Святая Русь - Сын Александра Невского (СИ)

Мать, Мария Михайловна, подвигнув города на антиордынские выступления, очень переживала за своего сына, ведая, что жестокий хан Берке не пощадит ни одного князя, посмевшего поднять народ на татар. Это были тяжелые дни. Русь, выплеснув свой гнев, замерла в ожидании нового ордынского вторжения. Но Русь спас, пожертвовав собой, Александр Невский. И этот его последний подвиг, пожалуй, куда выше, чем все его предыдущие победы над шведами и немцами.

Ныне редко встретишь мудрых, влиятельных князей. Недавно Русь потеряла и Даниила Галицкого, знаменитого полководца и государственного мужа. На кого ж ныне Отечеству надеется? На Ярослава Ярославича? Упаси Господи! Он сродни Глебу Белозерскому, такой же ханский угодник, не зря народ в его сторону плюется. И отец его, Ярослав Всеволодович,не оставил доброго слова на Руси. Сколь раз его с княжений изгоняли, а он, ко всему, еще татар на Русь наводил, хлебные обозы к голодающим городам не пропускал. Мерзкий был отец Александра Невского! Вот и сын его, Ярослав Ярославич, по отцовской стезе идет. Тяжело отчизне, когда ею повелевает такой великий князь.

Добро, междоусобицы поутихли. Спасибо матушке. Это ее горячие призывы, летописные своды, да «Слово о полку Игореве» кое-чему князей вразумили. Многие стали понимать, что раздоры - величайшая беда для Руси, только единение может спасти разоренную Отчизну.

Лихолетье, мрачное лихолетье… И этим пользуются не только ордынцы, но и другие враги. Всё чаще и чаще вторгаются в северо-западные земли литовцы, шведы и ливонские рыцари. А великий князь Ярослав сиднем сидит в своем стольном граде. Видимо, ждет указаний от хана Менгу-Тимура. Некому за Русь постоять… Впрочем, есть один князь, сын Александра Невского. Он хоть и молод, но уже прославил свое имя битвой за город Юрьев. Боярин Корзун, скупой на похвалу, добрыми словами отзывается о Дмитрии Переяславском. Не он ли станет надеждой Руси? В нем, как говорят многие, все задатки полководца. Дай-то Бог, Дмитрий Александрович! Он же, Борис Василькович, готов встать на защиту Руси в любую минуту. Надо бы встретиться с князем Дмитрием. Одно дело - поездки в Переяславль боярина Корзуна, другая - личная встреча.

Но приедет ли в Ростов переяславский князь?.. А может, отринув гордость, самому в Переяславль наведаться? Надо посоветоваться с княгиней Марией. Ей-то мудрости не занимать. Ныне, когда враг топчет русские земли, не до тщеславия. Время не ждет!

Г л а в а 17

ПРОЩАЙ БЕЛЫЙ СВЕТ

Выскочив из избы, Марийка побежала вдоль деревни и остановилась на околице. Куда дальше? Ночь кромешная, а впереди заглохлый, зловещий лес со всякой нечистью. Жутко ногой ступить. Но и пути назад нет: там насильник Качура. Вот тебе и «добрый мужик». Да как он посмел?!

Марийку не покидало необоримое возмущение. Оно жило в ее душе вот уже несколько месяцев, а именно с той поры, когда узнала черную весть, что ее отец был душегуб, иуда и насильник Агей Букан, растерзанный народом в Ростове Великом. Ее возмущение возросло, когда ее насильно захватил боярский дружинник, Сергуня Шибан. И чего только она не натерпелась в душном мешке! И вот недели не прошло, как ее надумал обесчестить Качура.

Негодование Марийки было настолько беспредельным, что она решилась на немыслимое - возвращаться в Переяславль. Ночь она переждет на околице, а с утренней зарей пойдет к дому через леса и болота. Всемогущий Бог милостив, он выведет ее на большак.

На околице смутно чернел зарод⁵⁵. Марийка обрадовалась: в зароде она и переночует. Зарывшись в духмяное сено (своеобразную сладостную колыбель), она крепко заснула, а когда выпорхнула из зарода, было уже благостное румяное утро.

Девушка оглянулась на деревню и поспешила к лесу, кой был рядом. Через лохматые сосны и если пробивались солнечные лучи, гаснув в прохладной серебристой росе, усеявшей пахучие изумрудные травы.

