

Труди долго думала, прежде чем ответить. — «Он купит самолеты на деньги немецкого народа, никогда на свои собственные. Для себя он строит грандиозное поместье на полуострове Северного моря. Он жадная свинья, и я не верю, что он даст хоть пфенниг правительству, он заберёт себе всё, что сможет».

— Тогда ему можно предложить продать картины?

— Если он захочет продать их, он может сделать это и без вашей помощи, разве это не так?

— Да, без сомнения.

— Ну, тогда, пусть тратят всё, что ему заблагорассудится для своего собственного удовольствия, а мы будем использовать нашу долю, чтобы рассказать немцам, как живут их лживые лидеры.

«ОК», — сказал американец. Эту фразу понимают все, кто смотрит фильмы. — «Я, возможно, буду иметь честь посетить это поместье, которое он назвал Каринхалл в честь своей покойной жены. Если мне удастся стать его советником по искусству, я явлюсь на нашу встречу в ближайшие несколько дней с пером на шляпе!»

«С не слишком большим пером!» — сказала озабоченная женщина вне закона.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На вершине мира

Исполненный сознания долга Ланни отправился на Салон, а затем, возвратившись в отель, сообщил жене, что нашёл нового художника, который произвел на него большое впечатление. Она со своей стороны была полна новостей о делах важных личностей в Берлине, причём много скандальных. Их повторение не расценивалось как анти-нацистская деятельность, в любой столице мира делалось то же самое. Человеческая природа во всем мире была одинаковой, только она становилась хуже дальше к востоку. Теперь появились тревожные симптомы, что восток, казалось, стал двигаться на запад. Ланни озвучил свой план: «Ко мне пришла блестящая мысль: все те картины, которые Геринг забрал у Йоханнеса, вероятно, не представляют для него интереса, и может быть он захочет их продать».

«Ты думаешь, что он поручит это тебе?» — воскликнула жена. Она поняла, что это может убрать источник её огорчений на долгое время.

— Попытка не пытка. Я думаю вызвать Фуртвэнглера.

«Но не говори ему, что задумал», — осторожно сказала жена.

Он вызвал официальную резиденцию министра-Президента Пруссии, и обнаружил у телефона молодого штабного офицера. Он и Ланни всегда превосходили друг друга в вежливости, почти как два японца, и теперь продолжили свои любезности по телефону. Обер-лейтенант сказал, что он читал о прибытии Ланни и собирался звонить ему. Ланни сказал: «Я вас опередил». Он спросил о семье офицера и о его здоровье, и о самочувствии Его превосходительства министр-Президента генерала. У него был полный список титулов, но четырех было достаточно для обычного разговора. Фуртвэнглер ответил: «Er sitzt auf der Spitze der Welt [36]» и добавил: «Я считаю, что это по-американски». Ланни догадался, что это был еще один случай влияния кино.

«Если вы свободны в этот вечер, почему нам не поужинать вместе?» — спросил тонкий интриган. — «Приведите жену, если вы думаете, что ей будет интересно».

Ирма была в откровенном утонченном наряде, Ланни во фраке. Штабной офицер появился в своей черно серебристой парадной форме с белым черепом и костями, а его высокая и угловатая деревенская жена в платье с вырезом, которое демонстрировало плечевые кости спереди и сзади. Хороший кутюрье не позволил бы ей сделать такое декольте, но она была дочерью производителя сыра из Померании и еще не осознала своего места в die Grosse Welt [37]. В Пруссии жены должны платить за своих мужей, а затем в течение большей части жизни они остаются дома и посвящают себя трём К, которые переводятся, как кухня, дети, церковь.

В этом большом и элегантном обеденном зале отеля с услужливыми официантами, разносящими с поклонами дымящиеся блюда, Ирма представила отредактированную версию беседы с княгиней Доннерштайн, в то время как Ланни, вскользь упомянувший свою близость с французскими финансистами, рассказал о своей жизни по соседству с английским замком и неофициальном общении с сотрудниками министерства иностранных дел. Когда четверо оказались одни в гостиной апартаментов Бэддов, а обе дамы уселись в углу и говорили о дамских делах, Ланни рассуждал об угрозе французской внешней политики и ненадежности французских политических карьеристов.

Обер-лейтенант, в свою очередь, говорил о несравненной партии, ее планах и надеждах. Странная вещь, которую Ланни не мог полностью осознать. Молодой эсэсовец знал, что его американский гостеприимный хозяин досконально осознал предательство и жестокость партии, был свидетелем душераздирающих зрелищ и потерял одного из своих самых близких друзей в нацистском терроре. Но жирный генерал, босс Фуртвэнглера, счел нужным обратить все это в шутку, и штабной офицер, видимо, решил, что для Ланни всё это также было шуткой. В их психологии существовала любопытная особенность, которую трудно понять постороннему. Их коллективная самовлюблённость была таковой, что они были не в состоянии понять мысли других людей, а их самые изощрённые хитрости оставались наивными и уязвимыми. Они казались тяжелыми доспехами для боя, но с большим отверстием у солнечного сплетения.

Национал-социалистическая рабочая партия Германии добилась за последние два года таких успехов, какие никогда ранее не были известны в истории. Они знали, что идут к новым успехам. И успехи были в их сердцах, которые были полны порывом, дающим им «силу через радость». Звучали их торжествующие песни о будущем, их форма считалась изящной, их марши со знамёнами прославляли будущее. Грандиозные и великолепные театрализованные праздники должны были поведать о них всему миру. Они были буквально опьянены своей грандиозностью. «Германия принадлежит нам сегодня, завтра весь мир». А что, если миру может не понравиться такая перспектива, и также они сами?

Вот приехали эти двое богатых американцев, но что такое просто богатство по сравнению с титулами, славой, почётом, честью, репутацией, мечтой и духом? Богатство является дополнением, одна из наград за мужество и смелость. Все богатства мира были открыты нацистам, как для Писарро в Перу и Клайву в Индии. Этой американской паре хватило ума, чтобы предвидеть, что произойдет, и присоединиться к арийцам. Они пользуются привилегией встречаться с Его превосходительством министр-Президентом Пруссии, рейхсминистром Германской империи, министром авиации, главнокомандующим немецких ВВС, главным лесничим рейха, комиссаром рейха, и так далее и далее. Им было разрешено обращаться к нему неофициально, шутить с ним и слушать его откровения. Подобная честь может ошеломить и побудить следовать за триумфатором.

На ужин Ланни заказал лучшее шампанское, а потом он подал коньяк и ликеры, и, потягивая их слегка сам, он старался не позволять бокалу своего гостя пустеть. И скоро лицо арийца порозовело, а речь стала проще. Он рассказал, что Германия собирается выиграть плебисцит в Сааре. Дело было устроено с немецкой основательностью, и все пройдёт planmдЯig [38]. Он не зашёл так далеко, чтобы рассказать, как было организовано убийство Барту, но он с улыбкой заметил, что оно было, конечно, очень своевременным, и, что в будущем французские политики будут более осторожным в своей политике Einkreisung [39]. Он долго распространялся о чудесах последнего партийного съезда, и лирически описывал восторженность рядовых членов партии. Sieg heil! Sieg heil!