Последний путь Владимира Мономаха

Вокруг стоял непроницаемый мрак.

— Кажется, надо правее взять, — послышался голос кузнеца, который не очень-то уверенно вел друзей. Позади всех Злат плелся со своим конем.

— Куда ты нас завел, Коста? — сердился Даниил.

Он споткнулся о камень. Ощупав его руками, отрок понял, что это и есть тот самый памятник над могилой Мардохая. О старом корчмаре говорили, что он выходит по ночам из земли и всюду ищет свою дочь, красавицу Лию, любившую пламенной любовью молодого варяга Ульфа. Она утопилась в реке, когда ее возлюбленного зарубили касоги в битве под Лиственом.

— Лучше нам по тропе к дороге спуститься, — сказал кузнец.

Все стали пробираться сквозь рябиновые кусты. Неприятно находиться в такой час на кладбище, где царят загробные силы. Правда, у отроков были крестики под рубахой. У Даниила даже золотой, с частицей мощей мученика Феодора Стратилата. Его надела на шею красивому отроку чья-то маленькая женская рука, никогда не знавшая домашней работы. Вообще этот Даниил… Недаром говорили о нем, что не сносить ему своей головы.

— Злат! Веди сюда коня! — раздался из темноты радостный голос кузнеца.

— Вот и дорога!

Потом послышалась песенка:

Дунай мой, Дунай, тихий Дунай…

Действительно, под ногами оказалась мягкая от пыли дорога, что шла к Епископским воротам.

— Куда же идти? Направо или налево? — спросил Даниил, у которого настроение совсем упало в предвидении неприятного разговора с супругой.

— Направо — корчма, а в город путь лежит налево, — ответил Коста. — Вот пьют, как волы, а потом домой попасть не могут.

Злату было приятно жить в этот ночной час. Сейчас будет черная кузница с навесом, а за нею бревенчатая избушка. Там спит и видит счастливые сны Любава.

Не думая о том, что Орина не спит в эту душную ночь, а поджидает беспутного мужа, чтобы задать ему добрую трепку, кузнец еще громче запел:

Дунай мой, Дунай, тихий Дунай…

Даниил сказал Злату:

— Слышал я от отца своего, а он — от деда, тот же — от других далеких предков, что некогда жил наш народ на Дунае. Потому и вспоминаем мы эту реку в песнях.

Впереди уже вырастала из ночного мрака темная громада Епископской башни.

Даниил крикнул:

— Эй, стражи! Княжеские отроки возвращаются в город по неотложному делу!

На башенном забрале кто-то заворошился, потом послышались шаги на деревянной лестнице. Спустя несколько мгновений медленно, со скрипом отворилась дубовая створка ворот…

40

Мономах провел некоторое время в Переяславле и оставался там до весны, а затем, поплакав в последний раз у мраморной гробницы, решил, что пора возвращаться в Киев, но захотел совершить это путешествие не в ладье, а на повозке, чтобы по пути побывать в монастыре Бориса и Глеба, расположенном на реке Альте, и взглянуть на милую ему церковь. В дорогу тронулись весьма рано, когда в соседних дубравах еще не угомонились утренние птицы. Слуги положили побольше сена в возок, старательно умяли его руками и прикрыли ковром, чтобы старому князю удобнее было сидеть. По преклонности