Марийка шла без обувки, ногам ее было прохладно, но это ее не тревожило: она с детства бегала по утрам босиком по росе, и никогда не одолевала ее простуда.

Тревожило другое. Выросшая в городе, она плохо знала лес, и когда прошагала с полверсты, остановилась. Невольно всплыли слова Качуры: «Не сбежишь. Без провожатого дороги вспять не сыщешь». И только теперь она окончательно и безысходно поняла: Качура прав. Она зашла в дремучий лес, и теперь не ведает - в какую сторону ей идти. Господи, как же быть?! Неужели возвращаться вспять? Пока еще заметны ее следы по росной траве, она выберется к деревне. Но минует час, другой, травы подсохнут, - и тогда она заблудится даже вблизи Нежданки.

Слезы выступили на глазах Марийки. Она присела на валежину и горестно вздохнула. Надо возвращаться к Качуре, кой помышлял над ней надругаться. Другого выхода нет. Придется ему уступить, и жить с нелюбимым человеком, кой старше ее на четверть века. Как это тягостно и печально. В своих девичьих грезах лелеяла надежду, что ей повстречается молодой и красивый суженый, с веселым нравом и добрым сердцем, коего она горячо полюбит. Но знать не судьба, не голубить ей добра молодца. Надо идти в деревню.

Марийка вновь горестно вздохнула, поднялась с валежины и пошагала к Нежданке. Выйдя на малую полянку (где уже ступали ее ноги), она зажмурилась от яркого солнечного света. И вдруг Марийку осенило: Господи, теперь она ведает, в какую сторону ей идти. Ведает!

Она отчетливо вспомнила, что когда ее вели через просторное болото, то солнце светило ей в лицо. Значит, когда она будет пробиваться к большаку, солнце станет греть в затылок.

И Марийка уже без колебаний повернула вглубь леса. Она спасена! Не быть, по-твоему, Качура! Не войдет она в твою избу. Найди, старик (все сорокалетние мужчины казались юной девушке стариками), себе другую наложницу, ей же Бог пошлет человека молодого, кой в грезах видится.

Марийка так повеселела, что у нее исчезли все страхи, кои вначале исходили от хмурого, неприютного леса. Никто ее не напугает, ни леший, ни баба-яга, ни кикимора. Они с утра в самые дебри забиваются и там отсыпаются до ночи. Лишь бы день простоял погожий, да солнце не спряталось. А то, не дай Бог, набегут тучи и спрячут в себе светило. Вот тогда беда. Надо помолиться.

Марийка, к стыду своему, не знала молитв: матери было не до нее, она никогда не водила дочку в храм, и никогда не читала ей богослужебных книг. В избе мать не стояла часами у иконы, а лишь кратко произносила: «Пресвятая Богородица, прости меня, рабу грешную». Вот и вся ее молитва.

Девушка, пробираясь по лесу, просила Богоматерь своими словами:

- Пресвятая Богородица! Не оставь меня в своей милости. Даруй мне солнечный день. Сжалься надо мной и выведи на путь-дороженьку. Умоляю тебя, пресвятая Богородица!..

И Богоматерь помогала ей, к болоту вывела. То самое - дикое, зыбкое, местами поросшее мелким, чахлым осинником. Это было самое трудное место перехода мужиков к своей деревне. Девушка помнила, как мужики, тыча в болотище вырубленными орясинами, шли след в след, боясь оступиться и попасть в гиблый зыбун. Она также шла с орясиной позади Качуры, кой то и дело приговаривал:

- Зри мне под ноги. Шагай строго за мной. На кочке не останавливайся, тотчас ступай на другую.

Это был жуткий час для Марийки. Чуть оступись, замешкай - и болото утянет тебя в свою зловонную вязкую топь. Страшно стало ей и на сей раз, пожалуй, еще страшнее, когда шла с мужиками. Глядя на хлюпкое, трясинное болото, думала:

«Ужасно-то как, Господи! Вон как болотный дедушка булькает, пускает пузыри, кряхтит и ухает. Никак, изготовился заглотать меня в свое мерзкое царство. Б-рр! Оторопь берет!»

Эх, как жаль, что не ведает заговоры. Пошептала бы, перекрестилась и исчезла бы болотная нечисть, пропустила бы ее через зыбуны.

Она долго стояла и смотрела на ту сторону болотища, за коим виднелся зеленоглавый, вековечный лес. Только бы до него добраться, а затем пройти еще версты три и окажешься на спасительном большаке, кой приведет ее к родному дому. Непременно приведет!