Королева Реформации

Совершенно уверенный в себе, король повел свою армию из 25 тысяч человек против армии Сулеймана в 100 тысяч. Это было безумие. Луи утонул, а большинство его воинов погибло. После этого турки увели 100 тысяч венгров в Турцию“.

„И что с ними будет?“ — спросила явно встревоженная Кати.

Лютер покачал головой. „Если мусульмане будут так же жестоки с христианами, как некоторые христиане были жестоки с ними во время крестовых походов, то их ждет страшная участь. — Он вздрогнул. — Если мы не будет осторожны, все наши церкви будут разрушены и вместо них построены мечети! Ах, Кати, нам нужно молиться! Христианству грозит опасность и внешняя, и внутренняя“.

Политические события часто вдохновляли Лютера, и он поднимался с постели. Но проблемы сильно мучили его. Иногда он вскрикивал: „Ах, Кати, у меня так болят зубы, что я больше не могу терпеть“. Точно так же у него болели уши, кружилась голова, его мучил ревматизм и камни. Временами боль была настолько сильной, что он хотел умереть.

Часто он не мог заснуть. Тогда он шел в кабинет и читал, работал над рукописями и молился.

Кати научилась угождать ему. Она готовила простые лекарства, выслушивала его жалобы, цитировала Писание, растирала ему ноги. Затем даже ее мир распался на части. В Виттенберг пришла чума, оставляя за собой огромное количество трупов на улицах. Несчастные жертвы стучались в двери Черного монастыря, прося впустить их.

„Мы должны впустить их“, — сказал Лютер.

Вскоре дом Лютера превратился в больницу.

Тогда было принято решение о переезде университета в Йену.

„Мы уедем из Виттенберга?“ — спросила Кати с удивлением.

Лютер потер челюсть, опухшую из-за зубной боли. „Конечно нет! Пастор никогда не бросает свое стадо“.

Кати обняла его за шею. „Господин доктор, — прошептала она с нежностью, — у меня есть небольшой секрет“.

Он посмотрел на нее, удивленно подняв брови. „Какой?“

„У маленького Ханса в декабре будет брат или сестра“.

„Кати, да это же чудесно!“

Он погладил ее по волосам.

„Мы останемся в Виттенберге?“ — спросила она опять. В ее голосе звучала надежда.

„Конечно!“ Он посадил ее на колени и поцеловал.

Почти все профессора уехали в Йену. Тем не менее Георг Рёрер и его жена остались. „Мне это очень приятно“, — сказал Лютер. Рёрер, дьякон церкви замка, работал у него секретарем и много помогал с переводом Библии, особенно с Ветхим Заветом, который был еще далеко не закончен.

Кати лечила больных чумой, а в Виттенберг приходило все больше печальных известий. В январе 1526 года Лютер узнал о том, что Михаэль Газмайер, руководитель крестьянской войны в Австрии, заявил, что все „безбожники“ (не лютеране!) в стране будут казнены, он также требовал, чтобы все картины и образа в католических церквах были уничтожены, более того, он запретил мессу.

„Он сводит меня с ума, — сказал Лютер, меряя шагами комнату. — Единственный меч, который я признаю, — это меч Духа — тот, которым пользовался Павел. Когда-нибудь истина победит, но для этого нужно время, много времени“.

Крестьянская война продолжалась, и ходили слухи о том, что Лютер защищал коммунизм. Расстроенный слухами, Лютер закрылся в кабинете и, орудуя пером, как молотом, написал несколько незабываемых слов:

К концу восстания 130 тысяч крестьян было убито. Из них 10 тысяч казнены. Один палач хвастался, что он собственноручно казнил 1200 человек. Лютер был в ужасе от такого кровопролития. Крестьяне настолько невзлюбили его, что он в страхе подумывал о необходимости уехать из Виттенберга.

Чума распространялась. Жена Рёрера заболела и умерла. Маленький Ханс был заперт в комнате. С тоской Лютер писал Юстасу Йонасу:

Пока мир Лютера распадался, Сулейман Могущественный проник в Европу. Только один человек мог остановить его фанатичные, призывающие аллаха орды — это Карл V. Но вместо того чтобы сражаться с мусульманами, Карл с помощью немецких купцов — среди них было много лютеран — напал на Рим! Войскам не платили, и они напали на Вечный Город и взяли в плен папу Клемента VII. В это время Карл V находился в Испании. Хотя он был поражен действием своих наемных войск, он одобрил завоевание города и пленение папы.

Протестантские купцы считали, что, поскольку Римская Церковь грабила их, они могут ограбить Римскую Церковь! Соответственно они грабили, насиловали, поджигали, убивали и насмехались. „В Святой вторник (8 апреля), когда Клемент благословлял десятитысячную толпу перед собором святого Петра, один фанатик, одетый лишь в кожаный передник, взобрался на статую святого Павла и крикнул папе: „Ты — сын Содома! Из-за твоих грехов Рим будет разрушен. Покайся…!“ [20]

Почти все дома в Риме были сожжены, имущество разграблено, и нападавшие потребовали невероятный выкуп. „Во всем городе, — писал некто, — не осталось ни одного человека старше трехлетнего возраста, которого не заставили бы оплатить собственную безопасность“. [21]

Охваченные истерией, разбушевавшиеся войска набросились на церкви. Они разворовывали золотые кресты, сосуды и другие ценности. „Святые кости“ выносились из-за алтарей и разбрасывались по полу. Кардиналов захватывали в плен, пытали, брали с них выкуп и заставляли ехать задом наперед на самых грязных животных, которых только можно было найти. Один солдат с богатым воображением оделся, как папа, пока остальные солдаты, облачившись в красные кардинальские шляпы, выстроились в длинную очередь и целовали ему ноги.

Общим голосованием Мартин Лютер был объявлен новым папой!

Книги и даже целые библиотеки уничтожались. По крайней мере три тысячи трупов было сброшено в Тибр. Тысячи тел оставлялись брошенными прямо на улицах.

Папа Клемент пребывал в заключении в замке Сант-Анжело с 6 мая по 7 декабря 1527 года. Все это время он надеялся, что Франциск I или Генрих VIII освободят его. Но никто из них даже не попытался это сделать. В конце концов Клемента заставили подписать почти невозможный документ. В нем он соглашался вернуть несколько городов, замков и 40 тысяч дукатов Карлу. Более того, было решено, что он останется в заключении, пока не выплатит 150 тысяч дукатов из прежде объявленной суммы.

В ужасе Эразм восклицал: „Это гибель не только одного города, но всего мира!“

Узнав обо всем этом и придя в ужас, Лютер закончил письмо Юстасу Йонасу такими словами:

Как-то вечером, когда они с Кати были одни, Лютер сел на постель и стал вспоминать все свои беды. На этот раз он добавил еще одну: „Люди удивляются, почему Фридрих Мудрый защищал меня. Если честно, он должен был быть моим врагом. Почему? Я насмехался над его коллекцией мощей, я не соглашался с его учением, и, кроме того, я был жалом в его плоти. Почему он выступал за меня? Потому что я привлекал студентов в университет, а это было великим проектом его жизни. В 1518 году, через год после издания моих 95 тезисов, в университете было почти шестьсот студентов. На моих лекциях всегда было полно слушателей. Студенты жаждали учиться. В этом году у нас их всего пятьдесят. Почему? Причина в том, что герцог Георг запретил своим подданным посещать наш университет. Однако, Кати, это не самое худшее. Хуже всего то, что Бог страдает вместе со мной. — Он вытер глаза и потер челюсть. — Мои зубы. Ах, ах. Мои зубы“.