Тайна Наполеона

– Ничего! Все закупорено! – произнес ла Виолетт, пожимая плечами с таким выражением, которое не предвещало ничего хорошего. Но вдруг он поднял кверху руки, достав окна первого этажа, и радостно воскликнул: – Это – окно!

– Ты хочешь влезть в него? – с испугом спросила Екатерина.

– Окно отлично заменяет дверь, если можно добраться до него, а я могу, – ответил ла Виолетт. Он ухватился за край полуоткрытого окна, приподнялся так, что смог заглянуть внутрь комнаты, затем снова спрыгнул на землю и, прибавив с обычным спокойствием: – В комнате никого нет, мы можем пробраться туда. Ну, смелей! – наклонился и подставил спину своей спутнице.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Взбирайтесь ко мне на спину! О, не бойтесь, эта лестница самая прочная!

И он сгибался все больше и больше, ожидая, чтобы Екатерина взобралась на его могучие плечи.

Когда она наконец сделала это, он осторожно слегка выпрямился, так что Екатерина очутилась на высоте окна.

– Войдите! – сказал ла Виолетт, и его голос первый раз в жизни звучал повелительно. Но тотчас же он прибавил: – Простите меня! Дело идет о жизни Анрио! Входите, я сейчас же последую за вами!

Екатерина решительно подобрала юбки, влезла на подоконник и спрыгнула в комнату.

Через секунду ла Виолетт стоял рядом с ней.

– Иногда полезно быть таким высоким! – просто сказал он, как бы извиняясь за свой чрезмерно высокий рост. – Теперь не будем терять ни минуты, нагрянем к консулу! – И открыв первую же дверь, бывшую перед ними, он увлек Екатерину в мрачный и безмолвный коридор, внушавший недоверие своим спокойствием.

Осторожно, осматриваясь в полумраке, прислушиваясь и стараясь ориентироваться, оба продвигались вперед.

Вдруг до них донеслись голоса. Слышались приглушенные рыдания, можно было различить один мужской голос и два женских, которые о чем-то умоляли.

– Мы пришли, – сказал ла Виолетт, – это здесь! Ах, я сто раз предпочел бы идти в атаку вслед за маршалом! – прибавил он со вздохом.

– Войдем! – решительно сказала Екатерина. – Я узнаю голос Алисы.

Она схватилась за ручку двери и стремительно отворила ее. Крик изумления встретил их неожиданное появление. Они очутились в парадном салоне, мебель которого была покрыта чехлами. Граф Нейпперг быстро направился к ним навстречу.

– Кто вы? Что вам надо? – строго спросил он.

В комнате находились две женщины, одна бледная, серьезная, с большими черными буклями, обрамлявшими ее прекрасное лицо, другая юная, грациозная, с белокурыми локонами. Екатерина посмотрела на обеих и бросилась к молодой девушке со словами:

– Алиса! Моя дорогая Алиса! Неужели ты не узнаешь меня?

Молодая девушка, сначала очень пораженная, воскликнула:

– Матушка? Вы здесь? Что вы тут делаете?

– Я пришла спасти Анрио! – с достоинством ответила Екатерина.

– О, матушка, помогите нам, поддержите наши просьбы! Граф неумолим!

Екатерина обернулась к Нейппергу, ошеломленному, готовому звать на помощь, недоумевающему, каким образом они проникли в его дом, и спросила:

– Вы не узнаете меня, граф Нейпперг?

– Нет, и я недоумеваю, кто мог позволить вам войти _сюда без доклада…

– Я – Екатерина Лефевр!

– Как, жена маршала Лефевра здесь! Боже мой, неужели город взят? – в ужасе воскликнул граф.

– Нет еще! Я опередила моего мужа, вот и все, и сделала это для того, чтобы спасти Анрио, моего приемного сына – понимаете, граф? Моего приемного сына – от ожидающей его смерти.

– Я ничем не могу помочь, – ответил Нейпперг в смущении. – Майор Анрио пробрался сюда, в осажденный город, переодетый, прикрывшись моим именем и моим флагом. Я знаю, какие узы связывают его с Алисой. Поверьте, что, если бы я мог, я ходатайствовал бы за него перед губернатором. Но мое ходатайство только ускорило бы казнь: явилось бы подозрение, что Австрия заинтересована в спасении офицера, в котором есть основания предполагать шпиона.

