Предтеча

на сохранение мебельному складу. С этого дня в России опять учили химию только по книгам и лекциям. Приступил к лекциям и Николай Соколов.

Собственно говоря, первую свою лекцию в университете будущий приват-доцент Соколов прочел еще в пятьдесят девятом году, пятого апреля. Это были «Основные направления химии», процитированные Соколовым по памяти целиком и почти без изменений. Лекция, удовлетворительно прочитанная перед профессорами университета давала право профессорствовать в любом российском университете или же институте.

Студенты естественного отделения (разумеется, среди собравшихся их было огромное большинство) устроили Соколову овацию. Такое уж было время, что всякая свободная мысль, даже относящаяся к предметам далеким от общенственной мысли, немедленно вызывала бурный восторг. Что же касается ожидавшегося диспута, то по-настоящему он начался лишь неделю спустя и затянулся на несколько лет.

За дипломом о прочтении вступительной лекции Соколов отправился рано утром, зная, что Дмитрия Менделеева, который был в ту пору секретарем факультета, именно в это время легче всего застать на месте. Действительно, долго искать Менделеева не пришлось, ученый секретарь как обычно по утрам, пока в университете еще тихо, сидел в комнатушке, примыкавшей к профессорским квартирам и считавшейся лабораторией университета.

Менделеев перегонял на песчаной бане спирт. Он недовольно оглянулся на звук шагов, но узнав Соколова, сказал:

– Сейчас, одну минуту! – отсоединил колбу с дистиллатом и убрал нагрев.

«Газ бы надо провести», – подумал Соколов, глядя как Менделеев пересыпает горящий кокс из жаровни в раскаленную печурку. На Галерной был газ, а здесь все по-старинке: жаровни, спиртовые лампочки…

– Ваши бумаги я оформил, – сказал Менделеев, протирая тыльной стороной руки покрасневшие от дыма глаза, – но Эмилий Христианович задерживается подписью. Как только все будет готово, я дам знать. А пока, Николай Николаеви, я хотел бы задать несколько вопросов по поводу вашего рассуждения.

– К вашим услугам, – немедленно отозвался Соколов.

– Вы говорите, – начал Менделеев, – что элементы суть тела сложные, могут быть разложены и, возможно, превращены друг в друга. Я этой мысли не разделяю, но и не отрицаю. Однако, меня заинтересовали ваши доказательства сложности атомов. Вы строите гомологические ряды элементов: до вас это делали и другие, но вы, кажется, первый делаете это достаточно строго, требуя не только числовой закономерности, но и последовательного изменения свойств. Дюма, конечно, ошибается, когда ставит свинец или кальций в ряд со щелочными металлами на том лишь основании, что их веса хорошо составляют ряд. Это действительно вопрос арифметики, а не химии. Но мне кажется, что вы слишком строги в отборе элементов. Непонятно, почему вы отказываетесь включить фтор в группу галогенов, а кислород объединить с серой, селеном и теллуром?

– Пай фтора не отвечает закону гомологов, – пояснил Соколов, – а что касается кислорода, то об этом я говорил