Генерал Ермолов

ирза. Ярый противник России, он фактически управлял страной и вооружался для новой войны. В формировании армии ему деятельно помогала Англия.

Еще в 1809 году англичане вытеснили из Тебриза наполеоновского генерала Гарданна и его офицеров, первых учителей Аббаса в военном деле. Аббас-Мирза организовал регулярную пехоту – сарбазов. При нем находились майор британской службы Монтис и капитан Харт, ставший начальником всей пехоты.

– Они здесь то, чем были капитаны-греки у сатрапов Малой Азии… – говорил медик посольства Мазарович Ермолову.

Выходец из Венеции и врач по профессии, Мазарович состоял с 1807 года на русской дипломатической службе и нравился чрезвычайному послу своим острым умом, отличными способностями и глубоким знанием края.

– Вся сия наемная сволочь, – отвечал Ермолов, пуская трусцой своего коня бок о бок с лошадью Мазаровича, – выдает себя за единственных спасителей Персии. А персияне по глупости не видят, что делается это не для ограждения их, но чтобы иметь верное средство продать выгодною ценой самое гадкое сукно и бракованное оружие…

А от близкой уже Эривани с криком и гиканьем летела курдская конница. Брат местного сердара Гуссейн-ага торжественно встречал русское посольство. Ермолов пустил свою лошадь вскачь и объехал выстроившихся курдов, воинственный кочевой народ, отличных всадников, приветствовавших генерала с веселым видом и радостными восклицаниями. Осмотрев войска, Ермолов с посольством расположился на холме, и началась игра, изображающая сражение с пальбой холостыми зарядами. Более тысячи курдов, вооруженных копьями и пистолетами, на славных лошадях рыскали взад-вперед часа полтора. Они разгорячились, всякий желал показать свое искусство, поднялась пыль, крики и ужасная стрельба.

У ворот Эривани Ермолова ожидал сердар Гуссейн-Кули-хан с полутора тысячами регулярной пехоты при шести орудиях.

Глядя, как неумело, но старательно маршируют пехотинцы, чрезвычайный посол с усмешкой бросил Мазаровичу:

– Потеряв азиатскую ловкость и проворство, сарбазы не получили и европейской выправки. Грязное и дурно одетое войско не умеет даже действовать английскими ружьями!

Со стороны Эривань казалась очень красивой: беленькие домики утопали в зелени садов, изящные тонкие минареты возносились высоко в небо, старая крепость с дворцом сердара внушительно расположилась над рекой Занга. Но сам город поразил Ермолова удушливым запахом и обилием нечистот. Пока посол обедал и пил кофе у Гуссейн-Кули-хана, который почитался лучшим в Персии полководцем, полковник Иванов и штабс-капитан Муравьев, запершись, наносили на карту пройденный путь.

Из Эривани открывался прекрасный вид на Арарат, вершины которого видны были почти постоянно.

Арарат, Большой и Малый, назывался еще у армян Масис – Мать Мира. Монахи утверждали, что между его сосцами остановился некогда Ноев ковчег. Армяне почитали его как святую гору и создали об Арарате десятки поэтичных легенд. Удаляясь с посольством к Нахичевани, Ермолов не раз оглядывался на белоснежные