– Значит, вы не надеетесь, что можете повлиять на прусские власти? – сказала Екатерина.

– Нет, не думаю, не могу! Анрио подвергнется всей тяжести военных законов. Я очень сожалею, и если бы я мог…

– Вы можете! – повелительно сказала Екатерина. Нейпперг сделал нетерпеливое движение.

– Попросите этих дам оставить нас на минуту одних! – сказала Екатерина.

– Зачем? У меня нет тайн. Обе они просили меня за Анрио. Графиня Нейпперг, тронутая слезами Алисы, упрашивала меня сделать последнюю попытку, но я должен был отказать.

– Вы спасете Анрио! – повторила Екатерина. – Выслушайте меня! Я буду говорить в присутствии Алисы, но смотрите, чтобы потом вам не пришлось раскаяться в том, что вы вынудили меня открыть серьезную, очень серьезную тайну!

– Графиня, Алиса, оставьте нас! – сказал граф, пораженный тоном Екатерины.

Обе женщины вышли. Алиса, поддерживаемая графиней, едва держалась на ногах, близкая к обмороку. Графиня старалась утешить ее, поддерживая в ней надежду.

– Жена маршала Лефевра не пришла бы сюда без надежды спасти Анрио от казни, – сказала она. – Граф Нейпперг многим обязан ей; да и я сама слишком признательна Екатерине Лефевр, которая когда-то служила у моего отца, маркиза де Лавелина, и всеми средствами поддержу ее усилия.

Алиса немного ободрилась и вытерла слезы.

Между тем Екатерина и граф продолжили разговор. Ла Виолетт удалился по знаку Екатерины.

– Я буду за дверью, и если только понадоблюсь вам, – сказал он перед уходом, причем выпрямился и смерил взглядом графа, как бы говоря: «Если этот австрийский окурок только пикнет, я спрячу его к себе в карман!»

– Ну, теперь мы одни, говорите! – сказал Нейпперг, указывая Екатерине на кресло.

Она села и взволнованно произнесла:

– Давно мы не виделись с вами, граф! Сколько воды утекло со взятия Жемапа!

– Я очень радуюсь переменам, которые совершились, в особенности для вас, – вежливо ответил граф, – я покинул вас маркитанткой, женой сержанта.

– Поручика, исполняющего должность капитана, граф!

– Поручик быстро пошел вперед; теперь он маршал Франции, один из самых славных вождей первой армии в мире, друг Наполеона. Я от души поздравляю вас и прошу передать маршалу мой искренний привет, когда вы вернетесь в свой лагерь.

– Если я вызываю эти старые воспоминания, граф, то совсем не для хвастовства и не для сравнения тогдашней маркитантки с теперешней женой маршала, командующего осадой Данцига. Граф, в том самом замке, где мы виделись с вами в последний раз, вам удалось вырвать у негодяя, хотевшего принудить к ужасному браку молодую, достойную любви женщину, его жертву, Бланш де Лавелин.

– Теперь графиню Нейпперг.

– О, я отлично узнала ее, но волнение и беспокойство за ужасную участь Анрио помешали мне снова выразить ей мою благодарность за то, что она когда-то сделала для меня… Ведь это именно она устроила мою судьбу, купила для меня прачечную Лоближуа и этим дала мне возможность выйти замуж за Лефевра! Теперь я жена маршала Лефевра только благодаря вашей прекрасной и достойной супруге, граф! О, я не неблагодарна и только жду случая выразить вам обоим мою признательность! Но, к несчастью, теперь опять мне приходится просить.

Граф вежливо склонил голову, по-видимому ожидая объяснения, которое обещала ему Екатерина.

Между тем она медлила, но, сделав над собою усилие, сказала:

– Когда вы спасли меня от расстрела вместе с храбрым ла Виолеттом, который только что был здесь и не узнал вас, – помните? В той самой капелле, где готов был совершиться брак Бланш Лавелин… когда барон Левендаль уже собирался увезти в Брюссель или Кобленц ту, кого маркиз отдавал ему в жены, – знаете ли, какая причина заставила меня выйти за аванпосты и проникнуть в австрийский лагерь?

Граф сделал неопределенное движение и сказал:

– Я смутно припоминаю.

– Я вам напомню. Утром десятого августа тысяча семьсот девяносто второго года в своей маленькой комнатке скромной прачки я приняла на себя священное обязательство по отношению к Бланш де Лавелин. Неужели вы забыли это?