Последний путь Владимира Мономаха

о Даниил. — Он в ту ночь расцветает, когда костры жгут на Ивана Купалу. Иди в лес, туда, где папоротник растет во множестве, очерти ножом круг около себя и смотри недреманным глазом. Уснешь — гибель тебе. Но ровно в полночь, перед тем как петухи пропоют, появится огненное цветение. Надо сорвать его цветок и тотчас спасаться. Бесовская нечисть погонится за тобою, и если ты оглянешься, конец всему! С подобным цветком можно искать зарытые сокровища. Однако и тут охраняют клад заклятья. Возьмешь в руки лопату, а она тебе помелом покажется. Или сова как младенец закричит на древе. Или рогатое чудище приснится тебе, с хвостом и рогами.

— Страшно, — поежился кузнец, у которого от таких рассказов хмель несколько улетучился из головы.

— Или владелец тех богатств появится летающим нетопырем, чтобы кровь твою пить, если уснешь среди ночного мрака от утомления, — продолжал пугать людей отрок. — Или тебя обуяет такой страх, что ты позабудешь о всех богатствах и прибежишь, как безумный, домой и будешь у жены своей искать убежища в постели.

В тот день приятели засиделись за медопитием довольно поздно. Уже сумрак спустился на землю, и в корчме стало совсем темно. Беседовали о всяких вещах, о боярынях, которые падки на молодых отроков, и о прочем. Потом опять заговорили о сокровищах. Сам Даниил стал испытывать тревогу с наступлением ночи, но еще удивлял слушателей своей ученостью:

— Рассказывают, что иногда на месте клада вдруг появится сверкающий златой петух или свинка с серебряной щетинкой, и если убить их, то они рассыплются перед вами златниками и сребрениками. Бывает, что это не петух, а подобие агнца.

Наступила черная ночь, потому что все небо обволокло тучами. Огни в слободе погасли, настал час возвращаться в свои дома. Даниилу предстояло бурное объяснение с супругой.

— Боюсь, что закрыли ворота, — проворчал он. — Кто страж ныне?

— Кузнец Ореша. Он отопрет ворота для вас.

— Разве я не княжеский отрок? — поднял нос Даниил.

Сахир получил еще один сребреник. Выпроводив запоздалых гостей, он запер дверь и отправился к своей болящей жене, которую звали Мариам.

Отроки и кузнец очутились среди кромешной тьмы.

— Ушей своего коня не увидишь, — бранился Даниил.

Но с конем был только Злат. Он отвязал повод застоявшегося серого жеребца, и все двинулись в путь, решив для сокращения дороги идти через еврейское кладбище. Оно раскинулось недалеко от корчмы, наполовину заброшенное, заросшее молодыми рябинками, без ограды. Здесь старая Мариам пасла своих коз. Но еще оставались повсюду могильные камни. Самый большой из них покосился над могилой Мардохая, бывшего владельца корчмы и ученого человека, с которым поп Серапион спорил в молодости о вере. Довольно жутко было пробираться среди этого запустения. Найдя в темноте тропинку, что шла через кладбище к Епископским воротам, приятели направились туда гуськом, натыкаясь на памятники. До одурения пахло сладковатым цветом рябины. За гончарной слободой, на болоте, оглушительно квакали лягушки. Вокруг